Книга
Многоточие сборки

Как рассказывал мне писатель-юморист Константин Мелихан, на одном из выступлений девушка прислала ему записку с вопросом. Записка начиналась так: "Вы прожили интересную жизнь+".

- А мне тогда было всего двадцать три года, - сокрушался Константин Мелихан.

Юлия Андреева тоже не до конца прожила свою жизнь, но та ее часть, которую она описала в книге "Многоточие сборки" была необычайно интересной, или, быть может, благодаря своему литературному таланту она смогла показать ее таковой, что в сущности не имеет значения для читателя. Начинается книга с детства - родителей, дедушки, дяди+ Казалось бы какое дело читателю до чужих родственников, но с литературным мастерством Юлии Андреевой удалось показать их с неожиданной стороны, вскрыв самые яркие их особенности. Впрочем, о детстве и родственниках в книге немного - основное место в ней занимает становление ее как личности, танцовщицы, поэтессы и прозаика. Да и время необычным само по себе было временем необычайным и прошлось на самый конец застоя с его наполненной творческой жизнью, кухонными спорами до хрипоты о политике, об искусстве+ Потом "перестройка", когда казалось, что все только начинается: вот сейчас из андеграунда - котельных и дворницких - выйдут на свет великие писатели, поэты, художники, и мир вздрогнет от наших российских Гениев+ Не вздрогнул + Впрочем и без того у творческих людей был праздник души. Все стало вдруг можно, и впереди виделось возрожденное духовное общество, где будут править Культура и Искусства. Но появились первые бандиты и стали делить страну+ Дикое время, опасное, голодное, но необычайно интересное.

Юлии Андреевой долгое время пришлось работать танцовщицей в экзотической Японии, о которой она написала книгу "Изнанка веера", танцевать в мрачном холодном Надыме, в Париже+ Куда только не кидала автора этой книги судьба.

Описание своей жизни она искусно украсила байками людей, с которыми ей приходилось встречаться, художников, писателей, поэтов, актеров. Среди них поэты Арсен Мирзаев, Александр Смир, Лев Куклин, прозаики Виктор Беньковский, О'Санчес, Дмитрий Вересов, Андрей Балабуха, режиссер Борис Понизовский, художница Анастасия Нелюбина и многие другие наши современники. Юлия Андреева успешно объединила в себе способности актрисы, поэта и прозаика, от этого книга получилась многомерной. "Многоточие сборки" можно назвать срезом определенной части культуры и времени.

Как Вавилонская башня разделила языки, двадцать первый век разъединил искусства, и сейчас творческие люди, живущие в Петербурге, не знают друг друга. Писатели не знакомы с творчеством художников, художники не знают творчества актеров, а все они вместе не читают книги современных писателей+ ушло что-то объединяющее. Быть может, из жизни ушло искусство, и осталась одна попса? Вернее искусство не ушло, испуганное, оно спряталось, притаилось в подвалах, на чердаках, в чуланах, потому что оно не нужно, потому что оно снова, как в советское время, вынуждено ждать своего часа. А попса сбивается в стаи, им же нужно есть, пить!+ Попса ненасытна, и если она не сожрет и не пропьет Мир, то может быть, придет время и Миру потребуется Искусство, и тогда оно выберется из подвалов....

