Читать онлайн
Дитя пустоши. Книга вторая. Осколки

Дитя пустоши
Книга вторая. Осколки

Татьяна Осипова

Дизайнер обложки Юлия Ростоцкая

Корректор Галина Заплатина

© Татьяна Осипова, 2020

© Юлия Ростоцкая, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-4175-0 (т. 2)

ISBN 978-5-4498-8462-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дитя пустоши 2

2 книга Осколки

Пролог Начало

Мгла и только мгла, а ещё голодные рты и глаза, наполненные безумием. Они идут. Они идут…

На город наползала мгла. Туман и морось, холод. Осталась хрупкая надежда, что чудовища будут спать в своих норах. Никто не любит сырую погоду, подумала Маша, кутаясь в шерстяной шарф и радуясь, что он есть у неё, потому что не у каждого имелась тёплая одежда.

Если бы ей сказали, что зомби-апокалипсис реален ещё несколько лет назад, Маша рассмеялась бы этому горе-предсказателю в лицо. Хотя в прошлом любила смотреть разные передачи в Интернете или по телевизору о разных сценариях конца света.

Люди всегда любят ужасы, происходящие не с ними, выдуманные миры и чудовищ, которых не может существовать на самом деле.

Сейчас нет ни Интернета, ни телевизора – сейчас истории рассказываются людьми и передаются из уст в уста.

Человеческое бешенство выползло из лаборатории, а его создатели поплатились жизнями. Рассказывали, что один из учёных создал вирус Армагеддон из любопытства. Сейчас не всё ли равно, был это правительственный заговор или невесёлая шутка и желание поиграть в Бога. Сейчас, спустя десять лет, большинству плевать, с чего начался апокалипсис.

Маша, как и другие выжившие люди, знала, что фильмы и книги о зомби стали неким пособием для борьбы с заражёнными. Инфекция распространялась через слюну или укус, царапины. Впрочем, это и так было понятно, как и убить зомби можно, только если выстрелить в голову или снести её мачете к чёртовой матери.

Девушка помнила, как это случилось впервые, как ей пришлось уничтожить близких, а потом, сидя в подвале, сдерживать крик, делать всё возможное, чтобы не всхлипнуть и не выдать себя.

Однако это история не о том, как убивать зомби, эта повествование о длинном пути, который пришлось совершить двадцатидвухлетней девушке, которая слишком рано стала взрослой и научилась жить в мире, изменившемся до неузнаваемости.

Во-первых – исчезли деньги, как и принципы человеческих отношений. Выживали те, кому было плевать на других, кто думал только о себе и в лучшем случае о членах группы, в которой состоял.

Во-вторых – в скором времени закончились все запасы продовольствия, даже стратегические. Людей осталось мало, тех, кто не подвергся заражению, но еды на всех не хватало. Кому-то пришлось голодать, а голод и болезни уносили каждый месяц сотни жизней.

Восстановить разрушенное производство, фермы оказалось нелёгким делом, однако некоторым общинам это удавалось. Их не атаковали орды зомби, оставалось возводить стены и обороняться. Приспособление к новым реалиям помогало тем, кто следовал правилам, кто не допускал мысли, а что если я поступлю не так как положено.

– Как это – стать везунчиком и вопреки всему, что происходит вокруг, уходить от зубов единственного главенствующего хищника – изменённого человека? Как это, несмотря на голод и болезни, научиться находить пищу и лекарства? И почему один наступает на мину и ему отрывает ноги, а второй проходит, переступив её?

– Не знаю, наверное, это судьба. – Маша подбросила веток в огонь. – Скучаю по ночному небу и костру на открытом воздухе.

– Да, – согласился Миха, потерев узловатыми пальцами кончик носа. – Скажи, когда ты была на поверхности?

– Год назад, – ответила она, сняв вязаную шапочку. Наспех остриженные каштановые волосы торчали в разные стороны. Меньше всего Машу заботила собственная внешность, в отличие от подруги Михи Ванессы. – Тогда мне нужно было отправить послание в лагерь «Красная звезда».

– Круто! – Миха похлопал в ладоши. – Ванесса, ты слышала? Машка одна до «Красной звезды» дочапала.

