Читать онлайн
Книга Греха

2 отзыва
Платон Беседин
Книга Греха

Этот роман – художественное произведение, и ни один персонаж не призван намеренно изображать реальное лицо или сочетание реальных лиц, живых или же мертвых. Все совпадения случайны.

Автор не обязательно разделяет религиозные, политические, национальные и прочие оценки и мнения, высказываемые персонажами книги и рассказчиком.

Любимой и родной

Мы не знаем себя, мы, познающие себя, не знаем сами себя: это имеет свою вескую причину.

Мы никогда не искали себя – как же могло случиться, чтобы мы нашли себя?

Ф.Ницше. Предисловие к «Генеалогия морали»

Я неисправимый идеалист; я ищу святынь,

я люблю их, моё сердце их жаждет,

потому что я так создан, что не могу жить без святынь,

но всё же я хотел бы святынь хоть капельку посвятее;

не то стоит ли им поклоняться?

Ф. Достоевский «Дневник писателя»

Пролог

Когда вы прочтёте эти строки, всё закончится. Для меня – не для вас. Эта история длится ровно столько, сколько человек умирает от потери крови.

Меня валят со стула на холодный, липкий пол, бьют в голову, живот. Мои руки связаны проволокой, и я не могу закрыться от ударов.

– Говори, сука, говори! – орёт человек в форме.

Вы могли посещать школу и прилежно учиться, ходить на работу и аккуратно завязывать по утрам галстук. Могли делать вид, что ваша жизнь – не просто ожидание очередной беды. Но теперь вы – это парализующая боль, крошево зубов на окровавленном полу и чистосердечное признание.

Говорят, что раскаяние облегчает душу, – не верьте.

– Убивал их, Грехов, убивал?!

У нас есть имена, паспорта, идентификационные коды, водительские удостоверения – все те напоминания, помогающие нам не забыть, кто мы есть. Мы ведём дневники, встречаемся с друзьями, воспитываем детей, работаем – делаем всё то, что помогает нам почувствовать себя живыми.

Двадцать семь лет я собирал эти бесполезные доказательства реальности своего бытия. Коллекционировал их, чтобы верить в то, что жил.

Но всё то, что есть на самом деле, это истории, которые мы рассказываем друг другу. В них мы сами, в них наша жизнь. И самое сложное – завоевать право на то, чтобы у нас была хоть какая-нибудь история.

«Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому…»