Читать онлайн
Я однажды приду… Часть IV
Часть IV
Екатерина Дей
© Екатерина Дей, 2018
ISBN 978-5-4490-9631-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Глеб встал и посмотрел на меня с высоты своего роста, мне пришлось высоко поднять голову. Он улыбнулся и сказал:
– Олег прав, нам с тобой ничего не страшно.
Я никак не могла прийти в себя, беспомощно посмотрела на Глеба, оглянулась на замершего Олега. Закрыла ладонью себе рот, вопрос возник, но такой, который задать вслух я не могла. Но Глеб его понял, кивнул головой, едва коснулся пальцами моей щеки, его вопрос не смущал:
– Да, Катя, ты права. Это наша общая энергия, а камень власти его усилил.
– Которую… мы …создали?
– В любви.
Обернулся к двум статуям и позвал:
– Лея.
Она проявилась мгновенно и улыбнулась мне, сверкнула глазами, истинно женский взгляд, никакой не боевик, мудрая молодая жена. Какая она красавица удивительная: длинные волосы собраны на затылке и глаза от этого стали еще больше, но в них проявилась какая-то тайна, та, которую Андрюша будет разгадывать всю их счастливую жизнь. И я сразу успокоилась, раз Лея сказала, что камень власти нас с Глебом защищает, значит, защищает. Олег только улыбнулся и головой покачал, конец пришёл Амиру, две женщины – это страшная сила, особенно такие женщины.
Командор кивнул Лее, действуй. Она подошла ко мне и взяла за руку, через мгновение сказала:
– Да, это твоя энергия в камне власти.
Взяла брошь и подала мне:
– Подержи в руках.
У меня сразу задрожали руки, и я от внезапного волнения чуть не уронила Диану, сама поймала и зажала в кулачке – помоги богиня Диана. Через минуту напряженной тишины Лея открыла мою ладошку и тронула брошь, сразу кивнула и высказала вердикт:
– Всё, он работает, в нём ваша с Глебом энергия, необычная и очень сильная.
– Почему необычная?
– Катя, просто такой больше нет, сравнить не с чем.
– Как у Амира?
– У него другая, она агрессивная, жёсткая, а у тебя она… добрая.
Неожиданно Виктор хихикнул, покачал головой и не удержался, спросил:
– И что, Катиной добротой отбиваться от Амира будем?
Лея спокойно подняла на него свой взгляд и ответила:
– Там ещё энергия Глеба есть.
Виктору ничего не оставалось, как только кивнуть головой, это уже серьёзно. Вместе с моей добротой, от которой он уже достаточно настрадался, энергия становилась действительно непробиваемой. Прозвучал вопрос Олега:
– Когда ты поняла?
– На первой встрече Кати и Амира. Я тогда только заметила, что Амир странно отреагировал на камень власти – для него он не мог быть опасным, однако Амир забеспокоился.
– Точно! Он тогда так странно на Глеба посмотрел! Такой… мгновенный взгляд, жёсткий, он чему-то удивился, когда посмотрел на Глеба.
Лея удивлённо посмотрела на меня и кивнула.
– А когда он уже Катю лечить пришёл, то всё стало ясно, он не мог пробить силу камня, поэтому и попросил, чтобы Глеб не был рядом с ней. А сегодня на встрече он даже не мог близко подойти к Глебу, такова сила камня. В нём ваша общая энергия – твоя и Глеба.
Глеб смотрел на меня странным взглядом, полным любви и ещё чего-то, совершенно мне непонятного, но очень таинственного, и где-то в глубине этой таинственности сверкала звёздочка.
Рядом со мной появился Олег и вопросительно посмотрел на Лею:
– Можно?
– Да, твоя энергия не может разрушить силу камня. Амир не смог ничего сделать с камнем власти Глеба.
Она опять улыбнулась и, опустив глаза, тихо сказала:
– Его всегда можно восстановить, даже если он и ослабнет немного. Достаточно Кате и Глебу его коснуться.
И я облегчённо вздохнула. Не зря я всё время пыталась отковырять этот камень с галстука Глеба, вертела и вертела, и чаще всего в сильном волнении, значит, моя энергия была сильна и передалась камню, наша с Глебом энергия – доброта и сила. Созданный нами в любви энергетический кокон вернулся к нам, наполнил нас и теперь защищает, наша любовь защищает нас на физическом уровне.
Олег долго рассматривал маленький камешек власти на украшении лука Дианы, потом коснулся его пальцем, провел ладонью над брошью, удовлетворённо хмыкнул и спросил:
– Лея, я чувствую энергию, но она не отталкивает, почему Амир не смог подойти к Глебу? Может быть, этот камешек слишком мал, чтобы так воздействовать, как камень власти Глеба?
– Размер камня не важен, твоя энергия тоже есть в этом камне, ты давал много своей энергии Кате, когда ей было плохо, она знакома ей, поэтому нет отторжения, а энергия Амира незнакома и слишком агрессивна.
– Получается, что энергия камня защищает лишь от неизвестной ей энергии?
Виктор был напряжён и взгляд оставался пронзительным, но ушло страшное ощущение тигра в прыжке, какой-то неотвратимости боя. Лея посмотрела на него, задумалась на пару секунд, чем вызвала лёгкую бледность на лице Глеба, но ответила так же спокойно:
– Агрессивной энергии. Я думаю, сила камня проявляется в случае появления агрессивной энергии.
– Надо проверить.
Командор лишь повёл глазами на Олега и тот сразу исчез. Я удивлённо посмотрела на него – и на ком мы это будем проверять? Мари он вряд ли пока ко мне допустит, а чужих в доме никого и нет. Это я так думаю, просто не вижу тех, кого видеть не должна. Хотя, должны же проверить именно на агрессию, а кто может быть в доме такой – с агрессией ко мне?
Глеб подошёл и осторожно прикрепил брошь мне на платье, погладил её пальцем, коснулся маленького красного пятнышка камня власти. А я улыбнулась ему, вот всё и решилось, теперь можно никого не бояться в этом нашем таком интересном мире.
Я испугалась так, что Глебу пришлось меня поддержать и положить руки на плечи, чтобы я не вскочила со стула. В дверях рядом с Олегом стоял мальчик с корнями. То же милое личико с яркими голубыми глазами и алыми губами, несколько корней упирались в пол, совсем как ноги, а остальные корни были обернуты вокруг тела, и он опирался на них своими маленькими ручками. Ни одна мысль не возникла, только пустота, заполненная страхом, я закаменела, застыла, вдавилась в спинку стула, даже не вспомнила, что рядом стоит Глеб. А Олег стал подходить с этим… этим существом всё ближе и ближе, и смотрел на меня строгим взглядом, даже жёстким, недоверчивым. И когда я уже готова была закричать изо всех оставшихся у меня сил, они неожиданно встали, казалось, что упёрлись в стену, Олег даже тронул воздух перед собой и вдруг улыбнулся, кивнул, посмотрел на меня сразу повеселевшими глазами. Кто-то за моей спиной облегченно вздохнул, и я поняла, что мне тоже можно дышать.
– Катя, всё получилось, даже не нужно дополнительной агрессии, достаточно твоих эмоций, ты немного испугалась, и всё – камень заработал.
Когда я смогла поднять глаза, увидела Лею и Глеба, они стояли рядом со мной и улыбались. Моих сил хватило только чтобы кивнуть и распрямить плечи, сведённые страхом. Глеб что-то сказал, и Олег с мальчиком-пнем повернулись к выходу, а я прошептала:
– Стойте, не уходите.
Они остановились, но не повернулись ко мне, так и стояли спиной. Я опять прошептала:
– Олег, вернитесь. Глеб, скажи ему.
– Что ты хочешь сделать?
– Верни мальчика.