– И как тебя никто ещё не сожрал? – В голосе Ванессы, казалось, больше не вопроса и удивления, а досады. Маша всегда доставала лучшие вещи для обмена и была отличным стрелком и бегуном. Она не отличалась наружностью, как подружка Михи, Маша была среднего роста атлетического сложения. Бегуны все выглядели одинаково – незаметные, быстрые, жилистые, точно дикие звери.

Подруга Мишки использовала внешность, чтобы оказаться ближе к тёплой комнате и запасам продовольствия. Фигуристая, с длинными тёмными волосами и чистым красивым лицом. Парню она нравилась, и он пропускал мимо ушей её колкости в отношении к друзьям. «Баба в доме – это хорошо», любил повторять он. Из-за скудного питания молодые люди часто страдали из-за проблем с кожей, длинные волосы считались роскошью, поэтому тощий нескладный Миха сразу «запал» на красавицу, приехавшую из Мечети.

Маша и в этот раз сделала вид, что не слышала тон его сожительницы, снова обращаясь к другу:

– Мне никогда не нужны были партнёры. Я всегда справлялась сама, но сейчас у меня новое задание. Время отправляться в «Снежный город».

– «Снежный город», – с дрожью в голосе протянула Ванесса и, о да, Маше показалось, что эта ведьма её зауважала. Теперь в глазах темноволосой смазливой потаскушки она увидела искренность.

– В тех краях много падших, – Маша сплюнула на пол, сцепила в замок тонкие пальцы. – Боюсь не справиться. Дело важное, и мне нужен помощник. – Она немного помедлила и добавила: – Из красных, желательно.

В лачуге (так называли обустроенные для жилья комнаты в подземных тоннелях) пронёсся шепот. Маша поднялась, осматривая присутствующих. Кого здесь только не было. В основном это крепкие молодые люди, не старше сорока-сорока пяти лет. Дети часто умирали, а болезни выкосили всех, кому была необходима помощь. В некоторых посёлках старики решали сами, жить им или умереть. Тогда всё имущество живого мертвеца передавалось наследникам либо общине.

Чаще всего, если в поселении голодали, живые мертвецы становились пищей для клана. Их умерщвляли и по особому рецепту готовили колбасу, которую можно было хранить. Ведь холодильники стали воспоминанием из прошлого, как и электричество – роскошью, и часто в убежищах его просто не было. Люди спустились в тёмные пещеры мрачного средневековья и выживали, как могли.

Лучше дело обстояло с энергией в городах, где остались расположенные рядом с жилыми массивами источники электроэнергии. Гидроэлектростанция, как это было в Мечети, и атомная станция в Росах Анатомах. Такое подспорье делало жизнь горожан более чем сносной, однако провести кабели до соседних посёлков и городов оставалось задачей сложной и подчас невыполнимой из-за массового скопления зомби и диверсий падших.

Голод толкал людей на невообразимые мерзости. Порой некоторые жадные до наживы охотники продавали сушёное мясо убитых заражённых. Последствия оказались плачевными. Раньше многие так и подцепили заразу, получив её после поедания мяса инфицированного. После случаев массового заражения в пищу могли идти только здоровые люди и в крайних случаях – старые, больные и смертельно раненые.

– Интересно, и где ты сейчас найдёшь «красного»? – поинтересовался Хек, прозванный так за выпученные глаза и бледную кожу. Хотя в отсутствии солнечного света, которого недоставало всем, особой розовощёкостью не отличался никто. По крайней мере, если ты не красный.

Красные имели какой-то иммунитет, что ли, потому что на них не охотились зомби. Община Серых, к которой принадлежала Маша, презрительно относились к красным, считая их «нечистыми». Хотя те, кто знал, что такое уйти от зомби, и проводил на поверхности часы, а то и дни, только и мечтал иметь в паре красного. Люди, подобные Маше, были лишены предрассудков в отношении себе подобных. Однако Серые никого не признавали за чистых людей, как они называли себя, и Маше всегда это претило.

Были ещё такие – Зелёные. Их ещё нарекали люди-растения, хотя с виду они совершенно не отличались ни от серых, ни от красных. В какой-то момент учёные в Красной звезде изобрели новый метод питания – им стал хлорофиллиум. Инъекции вещества, как говорили, видоизменяли генетику человека и состав крови. Люди могли получать дополнительное питание и энергию, если находились под лучами солнца или дневных ламп, которые начали массово использовать в тепличных хозяйствах.

