Грязный снег перед подъездом многоэтажки оседал, превращаясь в расползающиеся лужи. Игорь Васильевич Гребенкин сверился с адресом на бумажке. Пятидесятилетний нерадивый папаша впервые приехал в Москву для того, чтобы встретиться с взрослой дочерью. Линялая шапка-ушанка из ондатры, вышедшая из моды в прошлом веке, выдавала в нем провинциала. Гребенкин стоял перед домом дочери и терпеливо ждал, как они и договорились по телефону.
Хлопнула дверь. Из подъезда выпорхнула девушка с черной гривой волос, завитой мелким бесом. «Как она хороша!» – мысленно ахнул Гребенкин.
Распахнутая красная куртка с рыжей меховой подстежкой, белая блузка с откровенным декольте, черная кожаная юбка и высокие бордовые сапоги на шпильках подчеркивали сексуальность девушки.
– Катя! – выдохнул Игорь Васильевич, подавшись навстречу дочери.
Он заметил пунцовое пятно на ее скуле и свел брови.
– Кто?
– С Борькой поцапалась. Вечно недоволен, мразь!
– Я знаю, чем ты вынуждена заниматься. Но я с этим покончу. Для того и приехал. Только покажи мне его!
– Ничего ты не понимаешь. Это моя жизнь.
– К черту такую жизнь! Теперь все будет по-другому. – Гребенкин засуетился, извлекая из кармана коробочку с покатой крышкой. – Вот. Это кольцо я хотел подарить твоей маме. Оно твое, Катя.