Мемуары читать всегда интересно: на страницах оживают люди, запахи, чувства, оживает время, в котором жил человек, таким, каким он его помнит. Тем более интересно читать мемуары человека творческого о людях, о которых ты сам много слышал, стихи которых читал, или знал их лично. На страницах книги Юлии Андреевой оживают легенды и дух Ленинграда "застойного" времени: свободолюбивая Пушкинская 10, Сайгон с его странными посетителями - хиппи, художниками, поэтами, актерами, приходившими сюда выпить "маленький двойной" кофе и поговорить о высоком. Здесь запросто можно было встретить Сергея Довлатова, Леонида Аронзона, Владимира Уфлянда+ Тогда искусство не было еще разделено и раздроблено, тогда попса знала свое место. По Невскому прогуливались Сергей Курехин с Николаем Якимчуком, мечтая с вертолета засеять Ленинград цветами: незабудками, флоксами, ромашками+ (безумная фантазия в стиле Курехина). Мрачный город, вдруг распустившийся миллионами цветов - абсурд! Иосиф Бродский с Михаилом Барышниковым, сидящие в кафе Дома актера, а где-то по Петроградской прогуливались двое нетрезвых гениев Олег и Геннадий Григорьевы + Они и сейчас оба здесь своими замечательными и такими петербургскими стихами, и оба такой печальной судьбы. Читая книгу Юлии Андреевой, словно окунаешься в то время - мрачное, серое, но такое искреннее, такое настоящее.

Я помню, как в молодости зачитывался книгой Валентина Катаева "Алмазный мой венец". Это была книга-кроссворд, в которой без труда узнавались Маяковский и Есенин, Булгаков и Бабель. Это была книга о писателях, поэтах и художниках, с которыми дружил Катаев. Удивительная книга! - в ней я прикасался к их жизни, а значит, прикасался и к вечности. Книга, которую я не могу забыть до сих пор. А однажды мне жутко повезло: будучи еще студентом, я купил в Старой книге полное собрание сочинений Ильи Эренбурга. С замиранием сердца я тащил домой его восьмитомник в предвкушении того, что первым делом перебрав все собрание, найду книгу "Люди, годы, жизнь", о которой много слышал, и узнаю о жизни своих любимых писателей, поэтов и художников еще с одной стороны. Но меня ждало разочарование. Принеся книгу домой, я обнаружил, что последнего тома, в который входили эти его мемуары, нет. Видно хозяин, сдавая собрание сочинений в магазин, не смог расстаться с этой книгой. Ее я прочитал много позже.

Людям всегда интересна чужая жизнь: читая о жизни больших художников, мы неосознанно ищем ответ на Главный вопрос, пытаясь в их жизни найти разгадку их таланта, их гения.

Когда-нибудь уйдут последние из тех, о ком написана эта книга, и потомки будут знать о них по их произведениям, о них будут придумывать истории, рассказывать легенды, и эта книга покажет их глазами Юлии Андреевой, как она видела и понимала их.

Очень важную, хотя, к сожалению, и незначительную часть, занимают "Примечания к тексту". Из этих примечаний мы узнаем о героях книги сухие цифры рождения, перечисление их художественных выставок, книг, поставленных спектаклей, сыгранных ролей, премий, о месте, которое они занимали в истории петербургской культуры. И удивительным образом эти герои приобретают объемность, представая перед читателями не глазами автора книги, а через историю петербургской культуры, и, обращаясь к комментариям, мы уже иначе воспринимаем и сам текст книги - от этого он становится глубже и объемнее.

Такого рода книги интересны не только нам, современникам, которые находят в ней своих знакомых или тех, кого знают по выставкам, книгам, спектаклям. Еще больше она будет интересна потомкам, которые будут изучать творчество описанных в книге людей, собирая из воспоминаний о них картину нашего времени. Так что настоящая жизнь героев книги Юлии Андреевой начнется после их смерти.

Книга кончается тем, что Юлия становится крестной матерью дочери своей подруги. На этом книга обрывается. Ну, что же? Будем ждать продолжения.

Современная фэнтези-литература (и фантастика тоже, но я ж о своем любименьком) возникала в начале девяностых. Ностальгические воспоминания вызывает "желтая серия" издательства "Северо-Запад". Многие хранят эти книжки до сих пор, просто как память. Хотя эпоха сменилась, теперь у многих есть издания гораздо лучшего качества: лучше бумага, лучше шрифт, гора-ааздо лучше переплет. Не говоря уж о том, что тексты отредактированы, а опечатки исправлены.