Зелёных часто называли огурцами, однако они не обижались. У каждого путешествующего была с собой зарядка и светодиодный шнур, который мог заменить пищу в суровых условиях. Обмотался им и впитывай. Так думали серые, но всё было немного иначе. Именно поэтому закрытые посёлки могли покидать на длительное время только красные.

– Маш, – позвал Миха, разливая кипяток по кружкам. Кипячёная вода не была такой отвратительной, если в неё капнуть какой-нибудь ароматизатор. В посёлке Серых находился склад производства лимонадного цеха, и химических ароматизаторов имелось в избытке. Если учесть, что одной микроскопической капли хватает на три литра воды, расход за десять лет был минимальным. Тем и жили. А местные химики пытались синтезировать ароматизатор, однако пока не выходило, и община довольствовалась остатками запасов прошлого.

– Ну что, Миш, надумал? – бойкая девчонка, хитро прищурившись, улыбнулась.

– Знаю я одного красного. – Миха понизил голос до шёпота. – Но сама понимаешь… Эй, не для вас вещаю! – прикрикнул он на подползающих ближе жильцов лачуги. – Сама понимаешь, не в чести водить дружбу с ними. Он мне помог, я ему помог. Короче, я поговорю с ним, только подождать надо несколько дней.

– Не вопрос. – Маша снова сделала добрый глоток из большой кружки. Горячий напиток обжигал, расслаблял, а если туда кинуть вещун-травы, то можно было узреть видения, и, возможно, получить полное предсказание.

Вещун-трава имелась у зелёных и стоила дорого, пришлось расплатиться рожком на двадцать патронов и капсулой ароматизатора. Нет, это не было наркотическим средством, никто не привыкал к нему. Это было наподобие алкоголя в эти суровые дни, когда иногда хотелось расслабиться. Если быть честным, расслабиться не получалось никогда, во всяком случае Машке, поэтому если кто и пил чай с вещун-травой, делал это исключительно уверенный в том, что рядом есть тот, кто сможет разбудить, если начнётся атака зомби или падших.

Падшие были отдельной кастой. Они считались неприкасаемыми. Вирус находился у них в крови, но не превратил в зомби. Они могли стать зомби когда угодно и сами порой не понимали, что носят в себе бомбу с часовым механизмом неизвестного сборщика.

Лагеря падших пытались уничтожать и не позволяли селиться рядом с серыми, красными или зелёными, если же их вычисляли, то жестоко убивали. Возможно, страх смерти заставлял большинство сбиваться в собственные стаи, а не притворяться приверженцами той или иной группы.

Маша допила «чай» и направилась к лежанке. Около костра она не любила спать, хоть это место было для уважаемых людей общины. Она была посланником и бегуном. Доставляла письма, приносила еду, оружие, патроны, спички, бумагу – всё нужно для лачуги и места их дислокации.

Посёлок серых был обнесён высоким забором из досок, ящиков, колючей проволоки, металлических труб и сетки. В течение десяти лет он ремонтировался и надстраивался не раз. Внутри располагалось здание старого пивзавода. Люди селились в полуподвальных помещениях, из-за того, что потолки там были низкими, и зимой легче оказывалось прогреть помещение.

Маша проверила в пистолете патроны, на месте ли нож, прижалась к тёплой стене и закрыла глаза. Между стен проходили старые трубы. Когда становилось особенно холодно, топили заводскую котельную, но только по ночам, чтобы днём издали не было видно дыма. Котельную запускали, когда был уголь. В этом году община смогла обменять его на молочную продукцию и свинину. Но потом, как посчитали траты, самим пришлось затянуть пояса.

Сон пронзил стрелами воспоминаний – всегда один и тот же кошмар. Мама и папа с оскалом и безумием на лицах, и Маша, которая смотрит в сторону, видя себя в зеркале бледную, напуганную, а потом ещё и брата, пытающегося зайти со спины. Это зеркало спасает её. В голове – осознание, что ей нужно выжить любой ценой.

Маша отбрасывает ударом ноги брата, бежит на кухню, захлопывает дверь. Ищет, чем сможет не просто защитить себя, а убить выродков. Нет, мама, папа и брат остались в прошлом. Сейчас ни к чему жалость, они никогда не станут прежними. Сейчас они больны. Больны неизлечимым бешенством, а их души заперты внутри монстров, и Маша, только Маша сможет их освободить.