Я сама не очень понимала, зачем хочу, чтобы они вернулись, может, мелькнувшая мысль – это не тот, не из клана Элеоноры, это другой, просто на него похож. Казалось, Глеб молчит уже вечность, а Олег с мальчиком так и стояли спиной к нам, совершенно не двигаясь, как неудачно остановленные кадры немого кино. Наконец, Глеб сказал:
– Олег.
А я так и сидела недвижимо, застывшая фигура, даже не ощущала на плече руки Глеба, просто смотрела на спины мальчика и Олега. Они постояли ещё несколько секунд, потом Олег произнёс непонятный звук, мальчик обернулся и посмотрел на меня. Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что он мне улыбается обычной улыбкой маленького мальчика, сыгравшего шутку над взрослыми гостями своих родителей. Я медленно вздохнула и попросила уже нормальным голосом:
– Подойди ко мне.
Мальчик посмотрел на Олега и тот мрачно кивнул: иди, жена командора зовет. Лихорадочно сцепив пальцы, я ещё раз глубоко вздохнула – это не он, это другой. Такого, каким был тот, Глеб бы не стал держать в доме рядом со мной, его для того сюда привели, чтобы действие камня проверить, он не виноват. Мальчик медленно подходил ко мне на своих ногах-корнях и время от времени посматривал то на Лею, то на Глеба, стоявших рядом со мной. А я всё повторяла про себя: он не виноват в том, что такой, что похож на то чудовище, он просто мальчик, просто мальчик. Олег шёл чуть в стороне и немного позади мальчика, напряжённо всматриваясь в моё лицо – видел, как я борюсь со своим страхом – даже руку вперед вытянул, пытаясь ощутить энергию камешка. Мальчик остановился в паре метров от меня и опять посмотрел на Олега, не зная, что дальше делать. Я попыталась улыбнуться, но получилось плохо, судя по довольному лицу Олега, его мой страх в этом случае вполне устраивал. Прозвучал строгий голос Глеба:
– Ты чувствуешь что-нибудь? Силу, энергию?
Мальчик чуть наклонил голову, прислушивался к себе, понимал, о чём говорит командор, потом отрицательно покачал головой, ответил звонким голосом:
– Нет, сейчас сила едва ощутима, она спала. Жена командора справилась со своим страхом.
И улыбнулся мне чуть удивлённо. А я закрыла лицо руками и прошептала:
– Прости меня, я так испугалась… я вспомнила другого, я уже видела другого и испугалась его. Прости, это я его испугалась.
– Свободен.
Глеб подхватил меня и сел на диван, когда я смогла опустить руки от лица, мальчика уже не было. Олег смотрел на меня грустным взглядом понимания, ведь я очередной раз была вынуждена окунуться в ужас страха, но другого выхода нет. Я кивнула ему – другого выхода нет.
– Кто он?
– Слухач. Они определяют уровень агрессии в каждом, кто может оказаться в доме. У него много способностей.
Помолчал, но решился добавить:
– Он всегда в доме, но ты его видеть не должна.
– Кто ещё есть в доме, кого я видеть не должна?
– Ты их не должна видеть.
Ну да, еда по волшебному слову, уборка после моих истерик, одежда неизвестно как появляется и исчезает, розы и свечи в бассейне. Много кого, кого я видеть не должна. А ещё внутренняя и внешняя охрана. Населённый получается дворец. Я подняла глаза на Глеба и только увидела, что на его галстуке нет камня власти, проверяли только маленький камешек на моей броши.
– А свой камень ты уже проверил?
– Да.
– На ком?
– На Амире.
Грянул такой хохот, что в дверях появился удивлённый Самуил, не выдержал, пришел посмотреть, почему в доме смех, когда кругом опасность.
– Катенька, девочка моя, я вижу всё хорошо, ты так смеёшься, значит всё хорошо, раз ты смеёшься.
– Самуил, я от страха совсем перестала понимать, представляешь, а они смеются надо мной. Подумаешь, мне можно… я слабая женщина, мне можно бояться.
– Самуил, не верь ей, она ничего не боится, сейчас такой страх в себе победила, едва дышала, но победила.
Олег смеялся и покачивал головой, но говорил почти серьёзно. Лея в нескольких фразах объяснила ситуацию. Самуил даже руки к груди прижал, качал головой и как-то двигался всем телом, потом решительно обратился к Глебу:
– Глеб, надо Катю сейчас обследовать, неизвестно, как на её энергии сказался такой опыт, она только что отдавала Мари, едва выжила, ноги ещё только заживают, а вы опять придумали ей нервы…
– Самуил, всё хорошо, я чувствую себя хорошо, зато мы точно знаем, что Амир ничего не сможет мне и Глебу сделать, можно с ним встретиться и узнать, что же ему теперь от меня нужно.
– Самуил, видишь, только отдышалась, даже ещё понимает плохо от пережитого страха, а уже на подвиги потянуло.
Виктор едва сдерживал смех, глаза так и сияли, а руки махались в разные стороны. А я вдруг подумала – это они за меня так боялись. Никто из них не беспокоился о себе, хотя каждый мог оказаться в плену у Амира, как было с Леей и Олафом. Притом, что у них у всех уже есть свой страшный опыт встреч с ним.
– Глеб, я теперь защищена, а остальные… вдруг Амир ещё кого-нибудь пленит, выкрадет? Как остальных защитить?
И опять смех, не грохотом, просто смехом – я такая и ничего со мной не сделаешь, и эта я такая их радую, своим беспокойством о них, просто тем, что думаю и переживаю о них. Глеб чмокнул меня в щёку и заявил голосом командора:
– Он никого не посмеет тронуть.
– Ну да, тронь кого-нибудь из твоей свиты, опять по лицу бить будешь, я Амира предупредил.
Олег хитро посмотрел на меня, и я поняла, картинку ему послал, показал, что его может ожидать. И опять смех, даже Лея позволила себе громко засмеяться, интересное зрелище, а может даже представила, как я Амиру пощёчину даю. Глеб тоже смеялся, обнимал меня, тихо в ушко прошептал:
– Я же сказал – он тобой восхищён.
– А что ты ему ещё показал?
– Много интересного.
Уточнять не стал, но так улыбнулся, что стало понятно – удовольствие получил от одной мысли, что Амир это увидел. А я вспомнила, как пыталась понять после своей потери памяти, как я оказалась с ними, и Глеб сказал, что мутанты и генетические эксперименты – это только малая часть моих подвигов. Действительно, совсем малая: каждый день что-то происходит, всё двигается, всё меняется, я даже думать не успеваю, сразу вынуждена действовать, в чём-то участвовать. Если, конечно, компания во главе с моим мужем позволит. Значит, ничего не боимся и встречаемся с Амиром. Олег понял мои мысли и сразу заволновался:
– Катя, ты, конечно, храбрая девушка, но…
– Олег, камень меня защитит, вы защититесь сами…
– Что?! Глеб, это что, она за нас теперь и переживать не будет?
– Буду, я Амиру уже сказала, что он дурак, надеюсь, что понял.
И опять смех, Виктор даже лицо закрыл, а Самуил радостно замахал руками, наконец-то опять мир, все смеются, всё хорошо. И совсем не страшно, что где-то рядом есть ужасный Амир, которого никто в этом доме уже не боится, он в том числе.
Муж шёл по дому и нёс меня на руках, а я прижималась к нему и улыбалась. Я с ними стала совсем другой – сильной маленькой девочкой. Когда тебя всё время носят на руках, обнимают и целуют, постоянно думают о тебе – а я в этом уже не сомневаюсь – то начинаешь привыкать к этому и воспринимать себя именно такой, какой они тебя представляют. Ага, ещё скажи, что богиня и королева.
– Я с тобой стала совсем… не такая, совсем другая стала. Если бы мне раньше кто-то сказал, что я стану такой, никогда бы не поверила, только бы посмеялась.
Глеб даже остановился, подумал и сел прямо на пол:
– Со мной?
