С залитой солнцем горной вершины спускались два путника с альпенштоками в руках и рюкзаками за спиной. Присутствие проводника с веревкой и ледорубом свидетельствовало о том, что путешественники только что совершили восхождение на гору. Теперь они шли по зеленой лужайке, на которой и решили отдохнуть.
– Вон та дорога ведет на Грасекер-Альм, – сказал старший из путешественников. – Ты ведь не пойдешь со мной на Вильдзее?
– Чтобы сделать крюк, который отнимет целых два часа? Нет, благодарю покорно! – возразил другой. – С пяти часов утра я только и делал, что лазил по глетчерам и пропастям, хотя на службе с нами не церемонятся и я вообще не из слабых, но мне далеко до тебя, Герман, с твоей богатырской силой.
– Я только выносливее тебя, – возразил Герман. – Итак, ты идешь прямо на Грасекер-Альм? А я спущусь по Энской долине.
– Но сначала отдохнем. – Молодой человек опустился на мягкую траву. – Мы еще успеем вовремя добраться до нашего «Палас-отеля». Почему тебе вздумалось остановиться в этой уединенной деревушке? «Господин архитектор Зигварт любит глушь», сказал мне вчера тот маленький турист, что собирался с нами на экскурсию, но потом побоялся опасности. И он совершенно прав. А отсюда ведь всего час пути до Интерлакена, где теперь сезон в полном разгаре.
Зигварт пожал плечами, лег на траву рядом со своим спутником и произнес:
– Да, в Интерлакене весной и летом любят отдыхать сливки Общества, тебе этого мучительно недостает! Но я ведь не мешаю тебе, Адальберт, немедленно отправиться туда и начать флирт с англичанками и американками. Лично я остаюсь здесь. Я приехал сюда ради гор и намерен полностью насладиться ими.
– А я приехал сюда исключительно ради тебя! – сердито воскликнул Адальберт. – Мы с тобой не виделись целый год, пока ты учился в Италии, а теперь, когда ты наконец вернулся, меня, как на грех, переводят в Мец. Не приди мне в голову счастливая мысль попросить двухнедельный отпуск и поймать тебя в Швейцарии, нам не пришлось бы увидеться. В благодарность за это ты таскаешь меня по всяким глетчерам и вершинам и заставляешь жить в невозможной обстановке. Вообще я считаю, что ты обращаешься со мной самым непозволительным образом!
– К чему поручик Гунтрам совсем не привык, – насмешливо возразил архитектор. – Тебя ведь абсолютно все балуют, один я осмеливаюсь тебе перечить.
– Да, ты не упускаешь случая сделать это, и, как это ни странно, я на тебя не сержусь, боюсь даже, что мне просто будет недоставать твоих нравоучений.