Читать онлайн
Пригород. Стихотворения

Пригород
Стихотворения

Андрей Драгунов

Иллюстратор Станислав Молодковец

© Андрей Драгунов, 2018

© Станислав Молодковец, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4493-2638-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Здесь, где деревья выросли выше крыш …»

Здесь, где деревья выросли выше крыш —
время остановилось… и звёзды – немного ярче,
чем в том пространстве, откуда ты мне молчишь —
нет, телефон работает, как и раньше
и, даже, почту приносят один раз в день,
но твои письма ко мне, увы, не доходят,
так как ещё не написаны… только тень —
воспоминаний – что-то себе находит —
на проживание – здесь, где пустынный пляж…
дохлая рыба в пене и чьи-то ноги
в мокром песке – художественный антураж,
что заставляет задумываться – в итоге —
в том ли ты месте… туда ли тебя занесло…
Дверь открывается – на пороге с вопросом чайка —
Рыбу брать будете? – и по носу мне крылом…
а на плите кипит от восторга чайник.

апрель 16. 2018 год

«В другой стране, где нет ни книг, ни птиц…»

В другой стране, где нет ни книг, ни птиц,
где я не, что – жив, но проживаю —
в пределах обозначенных границ…
Кто за стеной живёт, увы, не знаю —
и, видимо, не очень-то хочу
об этом знать – кто дышит там, за стенкой…
поэтому всё чаще я молчу,
чтобы не стать свидетелем – подделкой —
никчёмной жизни – там – за той стеной! —
реальность перевешивает мысли
о том, что перепутал со страной,
по крайней мере – с этим местом – в смысле
перемещения… но некого винить,
поскольку – сам – пожизненно – досрочно,
то есть – вневременно, чтобы ещё пожить…
и, может, птиц послушать – внеурочных.

апрель 17. 2018 год

Апрель

1
Вот и цветы наметились сквозь траву…
вот и следы разветрились на асфальте —
после зимы… и жизнь – уже – наяву,
и переменам не скажешь уже – Оставьте! —
то есть – пускай останется так, как есть!.. —
мало ли что случится ещё в апреле…
ведь, почтальон приносит дурную весть
не потому что злой – потому что верит —
в белый конверт и лампочку под потолком,
что освещает дорогу ему в подъезде
при доставлении почты… да, и потом —
после того, как вымышленные соседи
перебирают цепочками в след ему…
как колокольчиками на размороженной клумбе,
сообщая, как будто, кому-нибудь – никому —
о наступлении новых – апрельских – будней.

2
Почти маяк – мерцающий фонарь —
на берегу – электрик был не в духе,
когда чинил… и лампочка, как встарь,
качается на проводке. Старухи
ругаются, что к дому не пройти,
когда фонарь – в другую сторону дороги…
и, если гроб придётся пронести,
то не увидишь, даже, куда ноги
поставить следом… чтобы пронести
последний долг или последний камень —
в какую ночь, что некого спросить
и показать – куда-то там – руками…
в какую сторону… и что там впереди.
Фонарь не освещает, даже, трети
ночной дороги… в медленном пути
так просто проходящих не заметить…
не распознать знакомое лицо,
не стать свидетелем рождения и смерти,
так как число неспящих подлецов
соотносимо с цифрами в конверте,
то есть – с потерями, что носит почтальон…
в кармане, в сумке – не его заслуга
в перемещении известий… знал бы он! —
чем всё кончается… Фонарь дрожит с испуга…
и продлевает длинные часы
безвременья в ночное время суток…
Никто не знает – точно – как и мы —
во что обходятся такие вот минуты.

3
В понедельник, на следующий день после Пасхи —
жизнь продолжается – как будто – ни в чём ни бывало…
почти что шёпотом – без всхлипываний и огласки…
молча – как будто – под каменным одеялом…
После Пасхи – слова, как яйца, как пирожки – навынос —
Христос Воскресе! свидетельства очевидцев,
как будто – действительно – ничего не случилось…
и в честь праздника готовы простить убийцу…
в понедельник… участники ищут своей награды —
кто что высмотрел для себя – ещё накануне —
кажется мелочь, но, будто бы дети, рады —
прянику – в виде голубя – Гули-гули…
После, когда дождём омыты уже ступени
и проходящие друг другу в глаза не смотрят —
какая-то женщина отряхивает колени,
простояв всю ночь – с тем самым местом – возле…
В понедельник, когда в другой части города
кто-то – опять – воскликнет – Христос Воскресе! —
она одна обернётся, но очень коротко…
и поспешит отправиться восвояси.

