Любые совпадения с реальными и вымышленными фигурами и ситуациями, помимо общеизвестных, случайны. В романе неоднократно используется поэзия Владимира Маяковского, относящаяся к советскому периоду. И не только его.
Иллюстратор Константин Варламов
© Алексей Константинович Смирнов, 2017
© Константин Варламов, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4474-1313-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
…Ты не один!
Ю. Шевчук
Чего мы только не обрящем,
Когда не ищем ничего.
В. Пугач
Не пылит дорога, Не дрожат листы. Сколько же у бога
Вот таких, как ты?
Гнусен, как ехидна, И цена – пятак. Все равно не стыдно, Даже если так
В. Пугач
Официант подошел к метрдотелю скользящей и быстрой походкой. Приблизившись к телу и будучи допущен, он выстрелил взглядом в удаленный столик, заставленный яствами.
– В чем же дело? – равнодушно спросил мэтр.
– У клиента жор, – донес на посетителя официант.
– В самом деле? С чего ты решил? И слава Богу, в конце концов.
– Пойдите и полюбуйтесь сами. Он заказал два первых блюда, горячее – рыбу, мясо и птицу; шашлык из осетрины; салат оливье, две порции; закуску – нарезочку, икру, грибной паштет. Котлеты по-киевски. Селедку под шубой. Суфле. Винегрет. Полулитровый графин водки, литр минеральной воды. Соусы и приправы. Мороженое, полкило. Фирменный торт.
Речь официанта тоже казалась фирменной, ибо здесь человека красило место.
Метрдотель, старомодно одетый по всей форме, вооружился моноклем и присмотрелся.
– Он один? – поинтересовался он недоверчиво.
– Пока что один. И все сжирает сам, персонально. Ложку – сюда, вилку – туда. Хлоп одну рюмку, хлоп другую. Хлоп четвертую. И запивает из бокала. Объедки сбрасывает в противуположный прибор, который был пуст. Извел полсолонки и перечницу. Одной горчицы и хрена смолотил ужасно сколько, с белым-то хлебом. А хлеба – каравай.
– Ну, пошли, – согласился покровитель.