Рекордсменом по опечаткам были, сдается мне, "Полые холмы" Мэри Стюарт... Но, может быть, я и ошибаюсь. Может, были и другие, еще жутче.

Как бы там ни было, а эпоха была легендарная. То есть когда мы находились внутри этой эпохи, мы как-то вообще не очень понимали, что происходит. Мы жили день за днем, попадали в нелепые приключения - но списывали это на свой сравнительно молодой возраст и на причуды своего характера. А потом, как будто кто-то щелкнул пальцами, все разом переменилось, заскрипел театральный механизм под сценой, ожили колосники - старые декоарции ушли, явились новые.

И вот тогда-то, в начале третьего тысячелетия, вдруг дошло: "мы жили в легендарное время". Эпоха началась и закончилась. У эпохи обозначились начало и финал.

Некоторые поколения как родились, так и померли при Брежневе. А нам пришлось жить сразу в нескольких мирах.

Писать о девяностых художественно - задачка та еще. Ее обычно реализуют внутри жанра "боевика" или "криминального детектива".

Сочинять фэнтези на эту тему... До сих пор непонятно, что такое "Анахрон". Да еще учитывая, что "Анахрон" писался все-таки не после эпохи, а во время нее, - в 1996-м году.

Отличным жанром можно считать мемуары.

Обычно мемуары пишут немолодые люди на закате дней. Не столько участники событий, сколько свидетели их. Участники бурных событий, как правило, до мемуарного возраста не доживают.

Хотя, конечно, везде есть исключения.

Юлия Андреева выпустила в Лениздате книжку своих воспоминаний "Многоточие сборки". Эта книга важна для истории эпохи. Это - личные заметки человека, бывшего в гуще событий. Ленинград-Петербург, девяностые... Все ключевые фигуры участвуют, все известные знаковые группы. Митьки, театр "Дерево", "Сайгон", "Северо-Запад"... Знакомые имена, знакомые лица. Эпоха показана, очерчена. Сохранен в языке изложения самый стиль эпохи.

А это немаловажно - дополнительный штрих к общей картине.

Девяностые - ублюдочные. Девяностые - невероятные. Фантастические. "Все дозволено". Можно прийти в ДК, сказать - "мы хотим сделать студию" - и дадут помещение. Не сдадут, а - дадут. И будет студия. Странная, с вывертами, непонятная, и там будут невероятные люди с очень странными, новыми для нашего человека идеями.

Можно быть астрологом и зарабатывать. Тогда это было в новинку, в диковину, это было похоже на авантюру. Шагни в средневековье и живи там. Можно танцевать ночью в Меншиковском дворце. Не узнать любимого поэта - принять его за пьяноватого бомжика. Издать книгу. Написать книгу. Прийти и издать свои стихи. Можно - все.

Это ощущение всемогущести и вседозволенности, к добру ли, к злу ли, - сопровождает всю первую половину девяностых. Андреева великолепно показывает безумие, скомканность, "блеск и нищету" эпохи.

Ее мемуары обращены не к потомкам, сдается мне (ну разве к историкам, которые специально будут изучать эту эпоху, в том числе по таким письменным памятникам), а к участникам событий. К людям, которые вольны написать собственные мемуары. Опровергнуть, дополнить, углУбить и расширить.

Еще одна хорошая черта воспоминаний Андреевой - они очень доброжелательные. Она не пытается задним числом свести счеты с кем-то (а обиды, можно и к гадалке не ходить, были, были, не могло не быть), никого не изобличает. Все показаны как есть - глазами удивленными и дружескими.

Книжка феерическая.

Хотите заглянуть в редакцию "Северо-Запада", где безумный Гена Белов делал "желтую серию" фэнтези? Хотите познакомиться с ним и с другими, кто "стоял у истоков"?

Поищите книжку, прочтите ее. И не удивляйтесь тому, что она покажется странной. Тогда все было странное.