апрель 18—19. 2018 год

«В мокрой рубахе – после дождя – раскаиваюсь…»

В мокрой рубахе – после дождя – раскаиваюсь
за отсутствие зонтика, какого-нибудь прикрытия
в виде – портфеля, пакета, какой-нибудь малости…
чтобы быть сухим к назначенному событию…
но сухим не – выйдешь – спасают, увы – не зонтики
и не желание остаться – вдруг – не замеченным,
а облаков или туч разноцветные ломтики…
ну, в крайнем случае – жилище любимой женщины,
но оттуда – сухим – тем более! – только волоком,
то есть – в пакете с хорошо завязанными руками,
чтобы не рыпался… не трепыхался… голубем! —
оставался в рамках приличия, где зонтами —
всё ограничено… а ты – только повод! Повод,
то есть, пример – размноженного пространства —
в капле дождя, когда весь пейзаж распорот…
и всё, что ты может – это сказать всему – Здравствуй.

апрель 20. 2018 год

Старый дом

1
Поднимаясь по лестнице, не знаешь – что впереди.
Кто тебя – может быть – встретит… или не встретит…
кто не обнимет… и за тобой наследит,
чтобы узнать – откуда сегодня ветер…
то есть – в какую сторону новый день…
Стук незакрытых окон – лишь помогает —
вдруг осознать, что – это пришёл апрель
и – под ногами – лишь память – всего лишь память…
и, поднимаясь, припоминаешь зимнюю хлябь,
когда – по следа – откуда – куда – в итоге —
всё всем известно – кто алкоголик, кто блядь…
кто – просто гость, а кто – человек убогий —
только погреться под лампочкой, скрыть следы —
старый подъезд – не помнит – кого он принял…
сколько! – с постройки – уже – утекло воды…
и по ступенькам – всё чаще – теперь – чужие.

2
Тройное зеркало, что обрывает взгляд
на самом интересном – множит тени —
твою… другую… третью… все подряд —
в открытых створках… Длинные мгновенья
передвижения объекта за стеклом —
проснёшься ночью – видишь отраженье,
как будто кто-то не закрыл окно,
тем самым обозначив круг общенья,
определив тем самым суть вещей —
с той стороны трёхстворчатого места,
где взгляд – один – в количестве теней —
не успевает, даже, оглядеться…
теряется, как мелочь, как песок,
как та же тень, но – здесь – перед трельяжем —
в прослойках пыли, света – на висок…
становится – не взглядом, а пропажей.

3
Восвояси, то есть – откуда родом! —
жизнь переходит в другую плоскость,
то есть туда, где фонарь у входа,
как объявление – тоже новость —
для проживающих… тоже – повод —
остановиться перед прощаньем,
перед – глухим мотыльковым словом…
точно об лампочку трепыханье.
Жизнь возвращается – только после,
как через Альпы – давно – Суворов —
задницей – через измятую простынь…
медленно – с суммой пустых разговоров,
но восвояси… расшатанным поездом
или никчёмной резиновой лодкою…
но восвояси, где с раненной совестью —
жизнь – не окажется слишком короткою.

апрель 20—21. 2018 год

«Скомканные волосы прочёсываю ладонями…»

Скомканные волосы прочёсываю ладонями…
через пальцы процеживаю муть табачную,
зацепившуюся – за самые корни…
от того и выглядит всё – невзрачно,
как бы – с изнанки… с той стороны матраса,
где отпечатаны все отголоски ночи —
в мелких подробностях… и, даже, тень Алькатрасса —
не так ужасна, как профиль какой-то сволочи
между полосками в переплетениях жёсткого волоса —
так! – невозможно тонкого – до неприличия,
как в перебивках матраса – прожжённые полосы —
разного цвета… и ты среди них – для отличия —
от окружающих. Сумрак колотится временем,
то есть, минутами, спутав подушкою волосы —
явно табачные – жёлтые – в определении…
серо-седые, выложенные – не колосом.

