© Сенчин Р., 2017
© ООО «Издательство «Э», 2017
– Ты на хрена воду из морозилки в фарш херачишь? – с возмущением, будто эту воду лили ей на голову, спросила Светлаха.
– От ледяной фарш сочнее будет. Женя любит сочные пермячи.
Разговаривать Марине не хотелось, но – надо. Если не отвечать, не реагировать на Светлаху, она запросто могла вышвырнуть.
– М-м, сочные любит… – Светлаха сморщилась. – Сперва сядут, а потом все чины выведут.
Она была злой на парней и мужиков на зоне, а девушкам и женам, которые приезжали их навещать, сочувствовала. Но требовала сочувствия и к себе. Столько этих откинувшихся зэков прокочевали через ее избушку, и ни один не задержался. И вряд ли уже кто задержится.
Светлахе далеко за полтинник, худая, изожженная плохой водкой и спиртом, не верящая в мужчин…
– Женя из еды никогда ничего не просил. Это я с тех пор помню… Ну, – Марина споткнулась, прошлое показалось ей выдумкой, ее девичьей фантазией, которую она до сих пор хранит, оживляет в себе, – ну когда вместе были.
– Двадцать кэгэ макарон – и пускай радуется. – Но видимо, почувствовав, что перебарщивает, надо смягчиться, Светлаха махнула рукой: – Как знаешь. Жарь, мне газа не жалко.
Не вслух, конечно, про себя, Марина усмехнулась:
«Ну дак, не жалко – пятьсот рублей получила, чтоб я тут могла…»