Настоящий номер «Политической науки» посвящен важной для всех нас тематике – взаимодействию экологии и политики, влиянию экологических проблем на развитие политических отношений, формированию экологической политики, ее воздействию на экологическую среду, влиянию осознания значимости экологической проблематики в политической сфере на политическую науку в целом и ее относительно новую субдисциплину – экополитологию.
Об актуальности этих вопросов, полагаю, писать излишне. Сталкиваясь с возрастающим количеством проблем взаимодействия общества и окружающей природы, принятия решений в этой сфере, все большее количество рядовых людей, общественных деятелей и политиков начинают понимать правоту высказывания членов Римского клуба, авторов книги «Пределы роста: 30 лет спустя»: «Мир никогда не сможет уменьшить экологическую нагрузку до устойчивого уровня, если эти попытки не будут основаны на глобальном партнерстве. Катастрофа неизбежна, если люди не научатся относиться к себе и другим как к частичкам единой глобальной системы» [Meadows D.H., Randers, Meadows D.L., 2004, р. 12].
Не отрицая важности такой эволюции самоидентификации, хотелось бы отметить, что наши действия в отношения окружающей среды часто имеют непредсказуемый результат. Связано это не только с нежеланием отнестись «к себе и другим как частичкам единой глобальной системы», но и с тем, что мы порой не полностью понимаем суть происходящих процессов, а изменяющаяся окружающая среда часто реагирует на наши действия самым неожиданным образом.
Вместе с тем непредсказуемая реакция биосферы на определенные действия людей, в том числе, как нам кажется, направленные на создание гармоничных отношений с ней, – вовсе не причина для бездействия. Однако это повод задуматься об осторожности, о необходимости дальнейших исследований в области взаимодействия человека и окружающей среды, о совершенствовании механизмов принятия решений, развитии общественной экспертизы и т.п. Решение этих задач представляется особенно значимым в век развития нанотехнологий, биотехнологий, компьютерных технологий, которые способны создавать и выпускать в окружающую среду самовоспроизводящиеся продукты.
Готовя данный номер, мы, естественно, не ожидали, что его выход в свет позволит кардинальным образом изменить отношение рядовых граждан, общественных деятелей и политических элит к анализируемым в нем проблемам, описанное в свое время одним из деятелей Римского клуба А. Печчеи: «…наши упорные скитания по свету не привели, по сути дела, ни к каким ощутимым результатам – как будто бы глобальные проблемы, к которым мы стремились привлечь всеобщее внимание, касались вовсе не нашей, а какой-то иной, далекой планеты. Создавалось впечатление, что большинство людей, которых мы встречали в наших странствиях, готовы были всячески приветствовать создание Римского клуба – при условии, однако, что он никоим образом не будет вмешиваться в их повседневные дела и не посягнет на их интересы… Короче говоря, наши слова нашли не больше отклика, чем проповеди папы римского, увещевания Генерального секретаря ООН У. Тана или, скажем, предостережения обеспокоенных ученых и мыслителей. Создавалось впечатление, что их забывали еще до того, как слышали…» [Печчеи, 1985, с. 127]. Однако мы надеемся, что обсуждение эколого-политологической тематики на страницах нашего журнала будет способствовать активизации научной дискуссии по вопросам экологической политики, а также саморефлексии политической науки в целом и ее субдициплины – экополитологии.
Хочется верить, что отдельные аналитические и популяризаторские усилия когда-нибудь позволят совершить качественный скачок и в плане профессионализма экополитологов, их участия в разработке политических решений, и в сознании политиков и рядовых граждан, которые в один прекрасный день поймут необходимость руководствоваться правилом, сформулированным А. де Сент-Экзюпери: «Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету».
Е.Ю. Мелешкина
Meadows D.H., Randers J., Meadows D.L. Limits to growth: The 30-year update. – White River: Chelsea Green, 2004. – 338 p.
Печчеи А. Человеческие качества. – 2-е изд. – М.: Прогресс, 1985. – 312 с.
Е.И. ГЛУШЕНКОВА
В настоящее время отношения в системе «природа – общество» почти повсеместно оцениваются как глобальный экологический кризис, острота которого обусловлена противоречием между безграничными возможностями человеческой преобразовательной деятельности и ограниченными возможностями биосферы в ресурсном обеспечении этой деятельности. Но, думается, более точной будет трактовка экологического кризиса как кризиса адаптации, суть которого заключается в том, что власть человека над окружающей средой увеличилась настолько, что видоизменяет одновременно и человеческое общество, и среду его обитания, образуя де-факто их союз, а сам человек и общественные институты оказались не способны адаптироваться к такому состоянию и социальным феноменам, им порожденным. Следовательно, причины экологического кризиса нужно искать не в природе, даже не в системе «природа – общество», а внутри самого общества и выход – в социальных и политических преобразованиях нынешнего Общества риска.
Беспрецедентным ростом рисковых характеристик развития мы обязаны глобализации. Глобализация, описываемая теориями самоорганизации, сопровождается одновременно расширением и углублением социальных связей и институтов в пространстве и во времени; на повседневную жизнь людей все большее влияние оказывают процессы, происходящие в других уголках Земли, а действия отдельных политических акторов, в том числе местных сообществ, могут иметь глобальные последствия. Мир становится целостным и усложняется в условиях происходящих в нем нелинейных процессов. Утверждение, что глобализация ведет к подчинению суверенитета национальных государств властным возможностям определенных транснациональных акторов, неточно, так как субъектом глобализации выступает все человечество, а чей-либо контроль над ней представляется как раз проблематичным. Напротив, она порождает глобальную хаотическую конкуренцию социоэкономических и социокультурных моделей. Формируется единое мировое пространство, планета образует закрытую политическую и экономическую системы, подчиненные законам индустриально-рыночной цивилизации, с измеряемой масштабами Земли техносферой, заменяющей нам естественную среду. Антропогенные нагрузки на нее превышают все допустимые пределы, и она начинает деградировать вплоть до полной непригодности к проживанию. Наступает глобальный экологический кризис.