апрель 22. 2018 год

Разговор ночью

1
Наш разговор остыл, как пепел,
осыпался с последней сигареты
прямо на скатерть… и она в ответе —
теперь за содержание. Секреты
достались ей – как будто – на храненье…
или на память – после нашей встречи,
переместившись в область сожаленья —
в ту часть, откуда дует новый ветер,
сбивая фразы с веток разговора,
скукоживая мусор на буфете,
сметая пыль с банального повтора,
что мы за всё! – за всё, за всё – в ответе…
но разговор кончается – не сразу —
не с первыми лучами, не с рассветом…
не с запахом – уже – из кухни – газа…
и не с погасшей – рано – сигаретой.

2
Ты выкинул из дома словари
ненужных больше языков и книги,
в которых кто-то что-то говорит
про бархатные ручки и интриги…
про невозможный в наше время быт,
про то, что женщины казались осторожней…
на первый взгляд! – а бабочка – летит…
и кажется, что всё не так уж сложно,
как было вечером… Бумага – не горит…
не плавится, по крайней мере – ночью…
печатный шрифт о многом говорит,
но нем покуда, ибо не пророчит —
о сбывшемся – уже… В который раз
беседа продолжается по кругу…
и всё – уже – не смысл, а пересказ,
в котором всё прощается друг другу.

3
Ты вынес за скобки – утром – ночной разговор…
сделав его пережитком… пустой деталью
происходящего… произошедшего, то есть… немой простор —
всё доказательство… припудренное печалью,
где ты – просто житель прибрежных – ещё – степей,
ибо вода уходит и скоро осень
с ворохом листьев… мыслей. Толпа детей
перемещается в школу… и выпить просят —
не приходящие – жители здешних мест,
так как предел общения ограничен —
то предлагают трубы и с крыши жесть —
за опохмел – товарообмен – привычен,
как разговор на кухне под спитый чай…
под недовольство пьяных уже соседей —
только с вопросом – Кто ты? – так невзначай…
так, мимоходом… не помня про день недели
и, даже, про день рождения Ильича! —
точно слова заканчиваются – бутылкой…
но на вопрос приходится отвечать,
чтобы потом не болело уже в затылке.

4
Ещё, наверное, немного поживу
в своей, до жёлтого, прокуренной квартире…
составлю календарь – когда умру —
когда-нибудь – потом, заснув в сортире
за чтением газеты – новый взгляд
на старый дом в процессе разговора…
с самим собой, о чём не говорят
в приличном обществе, тем более – так скоро —
пока не перепутал с верхом низ,
пока слова – ещё – как продолженье
ночной беседы… только не сердись…
ведь – ты и сам не склонен к откровеньям
по поводу сбежавшей – вдруг – жены! —
ты был ей верен, а она устала
быть прачкой… и стирать твои штаны,
и поднимать тебя до пьедестала
твоих желаний… Длинный разговор —
в финале – кофе, чай, стаканчик граппы…
и, как сказал бы классик – мутный двор…
и человек, плетущийся по трапу.

5
В плафон стучится жалкий мотылёк,
поскольку к лампочке ему не подобраться…
он от вольфрама – так! – ещё далёк,
что хочется над этим посмеяться
ну, улыбнуться – точно, ибо он —
не разобьёт стекло… или погибнет
в своей попытке… грязный – в муть – плафон
такую жертву от него не примет —
сошлётся на отсутствие тепла…
или любви – к несчастному питомцу
небесной канцелярии… стекла —
ему достаточно, чтоб выглядеть, как солнце…
и, даже, лучше – с крылышками! – но
в плафоне лампочка горит, увы, не вечно…
вольфрамовая нитка сквозь стекло
не очень согревает – лучше свечи! —
на кухонном столе… и разговор
вялотекущий, как про быль и небыль…
с печальным видом на пустынный двор
без называния – уже – пространства – где мы!
с остатками тепла – ещё – в словах…
рассказанное выглядит – туманно —
жизнь продолжается – во снах. Во снах, во снах,
скопившихся уже в углу дивана.