– Конечно с тобой, с вами со всеми. Понимаешь, я теперь даже представить себе не могу, что может быть как-то иначе… я всегда знаю сразу, что вы меня защитите от всего, всегда сделаете всё для меня, всё-всё. Разве я думала в своём одиночестве, что появишься ты и полюбишь меня, что вокруг меня будут такие Олег, Виктор, Андрюша и Лея, такая удивительная девушка. И такой Самуил, который рад и счастлив только от того, что я есть, со всеми моими… всякостями.
– Чем?
– Ну, со мной всякого разного было, а он всё равно счастлив тому, что я есть, просто – я.
– Я люблю тебя.
– Я знаю.
Он смотрел на меня и улыбался такой тихой домашней улыбкой, что я уткнулась ему в грудь, чтобы не заплакать – никакой Амир не сможет с нами ничего сделать, когда твой муж вот так на тебя смотрит и улыбается.
– Ты моё солнце в темноте, такое яркое и красивое, что я боюсь иногда смотреть на тебя.
– Почему? Если я такая красивая?
– Потому что я – это темнота и ужас.
Неожиданно глаза потемнели, он вскочил на ноги и мгновенно перенёс меня в спальню. Я удивлённо посмотрела на него, когда он уложил меня на кровать.
– Глеб, что ты такое себе надумал?
– Я люблю тебя.
И всё, поцеловал нежно и исчез. Какое-то время я лежала без единой мысли, потом села на постели и позвала:
– Лея.
Почему именно Лея, я не понимала – в голове так и не проявилось ничего, только удивление на поведение Глеба – но, наверное, какой-то процесс всё-таки шёл, раз я её позвала. Она появилась и вопросительно посмотрела на меня, только что меня отнёс Глеб и вдруг её зову – неужели я опять что-то партизанское придумала. Но я долго молчала, не могла сформулировать вопрос, что хочу узнать, а она безропотно ждала, понимая, просто так я бы не стала её звать среди ночи. Наконец, вопрос проявился:
– Лея, скажи, я поняла, что ты присутствовала на встрече Глеба и Амира, что там произошло, о чём они говорили?
Она только покачала головой, ясно – приказ Глеба.
– Лея, я не хочу знать подробностей, это дело командора. Пойми меня, что-то было в этом разговоре, что очень подействовало на Глеба, что-то такое… не могу сформулировать, он опять думает, что он для меня – темнота и ужас.
Лея задумалась, поняла, о чём я говорю, пытаюсь сказать. Я не выдержала и приподнялась с кровати, она сразу оказалась рядом, мягко опустила меня на постель и сказала:
– Тебе нельзя вставать. Я посмотрю твою энергию.
Взяла меня за руку, а сама внимательно посмотрела мне в глаза и кивнула. Я опустилась на подушки и закрыла глаза – было. Лея не может открыто сказать, что было такого в разговоре с Амиром, но может подтвердить моё подозрение. Она чуть погладила мне руку и отпустила её:
– С тобой всё хорошо, энергии достаточно, ты её не отдаешь и не берешь. Ты сильная женщина, женщина-человек.
И что? Глеб это знает. Лея грустно посмотрела на меня и опять погладила по руке. Проблема в том, что я – человек?
– Лея, свободна.
В дверях стоял Глеб, конечно, как он может допустить тайны между мной и Леей. Ну да, в доме, где всё записывается и все всё слышат. И как я заведу себе подругу? Например, о мужчинах посплетничать?
Лея исчезла под недовольным взглядом командора, а я отвернулась к окну и укрылась одеялом – сам виноват, исчез без объяснений, можешь и сейчас уходить.
– Катя.
Я никак не показала, что слышу его, раз сам меня не хочет слышать, не хочет объяснить, почему ужас и темнота.
– Я люблю тебя.
Можешь любить, сколько угодно, это твоё дело, я только плотнее завернулась в одеяло.
– Ты человек.
– И что?! Мы это уже сто, нет, двести раз обсуждали! Я люблю тебя, понимаешь, люблю! И мне всё равно, какие там ужас и темнота, что ты там себе надумал, глупости очередные, мало ли что сказал этот дурак… да он тебя вывести из себя хочет! Он завидует тебе, что у тебя есть то, чего у него нет, столетиями самый страшный, а никто его не любит! Только его дочь, но ей сейчас у тебя, понимаешь – у тебя так хорошо и счастливо! Не смей ко мне прикасаться, я всего лишь человек!
Кричала и махала руками, отбивалась от Глеба, пытавшегося меня обнять, стучала кулачками по бетону его груди:
– Зачем спасал? Вот зачем, зачем сейчас спасал? И живи со своим ужасом! Не смей целоваться! И как это ты человека целовать собрался? А? Я всего лишь человеческая, ха-ха, смешно, человеческая тётка, а ты целоваться!
Глеб пытался меня успокоить, но сильно к себе прижимать боялся, вдруг покалечусь об его руки, хотя попыток поцеловать не прекращал, несмотря на мои вопли, и не позволяя встать с постели. Наконец, не выдержал, закрыл мне рот ладонью и прижал к себе:
– Катя, я люблю тебя, я твой муж и сделаю для тебя всё.
Я только грозно прорычала что-то, что сама не очень поняла в праведном гневе. Он молчал и удерживал меня до тех пор, пока я не успокоилась и не перестала мычать. Когда у меня на глазах появились слёзы обиды, тихо сказал:
– Я люблю тебя, так люблю, что боюсь своей темнотой погубить тебя.
Интересно, откуда эта мысль? Как же Амир сумел так на него подействовать, что в душе Глеба опять появился этот страх, что он недостоин меня и может меня погубить. Я смотрела в эти чёрные глаза, полные боли и думала лишь о том, что это меня придётся завтра на встрече держать двумя руками, чтобы я сама этого Амира на ленточки не порвала. Прав Виктор, ой прав – хитёр лис, но никто ещё не мог переиграть женщину в борьбе за любовь. Особенно такую, как я – богиню и королеву. Ещё чего вздумал, да я столько сил и терпения потратила на то, чтобы убедить Глеба в своей любви, что теперь не позволю какому-то шейху разрушить своё, наше счастье!
Глеб удивлённо приподнял бровь, увидел мой взгляд, и он ему понравился – истерика закончилась, и я что-то придумала. Он осторожно убрал свою ладонь с моих губ, и я сразу потребовала:
– Целуй.
И так решительно сказала, что Глеб даже не сразу смог выполнить требование, задумчиво смотрел и не понимал, откуда такая решимость.
– Целуй.
Он целовал меня так бережно, что казалось, вернулись те времена, когда он ломал меня, не в состоянии удержать свою силу. Я обняла его за шею и заставила лечь рядом со мной, заявила непререкаемым тоном:
– Твои дела подождут, у меня ноги рядом с тобой лучше заживают.
Шантаж сработал, Глеб улыбнулся, обнял меня и едва слышно прошептал:
– Любимая моя, единственная, ты моя жизнь…
И опять тяжело замолчал, закрыл глаза, чтобы я их не увидела. Я прошептала:
– Я твоя жизнь. Помни об этом.
Глеб вздрогнул, сразу посмотрел на меня тревожно.
– Помни.
– Почему я должен об этом помнить?
– Потому что моя жизнь очень хрупка.
– Что случилось?
Он напрягся и уже смотрел на меня внимательной штормовой синевой. Я выдержала этот взгляд, и думаю, что мой взгляд тоже был не тихой заводью любви. Всё время я доказывала ему и всем, что всё и всегда выдержу, и вдруг сама заявляю, что моя жизнь хрупка.
– Ты забыл один момент.
– Момент?
– Я сразу умру, если ты не будешь меня любить.
– Я люблю тебя, почему…
– Потому, что ты засомневался в себе.
– Я люблю тебя и не сомневаюсь…
– Ты позволил себе, не так, ты позволил Амиру вложить в твою душу сомнение в любви. Даже не важно – сомнение в чьей любви, твоей или моей, в самой возможности любви.