Она находит какую-то деревянную штуку, похожую на скалку, думая, что это ещё бабушкино наследство. Однако из этого можно сделать неплохую биту. В ход идёт всё – молоток сегодня потрудится на славу, как и гвозди из папиного ящика. Девочка наскоро сооружает дубинку, утыканную гвоздями. Руки и ноги, в наиболее опасных для укуса местах, она прячет под вырванными картонными обложками маминых кулинарных книг. Наматывает скотч, делая картонные латы более прочными. Зомби начинают биться в забаррикадированную дверь. Скопленные за двадцать лет совместной жизни кухонный стол, посуда и бытовая техника стали отличной баррикадой. Маша успевает привязать нож к запястью, чтобы не порезаться самой и отражать атаку. Кинула в рюкзак ножи, отвёртки, проволоку, скотч, молоток, гвозди, спички. Посмотрев на полку с соленьями, решила, что лучше вернётся сюда потом. Ну, а если раньше Маши здесь побывают мародеры, она раздобудет консервы в другом месте.

Рычание из-за двери. Маша, оборачиваясь, думает, как поступить. Потом включает газовую плиту, все конфорки и духовку. Газ в городе ещё не отключили. Снова смотрит на банки с кабачковой икрой и солёными огурцами. Тогда прощайте маринованные помидорчики, перчики и малиновое варенье.

Запах газа врывается в нос удушливым смрадом. Девочка смотрит вниз из окна третьего этажа, понимая, что сможет спуститься на балкон второго этажа, а потом на козырёк над подъездом. Как всё сложно. Она надевает резиновые перчатки, чтобы руки не скользили. Мама в них обычно мыла посуду. Потом хватает со стола папину зажигалку и пачку сигарет. Нет, она, не курит, просто сигареты могут стать отличной валютой. Уже в тот момент девочка всё обдумала, она знала наверняка, что фильмы, книги, игры не врали. Они предупреждали. Это как видения после вещун-травы. Сейчас это так. Внезапно в образовавшийся проём протискивается брат, самый тощий из семьи. Маша пытается отключить мозг, пытается думать о том, что её братишка мёртв. «Он мёртв!!!» – кричит в голове. Она пытается отбиваться. Кухня наполняется газовым облаком, девчонка понимает, что если она не выберется сейчас, то потом сгорит заживо с мертвецами.

Запрыгивает на подоконник, чёткий удар ногой в грудь мертвецу, потом ещё один битой. Ткани на голове настолько мягкие, что коричневая кровь брызжет в сторону Маши. Она прыгает вниз, пытаясь управлять корпусом, чтобы схватиться за перила балкона второго этажа. Нет! Ей не хватает пятнадцати сантиметров. Сестра вспоминает, как брат учил её, когда сам увлекался паркуром. Пальцы, как и раскрытый рот, жадно хватают воздух. Сердце замирает на секунду-другую, а потом ту-тук, ту-тук… Последнее спасение – коробки мусора. Много мусора! Маша летит вниз, размахивая руками, пытаясь двигаться, как птица, но упрямо не переворачивается, грохаясь на коробки спиной. Рюкзак, набитый всякой всячиной, заставляет что-то хрустнуть. Девочке всё равно, внутри рюкзака или в спине. Боли нет. Она видит высунувшегося мёртвого брата, который смотрит на неё сверху. Громкий хлопок и огненное облако, вырывающееся из кухонного окна. Откуда появилось пламя, спрашивала она себя, как газ сам по себе смог воспламениться?

Маша, вздрогнув, открыла глаза. Липкий пот уже не преследует, сейчас у неё иные страхи. Взглянув на часы, Маша поняла, что уже половина пятого. Пора. Обязанности никто не отменял, хотя ты и посланец, уважаемый в общине человек. Однако дежурство было одинаковым для всех. Ванесса неохотно поднялась с лежака, сегодня они работали в паре. Маша не любила её, да, и Ванесса, считал девушку выскочкой и «пацанкой». Зато работа проходила быстрее. Девушки молчали, выполняя уборку, вынося мусор, очищая кухню. Следующим было кормление кур, гусей. Свиньи нетерпеливо высовывали через доски влажные пятачки. Из барака вышел Миха, сонный и хмурый, держа в руке вёдра.