6
Угол дома, о который сучки трут свои задницы,
где мы с тобой расстаёмся всегда под утро —
выглядит не очень, как будто дразнится —
возрастом, штукатуркой или минутами,
что он потратил, глядя, как мы прощаемся,
расстаёмся, как навсегда – около вечности —
на остановке… с пропущенными трамваями,
где послезавтра, может быть, встретимся.

апрель 22—23. 2018 год

Ночь

…время суток, когда ты не смотришь – кто мимо балкона,
то есть, когда ты свободен от перемещенья,
от необходимости наблюдать, как вода со склона
заливает улицу, перекрывая тем самым движение
автомобилей во внеурочное время…
кто-то – действительно – спит… кто-то шепчет признания…
остановившись – вода – замерзает между деревьями,
перемывая сухую листву – наказание —
прошлого года… но звук растворяется в облаке,
что, как и ты, одиноко глядит на созвездия…
или на то, как ты дышишь в прокуренной комнате…
или как кошки сопят на ступенях – подъездные.
…это то время, когда все кончаются сроки
или – срока – вариант продолжения мысли —
о несущественном… только бегущие строки —
шанс – не растаять – внутри обозначенной жизни,
то есть, не стать совладельцем ночного кошмара,
бреда ночного… в котором ты – только свидетель —
не соучастник! – но мало, как! – всё-таки – мало
ночь продолжается… стрелки длинней на рассвете —
в перечислении – что не закончилось ночью…
и продолжается… или идёт к завершению…
кто-то всё сам это видел, то есть – воочию
и у него не остались к рассвету сомнения —
жизнь завершается там, где судьба не кончается —
глянешь в окно – фонари вперемежку со звёздами,
значит – история, кажется, так называется
то, что отмерено… но считается возрастом.

апрель 24. 2018 год

Дополнение к семейной хронике

Я помню всё, что не могу забыть —
уже – с двух лет от своего рожденья…
и всё, что помню – множится… троится…
подковой гнётся над входною дверью,
куда входил – теперь уже – полвека! —
ждал на ступенях, забывал про время,
оставшееся мне до новой встречи,
перебирал слова – почти, как пальцы,
выкручивал – костяшками навыверт…
и воробьям раскрашивал горбушку ржаного хлеба…
Перебивался сам водой и хлебом…
поскольку рано вылетел из стаи
и мог рассчитывать – лишь – на случайный завтрак,
когда случится переночевать – не на скамейке…
в парке, где качели и кукольный театр «Арлекин»,
в обнимку с бабой – без висла – со скрипкой.
Садово-парковая жизнь без продолженья,
но и без видимых причин – закончить раньше…
среди качелей, чтоб испортить праздник
идущему за нами поколенью.
Запоминание – единственная радость
доступная – пока ещё – поэту —
в добавок к ручке и листу бумаги —
никто так не изводит целлюлозу,
как жадный – до писания – подросток…
Овидий – на песке – писал слова и там их оставлял…
но то – Овидий! – не ведавший ни страха, ни сомнений,
хотя, и он, наверное страдал —
от одиночества и недопониманья —
каких-нибудь родных и сослуживцев…
В чужих краях – так! – часты разногласья
по поводу ведения хозяйства
и содержания общественного строя…
Когда находишь место, где потише —
вдруг понимаешь – всё не так уж плохо,
как выглядит при первом впечатленье.
Везде есть жизнь! – сказал святой Иосиф…
и расписался в книге посещений…
но память сокращается до буквы —
сказавший «а» – всем говорит – Прощайте! —
и исчезает, как воскресный голубь,
оставшийся без крошек для обеда —
в почти пустом – откупоренном небе —
в той его части, где чуть-чуть светлей…
и менее заметно появленье
неместного в растрёпанной одежде
и сношенных ботинках… Память сердца! —
это когда всё кажется привычным…
и всё, как будто, по своим местам —
слова и вещи, звёзды и погода,
то есть, когда – зимой – зима… весной – цветочки…
и птичий щебет – бесконечно длинный,
когда – что видишь – кажется знакомым
и можешь дотянуться и потрогать,
даже, купить и положить в карман
истёртого пальто – стать совладельцем
и наслаждаться странною покупкой…
чтобы – потом – запомнить ощущенье —
когда ты что-то трогаешь руками —
на пальцах остаётся пыль от вещи
и чувствуешь – как – кто-то это сделал —
не для тебя, наверное, но всё же…
как та дорожка с тополиным пухом,
который снова подожгут мальчишки,
чтобы увидеть – как сгорает май,
а с ним весна… Обугленные тропы…
на память остаются лишь деревья
и жёлтая трава – к началу лета.
У памяти – над жизнью превосходство,
как у судьбы – над длинной строчкой в ЗАГСе…
где чувствуешь себя каким-то лишним,
так как не знаешь, что тебе там впишут —
в какую часть пожизненного списка,
чтобы потом послушно зачеркнуть…
сдать на хранение и ни о чём не думать,
по крайней мере – о твоём происхожденье
здесь, в этом городе, где ты – всего лишь строчка
в амбарной книге – жалкий иждивенец
небесной канцелярии… хранитель
ненужных слов – в определенье жизни —
по мнению друзей, знакомых, близких
и просто обезумевших соседей,
что никогда не открывали книги
и не писали длинных, длинных писем…
и помнят – только – даты поминаний —
ничто не длится бесконечно долго,
пока итог не закреплён в чернилах…
Вода, как память, растворяет камни
и, даже, плиты на чужих могилах
не долго остаются без изъяна —
вода разносит камни, ветер – листья…
бумага это терпит, но недолго —
всего лишь – как признанье в преступленье! —
которое – ещё – когда-то – в детстве
случайно совершил… и не заметил,
став навсегда преступником… Изгоем!.. —
из-за того лишь только – что родился —
не вовремя, не к месту, спутав карты…
носил чужое имя, жил в домах,
где, даже, призраки давно не проживают,
пил воду, зачерпнув из грязной лужи…
смотрел на мир, где я был третий лишний,
пытался сохранить воспоминанья,
чтобы теперь об этом рассказать,
хотя бы так – в бумаге и чернилах —
не стать ещё одной строкой в амбарной книге.