Я замолчала и опустила голову, он должен меня понять – то, о чём он думал после разговора с Амиром, на самом деле его собственные страхи, которые он никак не может изжить из себя. Амир просто их увидел, почувствовал, унюхал и воспользовался моментом, нажал на эту боль, всколыхнул её. Мои страхи, которые пришлось смывать целым бассейном, выходили и продолжают выходить, но он их понимает, а если и не понимает, то решительным действием командора рубит гордиев узел, заявляет – их нет, и я о них думать не должна. А сам страдает от своих страхов, не позволяя мне на миллиметр к ним приблизиться, и они вот так неожиданно проявляются. Притом, что я постоянно ему заявляю, что их не должно быть, что я его люблю, и буду любить всегда.
Глеб молчал и смотрел на меня, я чувствовала тяжёлый взгляд, но головы не поднимала, пусть думает, это он должен понять сам. Всё разложить внутри себя, разобраться во всех полочках, проанализировать разговор с Амиром и понять, что если он сейчас позволит сомнению поселиться в его душе, то мы проиграли. Проиграли во всём, не только в борьбе с Амиром, но и в борьбе за свою любовь, за нашу жизнь.
Не знаю, сколько времени Глеб молчал – долго, очень долго. Он поглаживал меня по голове и пальцы были твердыми, мыслительный процесс был настолько сложным, что напряглось всё тело, но объятия не превратились в мраморный обхват, он себя ещё мог контролировать. Когда заговорил, голос был глухим и напряжённым:
– Ты права. Я очень боюсь, что наступит момент, и ты поймёшь, что не можешь меня любить. Что… всё что угодно… но не любовь.
– Почему?
– Что почему?
– Почему я так должна понять? Потому, что я человек?
Глеб вздохнул так тяжело и длинно, что меня придавило его руками, и я чуть не распалась на молекулы. Мой смех превратил его в статую.
– Глеб, если ты забудешь, что я человек, то да – я могу исчезнуть в пространстве. Тебе придётся всегда об этом помнить, я сейчас как нейтрино растекусь по твоей груди.
– Прости.
Расслабил руки на мгновение, потом опять прижал к себе, но уже другим объятием – любящими руками, которые живут своей жизнью, ничего не знают о его страхах и сомнениях, они просто любят меня обнимать, просто касаться меня, ощущать меня. Глеб повторил:
– Ты права. Я всегда должен помнить, что ты человек, человеческая женщина, и я люблю тебя и никому не отдам. И свою… нашу любовь никому не отдам, не позволю её убить.
Я погладила ладошкой ему лицо, глаза стали синими, шторм в них ещё оставался, но это уже шторм, уходящий в сторону, надеюсь, в нужном направлении. Только одним я могла сейчас доказать ему свою любовь. Молитва звучала едва слышно, я не пела её, а шептала, водила пальцем по его лицу, смотрела в эти синие озёра и произносила слова, которые отправляла ему на войну.
А потом он лечил мои ноги своей энергией, и мы оба радовались, что от его рук моя кожа заживает на глазах. Я сама попросила его попробовать снова, сейчас кровь уже не шла, и его сила должна действовать, ведь был нужен лишь толчок Амира, а уж остальное сделает муж. Глеб улыбнулся и достал мои ноги из-под одеяла, долго на них смотрел, хотя выглядели они так, как будто их достали из кофемолки. Удивительно – такое жуткое зрелище, а боли совсем нет, даже не чешутся и покалывание тоже постепенно прошло. Чтобы его отвлечь от тягостных дум, я помахала ими и заявила:
– Немедленно лечи, я хочу завтра предстать перед Амиром при полной красоте.
Муж недовольно на меня посмотрел и ревниво спросил:
– Голыми ногами будешь размахивать?
Мой хохот должен был разбудить весь дом, хорошо, что в нём кроме меня никто не спит. Но отсмеявшись, я задумалась: как же Амиру показать, что мои ноги лечатся ещё и энергией Глеба? Он водил ладонью над кожей и раны затягивались на глазах, кожа светлела, и их вид уже не был таким ужасным. И то, что его энергия сработала, так обрадовало Глеба, что он тоже засмеялся, видимо, представил лицо Амира. И я придумала, как продемонстрировать свои ноги, но при этом соблюсти приличия, в смысле не очень вызывать ревность мужа.
Утром Глеб опять лечил меня энергией, потом он позвал Лею, она тоже лечила меня, и кожа на ногах стала почти нормальной, если не считать ярких красных шрамов, но и они таким лечением должны скоро исчезнуть.
Когда Глеб зашёл отнести меня на завтрак, то от моего вида даже остановился у двери, чтобы прийти в себя. Я восседала на кровати в холщовой рубахе и замотанными холстом ногами. Он хмыкнул, качнул головой и спросил:
– Ты в таком виде собираешься восхищать Амира?
– А что, он уже ждёт?
– Ждёт.
– Значит, идем восхищать.
Глеб опять хмыкнул, но спорить не стал – что поделаешь, женщин не понять, легче согласиться исполнить каприз, чем пытаться выяснить причину этого каприза – молча взял меня на руки. А я решила уточнить:
– Он что, уже в столовой сидит?
– Нет, на подступах к дому.
Я уже понимала, что это означает – где-то близко ждёт приглашения. И что же Амиру от меня надо, может, посмотреть, как я реагирую на страдания Глеба? Он слишком умён, чтобы не понимать, что я так просто не дам Глебу уйти от меня, значит, будет пытаться влиять на меня. Ну, ну.
В столовой сидели Олег с Виктором и что-то весело обсуждали на ассасинском, казалось, что после вчерашнего действительно всё изменилось – вражеские войска отошли на дальние рубежи и нам уже не угрожают. Олег поднял на нас глаза и тоже сильно удивился, а Виктор сразу спросил:
– Интересно, Катя, доброе утро, это что означает? В поход собралась? Или лабиринты покорять?
– Да, доброе утро, я тоже не очень понял.
– Доброе утро. Поход пока отменяется, а холст помогает сохранить энергию Глеба.
Оба посмотрели на Глеба, Олег кивнул головой, понял, что лечение началось домашнее, а Виктор сделал лицо и хмыкнул, тоже неплохо. Глеб усадил меня за стол и прикрепил Диану на мою рубаху, смотрелось необычно – золото и драгоценный камень на холсте. Что ж, пусть буду авангардисткой, заведу новую модную линию одежды. Я хихикнула, и Глеб удивлённо посмотрел на меня.
– А что, Амир уже едет?
– Он на крыльце, ждёт твоего приглашения.
– Пусть заходит.
2
Который раз убеждаюсь, что правильно подобранная одежда – в смысле, когда женщина не думает, что надеть, а подчиняется неосознанному порыву – может решить всё. Амир был поражён, мало того – он был восхищён. Именно восхищён, почему-то эта холщовая рубаха и обмотанные холстом ноги произвели на него такое впечатление, что он даже не смог ничего сказать, так и замер у дверей столовой. Глеб тоже выдержал театральную паузу, я сидела рядом со столом, лицом к дверям, так, чтобы Амир сразу увидел мои обмотанные в холст ноги, а он стоял рядом, положив мне руку на плечо. Такой реакции Глеб не ожидал: Амир встал как столб, не в состоянии сказать слово, глаза сверкнули яркой голубизной, и на лице замерла странная улыбка. Наконец, он тихо произнёс какое-то длинное слово, в нём были в основном гласные звуки, и мне показалось, что он что-то пропел. Олег сразу вскочил, и встал передо мной, рядом оказался Глеб, я уткнулась взглядом в их спины. Какое-то время стояла тишина, наконец прозвучал глухой голос Амира:
– Глеб, прости, но Катя в этом одеянии так похожа на…
И опять повторил это слово, на что Олег вдруг что-то произнёс, тоже состоящее из одних гласных звуков и Амир удивлённо спросил:
– Ты знаешь наш язык?
