Шел последний абзац промозглого вечера моей жизни.
Катерина позвала меня сама. Я нахожусь в состоянии ее зависимости и вынужден идти.
Вот дом Кати: прибранная прихожая пахнет лекарствами; за дверью что-то мычит старшая дочь – умственно отсталая Анюта.
В ее комнате играет громкая веселая музыка. Слышно, как грохочут стулья – видимо, Анюта танцует.
Я не спеша прохожу в кухню. Катя там уже суетится, и я вижу, какую силу будет иметь мое одобрение – единственную силу, которую она признает за мной. На столе появляются чай, баранки, зачем-то бутылка «Мартини».
– Зачем спиртное, Катерин?
– Ой, прости, Коля! Я не подумала: заждалась тебя, закрутилась… – и она улыбается так, что жалость уничтожает все мои никчемные назидания.
– Ну все-все, успокойся, – отыскиваю у себя крохотный комочек нежности – расскажи-ка лучше, что там у тебя…
Я зовусь Прохоров Николай Григорьевич. По мнению коллег, я – талантливый ученый, достигший многого. Банальные, ничего не значащие слова…