апрель 25—26. 2018 год

«Коричневого дерева письменный стол …»

Коричневого дерева письменный стол —
из квартиры в квартиру – слепое перемещенье —
с одним единственным, пишущим за столом,
кто – на бумаге расписывает сомненья
и, даже, вымысел… и, даже! – полночный бред
что – через штору – выглядит, как попытка
переписать действительность, чтобы след —
от полуботинка – выглядел, как улыбка —
не как раскаянье за сношенный верх и низ…
и за дороги, что были уже разбиты —
до переезда ещё… и за тот карниз,
что над балконом – разбитым висит корытом…
Старый письменный коричневого дерева стол —
крепкий ещё, доставшийся по наследству
от учителя физики и математики – он
и сохранил старый письменный стол, как средство —
перемещения… из комнаты в комнату, из дома в дом —
в нём всё имущество – тетради, чернила, ручки,
карандаши, пиджак с носовым платком…
верёвка и мыло… наверно – на всякий случай.

апрель 27. 2018 год

«Когда не произносишь имена…»

Когда не произносишь имена,
чтоб оживит – давно уже ушедших,
а просто вспоминаешь их слова —
то тени оживают – так! – поспешно,
как будто, каждый вечер только ждут,
когда окликнут… то есть – тронут словом…
и ты, как будто бы – один, но тени тут
и, как всегда, спасти тебя готовы…
по крайней мере – вновь – поговорить
и что-то рассказать – как протекает
другая жизнь… и как непрочна нить,
что Парка – долго, долго заплетает,
состарившись давно от этих дел…
не будучи свидетелем событий,
в которых всё, как ты того хотел…
включая смерть и множество открытий —
после ухода нескольких людей,
слова которых ты и вспоминаешь,
не называя их… в кругу теней —
как будто сам меж ними пропадаешь.