– Немного, он сохранился фрагментарно. Имя твоей дочери.
Ясно, узнав имя дочери Амира, Олег выяснил язык, на котором они говорят, и выучил его. Латинский, ну, почти латинский, староитальянский.
Прозвучал голос командора:
– Что ты хотел сказать моей жене? На кого она похожа?
– Амир сказал: Катя похожа на женщин, занимавшихся колдовством в их время.
Ага, королева, богиня, а теперь и ведьма. Олег поправил меня, догадавшись о моих мыслях:
– Катя, они не ведьмы, они… занимались здоровьем, лечением людей.
– Знахарки.
– Да. От слова «знать».
Уточнив значение слова, я решила всё-таки узнать, о чём Амир хочет со мной поговорить, и попросила:
– Глеб, я как-то ничего не вижу за вашими спинами, может, вы покажете мне гостя.
Они ещё постояли передо мной, переглянулись и Глеб спросил ещё раз:
– Что ты хотел сказать моей жене?
– Глеб, твоя жена удивительная женщина, я таких ещё не встречал в своей долгой жизни.
– Что ты хочешь ей сказать?
Ничего не изменилось в тоне Глеба, но воздух наполнился угрозой.
– Я понимаю твоё стремление защитить свою прекрасную жену, но я не причиню ей никакого зла, в твоих руках моя дочь. Я лишь хотел убедиться, что с её ногами всё хорошо, и они заживают. Глеб, ты прав, я хочу добиться её доверия. Попытаться.
Неожиданно послышался тихий смех, я не поняла, кто смеялся, потом Олег сказал:
– Амир, эта попытка может превратиться в пытку, которую тебе будет сложно пережить.
Он посмотрел на Глеба и тот кивнул. Они что-то придумали, и эта придумка им нравится, по расслабившимся спинам сразу стало заметно.
Неожиданно Глеб обернулся ко мне и спросил:
– Будешь говорить?
Мог не спрашивать, улыбнулся и подошёл ко мне, положил руку на плечо. А Олег постоял ещё минуту и тоже отошёл к дивану, по дороге хитро улыбнувшись мне. Лицо Амира меня не просто удивило, я замерла, даже не смогла ничего сказать. Широко открытые глаза Амира смотрели куда-то в сторону, казалось, что он видит что-то, что привело его в шок, такой, от которого он никак не может прийти в себя. Олег, он картинку какую-то ему показал, что-то такое, от чего Амир и не может прийти в себя, и эта картинка очень нравится Глебу.
Когда Амир смог посмотреть на меня, Глеб неожиданно погладил меня по плечу и быстро поцеловал в губы, даже рукой по груди провёл. И теперь уже я была в состоянии шока – что это с ним? Перед Амиром такую нежность продемонстрировал. А ведь прав, именно нежность, он показал Амиру наши чувственные отношения, мою реакцию, реакцию моего тела на его поцелуй и прикосновение. Амир слишком умён, чтобы не понять, что я на самом деле Глеба люблю, и у нас настоящие отношения мужа и жены, мужчины и женщины. Смутившись, я не сразу смогла посмотреть на Амира, попыталась спрятать улыбку после поцелуя, но потом решила, что он должен её увидеть, раз Глеб этого хочет, и подняла на Амира светящийся взгляд. Я смотрела в эти яркие, мгновенно пожелтевшие глаза и улыбалась. Ну что, великий и всемогущий Амир, что ты хочешь узнать у меня, простой человеческой женщины, которая счастлива в своей любви с таким же могущественным и удивительным мужем. Возможно только одно, что ты пока не узнал в своей длинной страшной жизни – таким как вы всё же можно получить от судьбы такой подарок, настоящую любовь. И эту любовь Глеб получил, боролся за неё и защитит её от всех, от тебя тоже, великий Амир. Мы долго смотрели друг на друга: я улыбалась, а Амир бледнел всё больше, его глаза темнели, но чёрными не стали, неожиданно вернули свой цвет, и он смог улыбнуться, поклонился гордым поклоном, чуть склонив голову:
– Приветствую тебя, Катерина.
Интересно, а куда делась жена командора? Только Катерина? Уже интересно, он что-то надумал себе, пока бледнел и смотрел на мою счастливую улыбку.
– Здравствуй, Амир. Я знаю, что ты виделся со своей дочерью.
– Да.
И всё, никакого комментария. Он не хочет говорить о ней, она слишком неожиданно для него пришла в себя. И главное, неожиданно для него она не просто здорова – она счастлива.
– Серж дал ей другое имя – Мари. Прости, но нам не произнести её настоящего имени.
– Как он попал к вам?
– Катя послала его к Илье, чтобы Серж его спас.
Последовал внимательный взгляд на Глеба, но Амир не стал уточнять, как это я его к Илье послала, признал за мной тайну колдовства, раз я так похожа на знахарок его времени. Я улыбнулась Амиру:
– Он хороший мальчик, можешь не волноваться за свою дочь.
– Я не волнуюсь.
И неожиданный взгляд в сторону Олега, который сидел на диване и внимательно слушал наш разговор. Он сидел спокойно, никакой позы воина, но было понятно, что такая расслабленность ни о чём не говорит, Олег не тот, которого можно обмануть. Амир спросил его:
– Когда ритуал свадьбы?
– Скоро.
Никакого удивления в голосе Олега, спокойный взгляд, уверенный ответ, как всегда готов ко всему – знает Амир о свадьбе и знает, ничего страшного. Амир снова посмотрел на меня:
– А невест для Олега и Виктора тоже ты нашла?
– Одну на золотом прииске, другую в бархане. Изумительные девочки.
Почему ответ прозвучал именно так – неизвестно никому, мне в особенности, но я смотрела на Амира совершенно чистым честным взглядом, ведь ответ был в соответствии с его представлением обо мне, как знахарке, немного ведьме. Или много, лучше пусть думает, что много ведьме. И неожиданно для себя я добавила:
– И Олаф тоже скоро женится.
Как устоял Глеб – его рука даже не дрогнула на моем плече – я не видела, любовалась удивлением на лице Амира.
– Олаф?
– Да. У нас будет домашний праздник, ритуал само собой, это закон вашего мира, но и праздник мы дома обязательно устроим. И Лею с Андрюшей тоже поздравить хочется.
Амир не удержался, чуть дрогнула бровь, и глаза потемнели, а ты как думал? Неужели надеялся, что я прощу тебе похищение Леи и Олафа? Я почувствовала, как изменилось моё лицо и взгляд, но даже не пыталась улыбнуться:
– Амир, ты хотел со мной поговорить, я слушаю тебя. Будем считать, что светская часть беседы закончилась.
Он смотрел на меня странным взглядом, в нём было столько всего намешано, что определить, о чём он думал на самом деле, оказалось невозможно. Цвет его глаз постоянно менялся от яркого желтого, до глухого чёрного, без всякого проблеска голубизны. Наконец, Амир опустил голову и тихо спросил:
– Почему ты им верила с первого дня? Что в них такого, что ты им сразу поверила?
– А я не верила.
Шейх поднял голову и пронзительно посмотрел на меня.
– Я им не верила очень долго, а они каждую минуту доказывали мне, что я им нужна, просто я, без всякой там энергии. Они боролись за меня, свои жизни за меня отдавали, когда можно было не бороться, когда Глеб уже энергию получил… всё закончилось, и можно было просто дать мне умереть. Амир, это не я такая удивительная, они сами такие, они уже были готовы свою жизнь изменить, только ещё не знали – как.
– А ты пришла и показала.