Но, как говорили древние, из того же корня, из которого произрастает проблема, растет и средство спасения. Феномен экологической политики не был знаком ни античности, ни Средневековью, ни Новому времени. Он возникает в ХХ в. в позднеиндустриальном обществе в ходе эволюции мира политического на фоне глобальных кризисных явлений. Новые социоприродные закономерности в Эру риска начали отражаться политическим сознанием и, воспринятые политическим процессом, стали предметом политического анализа. Свою роль сыграли новые характер и роль науки, научного знания и ученых, но ключевой стала общественная необходимость дать ответ на пресловутый «кризис властей» [Тоффлер, Морин, 1994], за которым – потеря возможностей человека к адаптации. Изменилась господствующая в общественном и научном сознании картина мира, трансформировалось научное сознание, и в системе общественных наук возникли новые направления.
Экополитология (англ. «environmental politics») – молодая плюралистическая политическая дисциплина со своим категориальным аппаратом и четко очерченным предметным полем. Она представляет собой комплексное направление политических исследований, изучающее структурно сложный характер экологической политики во взаимодействии с другими элементами политического процесса, разными политическими игроками, различными сферами политической жизни.
Ее зарождение во второй половине 60-х – начале 70-х годов ХХ в. сопровождалось такими глобальными политическими процессами, как расцвет новых социальных движений и борьба активистов гражданского общества за включение экологической проблематики в политическую повестку дня. Новые социальные движения, прежде всего антивоенные, экологические, а также правозащитные, женские и ряд других, серьезно изменили политический ландшафт многих развитых стран, где решение экологических проблем стало полноправной частью политики с начала 1970-х годов. Борьба экологического движения за новую политическую повестку дня обернулась успехом, и это стало началом прорыва к новым политическим практикам, к новой концепции политики. Так что экополитология – не результат кабинетных размышлений, а отображение реально происходящих социальных и политических процессов. И хотя сама политология оказалась, мягко говоря, не вполне готова к анализу новых феноменов, экополитология дала возможность обществоведам сделать обобщения, расширяющие рамки политической науки как дисциплины, сохраняя при этом ее классическое концептуальное ядро.
Экополитология изучает весь спектр политических решений в области окружающей среды и ее охраны, управления природопользованием, а также методы их анализа. В ее рамках, в частности, рассматриваются: государственные политика и управление окружающей средой и природопользованием, политика в области охраны природной среды и соответствующие практики хозяйствующих субъектов (особенно крупных), а также экологическая политика партий, движений, других игроков на политической арене, агентов гражданского общества, глобальные и международные проблемы, связанные с указанной деятельностью, и др.
Принятие политических решений – это технологическое преобразование политической власти в управление общественными процессами в ходе рационализации выбора политических целей в сложной ситуации. Экополитология смотрит на принятие решений как на процесс выбора политических целей и направлений деятельности в специфической ситуации глобального экологического кризиса, в условиях нарастающей экологической опасности. Рассмотренные сквозь призму идеи адаптации человечества к глобальному кризису, осуществляемой через принятие решений, они могут быть названы не просто политическими, а эколого-политическими. Изучаемое экополитологией политическое решение в сфере природоохранного регулирования, природопользования и, шире, в области окружающей среды мы будем далее называть эколого-полити-ческим решением [подробнее см.: Глушенкова, 2009; Глушенкова, 1995; Глушенкова, Костин, 2002].
Грань между политическим и неполитическим решением в экополитологии очень тонка; политическими на практике становятся все решения, оказывающие ощутимое воздействие на экосистемы. Чем сильнее экологический эффект, тем более выражена его политическая составляющая, тем выше его объективная значимость для выживания социума. Ведь что есть предмет политологии, как не анализ принятия общественно значимых, ориентированных на долгосрочную перспективу решений? Экополитология изучает экологически значимые решения, причем не обязательно они должны напрямую относиться к охране природной среды. Объект экополитологии – взаимодействие политической сферы общества с системой социоприродных отношений. Непосредственным предметом экополитологии являются теория и практика принятия политических решений, относящихся к окружающей среде и ее охране, а также решений по рациональному природопользованию, которые следует рассматривать в контексте адаптации современного общества, характеризуемого как общество риска, к кризисным явлениям.
В экополитологии можно выделить эколого-политическую теорию, т.е. теоретическую экополитологию, и прикладную экополитологию, состоящую из экоадминистрирования и собственно экологической политики, процесса принятия эколого-политических решений. Теоретическая экополитология предметно сближается с глобалистикой и посвящена концептуальным основам экополитики, теоретико-методологическим аспектам принятия политических решений в данной сфере. Она рассматривает политические ценности и цели, а прикладная в основном изучает средства и способы достижения этих целей. Экополитология, как и политология, подразделяется на сравнительную и региональную, на экополитологию международных отношений и т.д. Как междисциплинарная область, экополитология вобрала в себя достижения политологии, социологии, юриспруденции, экономической и экологической наук. Теоретической предпосылкой возникновения экополитологии стала идея междисциплинарного синтеза общественных и естественных наук, версией осуществления которой являются эколого-политические теории.