апрель 27. 2018 год

«По решётке парка – палкой – какой-то пацан…»

По решётке парка – палкой – какой-то пацан
разбивает чугунную гроздь винограда —
ради звука – только… ни чтобы сложить в карман
виноградины – кого-то обрадовать…
осчастливить, может быть, ягодками из чугуна…
как талисман – на длительное хранение,
или просто на память, которая не видна,
но появляется быстро – в любое мгновение…
в упоминаниях – точно от палки стук —
о чугунину парка… о гроздь винограда,
что не склевали птицы, не сбил каблук
мимоидущего – медленно вдоль ограды…
мимо пустых скамеек, где только лист —
из наблюдателей… и взгляд не спешит расстаться
с этим пейзажем… восторженный оптимист —
по чугунине – палкой – спешит стараться.

апрель 28. 2018 год

Три стихотворения

1
Я помню адрес городского морга
в больничном городке, куда отца
доставили, но очень ненадолго —
для справки – только!.. – и стереть с лица
нечаянную радость – отпущенья
из дома, что на Пушкина стоит,
где он так и не высидел прощенья —
на кухне… Дед давно в земле лежит…
а дом стоит… и морг стоит – всё там же…
и тополь под некрашеным окном
не знает о естественной! – пропаже
всех, кто уже давно покинул дом
и переехал за забор напротив —
туда, где тот же адрес – только морг…
и имена уже – на обороте —
учётной карточки, где неуместен торг —
по поводу причины переезда…
ворона облюбовывает крест…
и только тополь старый у подъезда
хранит молчание… листва слетает с мест.

2
Когда кончаются чернила,
то остаётся карандаш —
химический, что так красиво! —
выводит буквы и пейзаж
на клетчатом листе бумаги,
спиралью схваченной в тетрадь…
плюс – на обложке – кони. флаги —
Бородино – ни дать-ни взять!..
гусиное перо и профиль…
чернила в склянке… бледный дух…
в мундире сваренный картофель…
в часах кукующий петух! —
когда кончаются чернила
и нечем больше подтвердить,
что это точно – было… Было!..
и Парки – рвущаяся нить —
комкуется – сбивает столку…
уводит в сторону – опять…
старик берёт свою двустволку
и… на сраженье!… твою мать.

3
Смотрю как долго по странице
крадётся солнце… только буквы
ему мешают раствориться
и стать соавтором – как будто…
и совладельцем этой пыли
между бумагой и… бумагой…
что сыпется, как пепел с крыльев…
и с обуви – с последним шагом…
и остаётся длинной строчкой
луча полуденного – в сумме —
с чернилами, где солнца точка,
как на балконе – гули-гули…
чирик-чирик и… многоточье,
оставленное в жёлтой пыли,
как будто бы – уже просроченные —
слова – Мы тоже – жили —были.

апрель 29-май 1. 2018 год

Май, начало

1
Вишневую или вишнёвую косточку —
цвет – уже – не имеет значение —
птица кидает в открытую форточку,
предполагая, что для сохранения —
вида… то есть – как яйца в гнёздышко,
чтобы осталось напоминание —
небу ли… лесу… весеннему воздуху…
и непрерывное крыльев роптание
над невозможным уже продолжением —
лишь сквозь чириканье упоминание…
тонкой плюсной продолжая движение —
голоса – как бы уже – на прощание,
то есть, когда – не заслушаться за полночь…
щебетом! – небо царапает облаком,
как по стеклу… указательным – запросто,
чтобы потом – след – как будто бы – волоком.

2
Весна. Сирень набухает своей беременностью.
Птицы, как сумасшедшие откладывают потомство
в чужие гнёзда… не думая о наследственности…
и о том, что скажут родственники – не обнаружив сходство.
Весна. Время обзаводиться собственностью
для дачных домиков, как птицам плести скворечники…
нести всякую чушь, как птенца над пропастью —
может быть вывалится… и всё будет по-прежнему…
или – не будет… как не существует прощения —
за всё тобой сказанное… птички, стрекозы, бабочки…
у весны единственное воплощение —
за полночь пьяный мирно храпит на лавочке.