– Виктор, ну не совсем пришла, закон вас выбрал, а меня инструментом к вам послал, вернее, Глеб этот инструмент почувствовал. Только всё надо делать самому, вы могли и не делать, ну получил Глеб энергию – хорошо, посадили бы в сейф…
– Катя, так иногда хотелось…
И неожиданный смех после признания Олега поразил Амира даже сильнее моих слов. Амир переводил взгляд с Виктора на Олега, внимательно смотрел на смеющегося Глеба и, наконец, посмотрел на меня. Я тоже улыбалась – вот и проговорился Олег о своей тайной мечте. Но моя следующая фраза прекратила этот смех мгновенно:
– Амир, а как они при мне держались каждую минуту? Все, не только Глеб. Когда я постоянно находилась рядом с ними со своим сердцем и живой кровью. Олег, покажи бассейн.
Я не смотрела на них, опустила голову и сцепила пальцы на коленях. Длинный вздох через какое-то время подтвердил, что Амир увидел картинку с кровавым бассейном. Не поднимая глаз, я сказала:
– Вот поэтому верю.
И в звенящей тишине, всё ещё не поднимая головы, я продолжила:
– Хотя ты прав, я им верила, сразу верила. Потому что Глеб не погубил людей, когда мог, даже должен был погубить, ведь для этого акция и проводилась.
Тишина стояла такая, что она уже даже не звенела, а слегка вибрировала напряжением, казалось, что энергии этих сверхчеловеков отдельно от их тел встретились в невидимой схватке. И в этой субстанции плотной энергии вдруг прозвучал ехидный голос Виктора:
– Амир, вот что я в Кате люблю, так это способность перевести внимание на кого-нибудь другого – мол, я что, я ничего, совсем ни в чём не виновата. Ты учти, она ещё и повязать всех друг с другом может так, что и не понял ничего, а уже столько на тебе клятв разных, что никакой жизни не хватит. Представляешь, я ей уже три раза поклялся, а командору только один. А Олег так тот только ей и поклялся. Она его от всех клятв освободила, так, ручкой махнула, сказала слово, и всё – свободен как птица. Он долго потом бегал, всё искал, кому бы клятву принести в верности, так опять же только ей и смог. Ему теперь даже Глеб ничего сказать не может без разрешения своей жены.
Я возмущённо обернулась на Виктора, а тот плечами пожал, правду сказал, чистую правду. И Олег только улыбнулся, сверкнул глазами на Амира и кивнул ему – так и есть. А когда Амир поднял взгляд на Глеба, тот сразу ответил голосом командора:
– Олег поклялся только Катерине.
И что теперь? Я посмотрела на Глеба, он погладил мне плечо и улыбнулся. Но тон, которым затем обратился к Амиру, был уже тоном недовольного командора:
– Амир, Катя устала, ей пора отдохнуть. Ноги заживают, скоро она будет ходить.
– Я могу посмотреть?
Звук, который издал Глеб, явно не был согласием, но кивнул – врач должен увидеть результат своего лечения, и посмотрел на меня. А я улыбнулась ему и опустила голову, вот муженек, как я правильно оделась. Почему согласился Глеб, я поняла только тогда, когда Амир подходя ко мне, вдруг остановился и стал водить рукой перед собой. Диана, я опять забыла по ходу разговора, что на мне охраняющая меня брошь – сила и любовь в маленьком камешке. Амир посмотрел на Глеба и глаза стали темнеть, я быстро сказала:
– Амир, я покажу.
Зрелище напоминало кадры эротического фильма: моя вытянутая ножка и Глеб на коленях медленно разматывает перед шейхом полоски холста с моей ноги. Всё зажило, остались лишь едва заметные шрамы, практически здоровая кожа, и я сразу спросила Глеба:
– Мне уже можно в бассейн? Глеб, я хочу плавать. Амир, мне ведь уже можно плавать, скажи Глебу, что можно!
Щебеча невинным голоском, я смотрела на Амира умоляющим взглядом, почти канючила. Он стоял соляным столбом и смотрел то на меня, то на Глеба тяжёлым мрачным взглядом. Неизвестно, что он собирался выяснить в разговоре со мной, какой цели добиться, но, судя по глазам, ничего у него не получилось, всё пошло как-то не так, и он растерян. Амир говорил со мной, но больше, чем я, говорили другие, он увидел мою почти нормальную ногу, но подойти ко мне не смог. И разговор закончил не он, а Глеб и ему просто позволили увидеть домашнюю сценку кокетства жены перед мужем. Наконец, Амир произнёс металлическим голосом:
– Катерина, ноги заживают хорошо, даже очень хорошо, тебе кто-то помог?
– Глеб и Лея, мне уже совсем не больно. Амир, я ведь могу плавать, вода не помешает, правда?
– Можешь плавать.
Амир посмотрел серым взглядом на Глеба, кивнул ему и, посмотрев на меня, вдруг улыбнулся и сказал:
– Катерина, я благодарю тебя за разговор, можно мне ещё раз с тобой встретиться?
– Как скажет муж, ты с ним обсуди, когда мы сможем с тобой поговорить.
Мой ответ добавил удивления в глазах Амира, он не ожидал от меня такой демонстрации полного подчинения мужу. А как он думал – я всего лишь жена-человек, абсолютная власть мужа, как скажет, так и будет. Глеб обратился властным голосом:
– Амир.
Тут же встали с дивана Олег и Виктор. Амир чуть наклонил голову в поклоне и попрощался:
– Глеб, Катерина, благодарю за встречу.
Потом кивнул Олегу с Виктором и исчез. Глеб сразу сказал:
– Сезам.
Ну да, я же крошки в рот ещё не брала, а чай? Олег улыбнулся и сразу успокоил:
– Катя, чай готов.
Я ела всякие вкусности, а они сидели и молча смотрели на меня, пока я не засмеялась:
– Будете так смотреть, я подавлюсь, и спасать меня придётся.
Грянул такой хохот, что меня от него чуть не сдуло со стула. Виктор даже лицо закрыл руками, а Олег откинулся на спинку дивана, пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось, он продолжал смеяться и лишь махнул рукой. А Глеб просто смеялся, смотрел на меня счастливыми глазами и смеялся радостно. И что я такого опять сказала? Наконец, Олег смог произнести сквозь смех:
– Катя, нам с тобой никаких боевиков не надо, ты своим взглядом и словом кого угодно можешь победить.
– Кстати о боевиках, Амир уже обратил внимание, что боевики тебя охраняют не только из-за клятвы жене командора.
– Как это?
Глеб встал с дивана и подошёл ко мне, стоял и смотрел на меня, потом обернулся к Виктору:
– Расскажи.
– Катенька, ты понимаешь, Амир, он такой наивный, думал, с Леей и Олафом не получилось, ты сразу ему дала понять, что разговора не будет, пока их не отпустит, так он глупый решил боевика…
– Что? Он посмел кого-то опять похитить? Глеб, почему ты мне не сказал? Я бы с ним разговаривать не стала!
– Катя…
– И вы позволили ему…
– Не мы. Катя, ты дослушай сначала, потом уже сама решишь, как с Амиром разговаривать. Ну, так вот, да я узнал всё уже потом, когда… все живы, не переживай. Они стали сами… такими умными, представляешь?
– Виктор!
– Амир захватил одного из боевиков охраны и пытался узнать о тебе что-нибудь. Конечно, он и так о тебе много знает, только ему ещё хотелось подробностей выяснить, как ты живёшь, что ты кушаешь…
– Виктор!
– Катенька, так тот ему ничего и не сказал, заявил, что поклялся в верности и всё равно его жизнь принадлежит тебе, и он радостно её за тебя отдаёт. А у Амира служба серьёзная, всякая такая, тебе и знать не надо, как они его допрашивали. Только не долго мучили мальчика, не бледней, жив и уже бегает, потому что другие верные тебе боевики разнесли в пух и прах его службу, перебили всех, да ещё и пленных взяли. Одного оставили, чтобы передал послание, мол, не дадим в обиду никого из своих, нам так жить жена командора наказала, она нас никому не позволяет обижать, американцам никого не отдала, сказала: ещё чего, своих не отдаём. А мне только доложили: был пограничный инцидент, но мы справились сами.