3
Когда, даже, тень не способна стать собеседником,
когда, даже, призрак – уехал – не расплатившись
за проживание… и нет никакого наследника —
жизнь – это только то, что может присниться…
особенно – в мае, когда транспаранты и шарики,
ветка сирени… черёмуха – в самом начале…
и – чередой – друг за другом идущие праздники,
что – обязательно – с громкими! – слишком речами,
то есть, слова здесь – уже – не имеют значения…
из репродуктора – лишь – Шестакович с Прокофьевым —
«Петя и волк» – восхитительное произведение!..
флейты – немного – тревожно, но – очень профильно —
в рамках традиции, не отступая от графика
прямолинейного стана… Весна – в продолжении! —
или в финале… или кому-то потрафила,
чтобы ещё – хоть чуть-чуть – продолжалось движение…
чтобы и призрак уехал не утренним поездом…
чтобы и тень согласилась на кофе с оладьями…
чтобы черёмуха – позже – обвисшими гроздьями —
ветки сирени – дрожащие – молча поправила.

май 1—2. 2018 год

«Волна лукавит, солнце отражая …»

Волна лукавит, солнце отражая —
не тот рисунок берега у ног
полощется… но кто об этом знает! —
первоисточник в книге – он же – Бог! —
он же Создатель – далее по списку —
Творец… потом бумага продолжает,
в воспоминаниях теряя – только – смысл,
но ненадолго… Птичка вылетает
из фотокамеры – на волю – над волною,
чтоб больше никогда не возвратиться,
не быть заложницей… как – и не быть героем,
а только тем, что продолжает сниться.
даже, когда бессонница и морок —
во все глаза… Волна сбивает с ног
того, кто утром, в пятницу покинул город,
чтоб не вернуться… подведя итог.

май 3. 2018 год

«Стрижи, как новое время года …»

Стрижи, как новое время года —
мимо балкона… мимо верёвочных лестниц —
в светлое прошлое – среднего рода,
где – никакой – перед взглядом ответственности…
Зрение тянется только мгновение —
до остановки автобуса, катера —
на берегу – волновое движение —
точно – к обеду крахмальною скатертью…
Глаз различает движение в облаке —
то ли стрижа, то ли ласточки с берега,
что вместе с катером в вязнущем воздухе —
с музыкой – из репродуктора – медленно…
вялотекуще – по новому времени —
года… верёвочно-клейкие записи
в книге гостей – со следами старения,
но резвым почерком, то есть – не в прописи —
не по линейке – словами и фразами…
перечислением… упоминанием…
пусть, даже, очень, порой – безобразными…
птичка щебечет свой текст – без названия.

май 4. 2018 год

Май. Воспоминание №_

1
Вспомнишь ли? – как ещё недавно,
разбуженная, говорила шёпотом,
до конца не проснувшись – забавно…
языком, как воробушек, что-то щёлкая…
вспоминала сказанное на кануне
и, даже, как-то глаза отводила в сторону…
и слова, не разбуженные, тонули
в пределах начатого разговора,
в той его части, где про любовь и ненависть…
про то, как выглядит расставание
на фоне неба, воробьёв и нежности…
утром – шёпотом – просыпание
с воробьиным щебетом… с намоченной ночью наволочкой —
вспомнишь ли? – по какому поводу
горевала, случайно проснувшись, за полночь…
около часа ночи… и было холодно,
потому что время уже состарилось – ещё вечером!..
ты – только – повод – дополнить воспоминания —
о пережитом… Светильник с погасшей свечкою —
утром, проснувшись, не привлекает внимание.

2
Я сижу, распластавшись, на мягком стуле,
наблюдаю, как мимо плывут автобусы —
в жидком асфальте… Жара в июле,
то есть, в мае – июльская – смещает градусы
и грозит безвременьем… Наказанием…
отлучением от разноцветия в воздухе,
в форточке – видимым разнообразием —
это, когда из вишнёвой косточки —
дерево – с полным набором цветения…
распластавшись на стуле – вижу окрестности,.
то есть – этапы преображения —
милой зрачку, замечательной местности.
Глянешь – плывёт деревянное облако —
жёлто-зелёное с бурыми пятнами…
и самолёт – рядом с облаком – около —
с цифрами, буквами – мне не понятными…
как в циферблате – то полдень, то за полночь…
время – обедать… и время позавтракать…
сидя на стуле – сегодня ли, завтра ли —
не понимаешь – погоду – внезапную.

3
…будет ли?.. Будет! – по камню движение рук —
воспоминание – только – ни больше, ни меньше,
то есть – окрестности памяти! – где недосуг
перепечатка любовных записок от женщины
той, что оставила тело своё – другим —
на разграбление, то есть – почти попытка
стать достоянием – собственностью, как дым —
для окружающих – только —ещё – улыбка…
или скривление ярко накрашенных губ —
на отвороте рубашки, на выверте жизни…
после того, как из пальцев последний испуг —
вдруг – пропадает с вопросом – А, в смысле? а, в смысле…
как это будет, когда и кирпич – не спасёт,.
то есть – по камушку – стёртые жёлтые пальцы —
от перекура… Вода по канавке течёт —
с крыши – на землю и – дальше… немножечко – дальше,
то есть – туда, где вопрос – он же – тот же – ответ…
Спросишь – Откуда? – получишь просроченный адрес,
или повестку о ветра – с отказанных мест,
где – ни собаки, ни волка! – мышиная зависть.

май 5—8. 2018 год

«В полумраке у выцветшего стекла…»

В полумраке у выцветшего стекла,
выкурив прошлое, не зная, что будет завтра.
то есть – после шести тридцати утра,
когда все проснутся – все – как всегда – внезапно…
и чайник на кухне прошепелявит – Пора!..
или ворона в стекле прокартавит – Ну, здравствуй!.. —
человек в пижаме глядит в интерьер двора,
где – без него – закончится это царство…
или начнётся другое… Но – без него! —
один человек в пижаме – весь мир – в кармане,
где-то внутри кармана – там – глубоко,
то есть – почти – в застеколье – в оконной раме,
где-то – напротив, откуда неяркий свет…
изображение множится лунным бликом
по отражению, где отражения – нет —
только смотрящего… Птица пугает вскриком —
сумрак, который – не в комнате – с той стороны —
там, где в пейзаже трава и качели со скрипом,
что постоянно дробят пустоту тишины
на отголоски, как будто бы, кто-то… там – вскрикнул
и согласился остаться – уже – навсегда!
Небо, в которое смотришь качается в право —
от наблюдателя… то есть, как будто, вода
переливается из незакрытого крана —
не по закону, а мимо назначенных мест —
в ту часть пейзажа, откуда – ни шагу обратно…
где на отцовство, судьёю назначенный тест —
всё объясняет… Пижама – немного помята.

май 8. 2018 год

«Рано утром, пока никого, ничего – под балконом …»

Рано утром, пока никого, ничего – под балконом —
выйти на улицу, разговориться с облаком,
рассказать ему про всех родных и знакомых,
про тех, кто – уже – далеко… и про тех, кто – около,
чтобы – не в одиночестве… чтобы – хоть кто-нибудь – рядом —
не только облако… не только сирень у подъезда…
или, давно покосившаяся, вековая ограда,
напоминающая лежащего на лавке соседа —
после вчерашнего… Утром, когда – никого рядом, кроме соседа
и, может быть – Ангела с голубиными крыльями…
или того, кто – обычно – ближе к обеду
говорит о том, что – опять – все о нём забыли…
или – не вспомнили, что, впрочем – одно и тоже!
Голубиная поступь – по пыльной – опять – дорожке —
напоминает о скором будущем, чтоб подытожить…
и о том, что – в сумме – осталось – уже – немножко.

май 9. 2018 год

Деду. Воспоминание №_

1
…чёрным хлебом… корочкой с солью – гранёный стакан
с фотографией… с почти оплывшей до блюдца свечкой…
с тихим – Здравствуй вовеки! – что уже не положишь в карман…
наступает будущее, то есть – почти что вечность!..
и вокруг – ни звука, что обычно утром терзает слух —
только негромкий неровный шорох ветра о занавеску,
только – чуть-чуть – невидимое движение чьих-то рук —
почти незаметное, как в первую брачную ночь – невесты
перемещение… О, всегда молчаливый – до боли – дом!
О, назначенное одиночество, ставшее наказаньем! —
тем – осязаемым, тем всегда немногословным окном,
что, как и жизнь – не имеет другого названия.

2
Мой дед – любитель тишины

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.