Я растерянно посмотрела на Глеба, а он только улыбался, опять подошёл ко мне и чуть коснулся пальцем щеки:
– Они верны тебе, жена командора. Ты забываешь о своих подвигах, а они помнят. Это первый случай, когда боевики действовали самостоятельно, без приказа вернуть захваченного боевика, находящегося в свободном движении. На самом деле его задача в этой ситуации и состояла в том, чтобы погибнуть, но ничего не сказать. А они помнили твои слова, что никому своих не отдаём, и решили не отдавать.
– Как это, он же сказал, что хочет заслужить моё доверие?
Они опять засмеялись, уже негромко, больше иронично, Олег посмотрел пронзительно и объяснил глупой жене командора:
– Катя, да Амир даже представить себе не может, что ты, ты – жена командора Глеба, можешь не просто думать о каком-то там боевике, которого ты и видеть-то не должна, а переживать о нём. И не просто переживать, а отказать во встрече с ним из-за этого. Он сейчас, небось, никак переварить не может, что ты послала мальчика Сержа спасать Илью, свою энергию потратила.
– Ага, он ещё про Лею самого интересного не знает!
Они говорили, а сами переглядывались, и Глеб странно по столовой ходил, к чему-то прислушивался, даже иногда голову наклонял, чтобы лучше слышать. Как только я осознала необычность их поведения, то сразу поняла – глушителя нет, Амир стоит где-то и слушает весь разговор. Ну что ж, слушай великий Амир!
– Глеб, я, пожалуй, больше не буду встречаться с ним. Ты, конечно, можешь мне приказать, тогда куда денусь, буду разговаривать, а сама не хочу.
– Из-за боевика?
– Конечно! Какое может быть доверие? Как ему можно в чём-то доверять, если он готов всё что угодно сделать, какую угодно подлость.
– Он не считает такой поступок подлостью, обычная разведка.
– Если он хочет добиться моего доверия, то ему придётся… как это… принимать мои представления о поведении дружественных сторон.
Глеб остановился в своём движении и внимательно посмотрел на меня, потом улыбнулся – понял, что я обо всём догадалась, и сказанное мною было предназначено для Амира. Олег с Виктором переглянулись, и Виктор поднял большой палец правой руки, молодец, жена командора, точно, кино смотрит, явно в Италии этот жест означает что-то другое. Я улыбнулась им, и не так можем, подумала и сказала:
– Если Амир не поймёт, что я человек, обычная человеческая женщина и думаю я так, только как женщина, не как генерал, значит, и отношусь к его поступкам, как женщина, то вряд ли ему удастся завоевать моё доверие. Вы же научились принимать мои женские глупости.
Олег сделал большие глаза, Виктор засмеялся, закрыл себе рот рукой, закивал головой, ну да, ага, женские штучки, от которых весь их мир перевернулся. А Глеб подошёл ко мне, поцеловал руку и очень серьёзно сказал:
– Ты никогда не говорила глупостей, ты мудрая жена командора. Амир уже многое понял, ему осталось только научиться соответствовать тебе, твоему доверию. Ты действительно устала…
– Бассейн мне поможет в усталости и Амир сказал, что можно плавать.
Ему ничего не оставалось, как согласиться, ничего не сделаешь, рыба есть рыба. Он что-то произнёс, какое-то слово, и я радостно помахала рукой Олегу и Виктору, Виктор мне подмигнул, они тут ещё поговорят интересно, Амиру будет, что послушать.
Но Глеб отнёс меня не в мою комнату, а даже не знаю куда. Вообще-то я неправильная хозяйка дома: когда осматривала дом в первый раз, у меня возникла мысль, что я не нашла лестниц на второй этаж, но потом отвлеклась и решила поискать в другой раз. Конечно, потом об этом забыла, мне хватало и тех комнат, которые находились на первом этаже. Да и все пути у меня ограничивались столовой и бассейном. Которые, между прочим, ногами я уже прохожу редко. То есть, я так и не была на других этажах дома, справедливо решив, что это епархия Глеба и раз он не настаивает на знакомстве с этими этажами, даже в разговоре ни разу не коснулся этой темы, значит, и не надо мне там бывать. Хотя, всего скорее, сказывается многолетняя привычка жить в маленькой квартирке, ну да, она вся по размеру была меньше моей нынешней спальни.
Мы оказались в небольшом космическом центре: чуть меньше стадиона, но больше зала заседаний какого-нибудь парламента. Кругом экраны и компьютеры, это я так решила, потому что в моём словарном запасе нет тех слов, которые бы могли описать ту технику, которая стояла на столах, была прикреплена на стенах и потолке. Космос. И никого, совершенно никого среди этого космоса, настоящий вакуум.
Я вопросительно посмотрела на Глеба, который внимательно рассматривал меня, пока я оглядывалась кругом. Он пояснил:
– Система охраны нашего дома и территории в пределах досягаемости техники.
– Катя, это достаточно далеко.
Откуда-то появился улыбающийся Андрей, ну, конечно, кто ещё может быть в этом космическом центре.
– Это здесь ты всем управляешь?
Глеб кивнул и потребовал у Андрея:
– Амир.
Андрей сразу подошёл к какому-то столу, понажимал кнопки, и на большом экране, занимавшем половину стены, появилось лицо Амира – жёсткое, мрачное, брови сведены, а губы плотно сжаты. Оглянувшись на Глеба, увидела почти такое же лицо, властный мрачный командор.
– Ты недоволен разговором? Я что-то сделала не так, неправильно?
– Катя, ты вела себя так, как я даже предположить не мог. Амир получил тот удар, которого он не ожидал, да и я тоже.
Улыбнулся мне, чмокнул в нос, но лицо сразу стало лицом командора, как только он снова посмотрел на задумавшегося Амира. Я решила уточнить, чтобы самой понять, какой такой удар я нанесла Амиру:
– Как это?
– Ты дала ему понять, что только кардинально изменившись, он может рассчитывать на твоё доверие. И внимание.
– А оно ему нужно, моё внимание? Мне кажется, он пока просто не знает, что делать, как жить дальше со своей дочерью.
– И это тоже. Он намеревался подключить тебя к процессу соединения со своей дочерью. Самуил сказал, что она действительно почти всё время спала. Энергия Амира как бы законсервировала её, она не погибала, но и не росла, не развивалась никак, ни физически… ни как человек. Она из своего древнего прошлого сразу попала к нам, очнулась у Вердо, она даже Амира уже плохо помнит. С памятью тоже проблемы.
– Бедная девочка. А я чем могу ему помочь?
– Он уверен, что ты можешь всё. Ты человек, человеческая женщина.
– Амир может найти любую другую женщину, которая полюбит девочку, станет ей матерью, научит новой жизни.
Глеб так на меня посмотрел, а Андрей так хмыкнул, и я поняла, что сказала очередную глупость. Но почему? Мой вопрос повис в воздухе, и Глеб решил мне помочь:
– Он никому не доверит её.
– А как тогда он сейчас тебе доверяет?
– Не мне – тебе.
Ещё интереснее, да я вообще не встречалась с девочкой, ни разу с ней не говорила! Моё возмущение Глеб не дал высказать, сразу пресёк:
– Даже не думай. Достаточно Амиру узнать, что ты встречалась с Мари, начнётся война.
– Он меня похитит…
– Попытается.
Андрей кивнул, подошёл к другому столу, опять нажал несколько кнопок, и на экране появилась другая картинка. Это было заседание штаба войск, вражеских войск. У стола стоял Амир, а вокруг него… боевиков было лишь несколько, а вот остальных я даже определить не смогла – какие-то очень странные мутации человеческого или нечеловеческого организма. Казалось, что у некоторых даже не было рук и ног, совершенно непонятно, как они находились у стола – разноцветные шары с масками на том месте, где должно находиться лицо. Андрей каким-то указателем коснулся экрана и стал объяснять:
– Телепаты, очень сильные, могут воздействовать на всех, на нас тоже. А эти круглые управляют энергией на большом расстоянии, концентрируют невероятную силу, очень направленную. Это они захватили Лею и Олафа.
Я вся сжалась и тихо спросила:
– А как тогда от него защититься?
– Тобой.
– Мной?
– Ты ему нужна очень добровольная.
И неожиданно оба засмеялись, хитро так, даже переглянулись весёлым взглядом. Я попыталась стукнуть Глеба по груди, но только вздохнула, опять смеются надо мной, резвятся над глупой женщиной. Андрей радостно сказал:
– Катя, у нас такие тоже есть, всякие есть, не переживай, мы сможем тебя защитить.
А я вдруг поняла, почему Глеб на встрече поцеловал меня, демонстрировал Амиру реакцию моего тела на поцелуй и его касание, показал ему мою любовь, вот она – добровольность. И Амир осознал: меня нельзя ни купить, ни заставить, я просто умру в неволе без Глеба. Хотя, заставить можно – Глеб. Только им можно меня шантажировать так, что я сделаю всё. Я так испуганно посмотрела на Глеба, что он догадался, о чём я подумала, усмехнулся:
– Катя, ему меня не взять, я единственный, кого он не сможет пленить. А остальные в доме посидят, сюда войти он не сможет.
– Осада?
– Точно. И здесь его дочь.
– Почему он её так и не забрал?
– Пока неизвестно, как она будет дальше себя чувствовать. Вердо её лечит, да и Серж помогают с Ильей, но что будет с ней без них, не знает никто. Тайна психики человека, так сказал Самуил.
– Поэтому я?
– Да.
– И я ему нужна сильно добровольная.
– Но ты ему популярно объяснила, что твою добровольность очень сложно заслужить.
– А что Олег ему такое интересное показал?
Глеб усмехнулся, весело посмотрел на меня, долго думал, но потом решился – кто знает, вдруг придётся с Амиром ещё раз говорить, и мне эта информация поможет в разговоре:
– Клятву Аарона.
Андрей даже брови поднял в удивлении, но быстро отвернулся, вдруг командор будет недоволен такой реакцией. А командор мою реакцию лицезрел долго: я пыталась что-то сказать, но у меня ничего не получалось, только мычание, вздохи, махание руками и пожимание плечами. Наконец, я произнесла между вздохами:
– Ты думаешь, это как-то… на Амира, он же… не знаю…
– Реакцию ты видела сама.
Ну да, стоял столбом. Интересно почему? Неужели эта клятва могла так на него подействовать. Или то, что Олег, а значит и Глеб, знали о ней, ведь ему никто не сказал, что эта клятва была записана на маленьких камнях Вавилона. Получается, что неудачная попытка Аарона обратить на себя моё внимание может сейчас помочь нам. Глеб прав, я могу использовать эту запись в своём разговоре с Амиром. И я рассмеялась, конечно, сначала ему показывают, как я бью Аарона, а потом Аарон клянется мне клятвой ассасина. Прав Виктор, опять прав – всех клятвами повязала, это он Амиру и объяснял, чтобы тот всё правильно понял. Глеб тоже улыбнулся, догадался о моём мыслительном процессе. Однако, командор, он и есть командор, тоже не лыком шит, всё продумал перед разговором, все возможные варианты. Кроме моего выступления. Но и оно оказалось сильно в тему, мое доверие очень сложно заслужить, вот Аарону и пришлось на диету сесть. По лицу Андрея я поняла, что у него ход мыслей шёл параллельно моему, судя по ехидной ухмылке и светящимся глазам. И решила уточнить ещё один вопрос:
– Амир не может как-то повлиять на Аарона, он ведь уже знает о Норе?
– Может.
И всё, ни слова больше, смотрит на меня внимательным взглядом и молчит. Конечно, я должна кинуться его спасать, спасать Нору, требовать от него, чтобы он спас Аарона и Нору. Но я лишь кивнула головой и высказала неожиданный вердикт:
– У Аарона появится возможность доказать Норе, что он действительно любит её и будет бороться со всем миром за неё, даже с таким опасным врагом как Амир.
Глеб хмыкнул, повёл головой из стороны в сторону от моих слов, потом хитро посмотрел и спросил:
– И ты не будешь…
– Нет, не буду. Аарон глава сильного клана, не мальчик, жениться собрался, да и Нора согласилась выйти за него замуж, вот пусть сами друг другу помогают жить в этом мире, они вдвоём – муж и жена, хоть и будущие.
Андрей вздохнул, помрачнел и сразу опустил глаза.
– Андрюша, Амир из-за меня Лею похитил, ты не виноват. Да и по закону я теперь за Лею отвечаю, как жена командора. Вы же меня всегда спасали, мне моих долгов перед вами за всю жизнь не…
– Катя, ты дала нам такое счастье, которого ни у меня, ни у Леи никогда бы не было, никогда. Наши жизни тебе принадлежат.
– Андрюша, молчи, ваши жизни принадлежат только вам, вашему счастью. Глеб, а Амир сейчас всё ещё недалеко находится?
Задала вопрос только для того, чтобы остановить Андрея. И Глеб это понял, строго посмотрел на него, Андрей опустил голову и сразу отошёл к столу, тут же на экране появился Амир: в той же позе и с тем же выражением лица. Видимо, Олег с Виктором продолжали рассказывать ему, что моё доверие – вопрос очень даже сложный и многогранный.
– Интересно, что они ему рассказывают?
Глеб тихо засмеялся, чмокнул меня в щёку, только потом поделился:
– Много интересного и всё о тебе.
– Но он же и так много обо мне знает, должен знать.
– Знает то, что ему было позволено знать.
– Ты меня от него и раньше защищал?
– Да.
Я тяжело вздохнула: поэтому всегда такие машины и тонированные стекла, манекены вместо меня и боевики кругом, самый защищённый в мире дом. Пожалуй, и у Аарона тоже скоро будут такие машины, хорошо, что у него уже есть тот дом, самый-самый защищенный, в который он хотел меня поселить. Теперь в нём будет жить Нора, он тоже ждал всю жизнь, может, не очень осознавал – кого он ждёт, но ждал, раз построил такой дворец. Я подняла на Глеба глаза:
– А Олег с Виктором? Как они Нелли с Арини смогут защитить?
– Всё уже готовится.
– Дома?
– Дома.
– У них тоже есть свои дома?
– Они были моими, Андрей всё оформил, и теперь они принадлежат Олегу и Виктору. Сейчас их немного перестраивают.
Посмотрел на Андрея и улыбнулся:
– А Лея и Андрей решили остаться с нами.
Всё правильно – Глеб никогда не позволит Арни и Нелли находиться рядом со мной постоянно, не должно быть никакого сомнения, что я могу отдавать им свою энергию. А Лея мой спаситель и моя охрана. Андрей радостно улыбнулся и сверкнул взглядом, да, они будут жить вместе с нами, со мной и командором. Хотя, я думаю, что и Олег с Виктором будут встречаться со своими жёнами в перерывах между командорскими делами. Значит, будем устраивать домашние праздники, и ездить друг к другу в гости. И эти мысли о нашем счастливом будущем, счастливом для всех успокоили меня – никакой Амир не сможет ничего сделать с нами, мы все вместе и всем есть что защищать и за что бороться.
Глеб что-то сказал Андрею, потом спросил меня:
– Хочешь прогуляться по саду?
Я удивлённо посмотрела на него, как это, мы же в осаде? Он лишь усмехнулся, спокойно ответил на мой немой вопрос:
– На нас камни власти, никто не сможет подойти. Пусть Амир на тебя полюбуется.
Да, Глеб действует как настоящий мужчина, который ни одного удара не пропустит. Видимо, Олег с Виктором уже всё Амиру рассказали, что им поручил командор, осталось только показать ему меня счастливую и пусть думает, как ему моё доверие заслужить.
3