Читать онлайн
Королева Альтури

Вторая часть дилогии

Пролог

«Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием».

(с) Том Стоппард

Оката,147 год от начала Новой эры

Дьен

– Коня надо заменить. – Подношу шахматную фигурку к глазам и придирчиво смотрю на то место, где старое дерево обзавелось глубокими вмятинами – следами от зубов.

Понятия не имею, для чего Эри понадобилось пробовать шахматного коня на вкус. Но когда я застукал её за этим варварским занятием, она лишь невинно захлопала ресницами, вручила мне повреждённую фигурку и сказала что-то вроде «Теперь ты будешь думать обо мне каждый раз, когда откроешь свои дурацкие шахматы».

«Они не дурацкие! Сама ты дурацкая», – вспылил я в ответ, но Эри лишь улыбнулась, сжала в кулаках подол своего огромного сарафана и словно беспечная бабочка упорхнула прочь.

– Да. Коня надо заменить. – Ударив фигуркой по доске, вдруг почувствовал, что желание играть в старые дедовские шахматы в одиночестве, испарилось, поэтому взял коня из белого набора и устроил ему битву с «покусанным». Покусанный, разумеется, проиграл. Он ранен, а значит, он слабее. Да и вообще… кому он нужен такой уродливый?

Далее началась битва королев!

Ха, моего деда бы удар хватил, увидь он, что я использую его драгоценные шахматы, как фигурки для боя. А второй удар случился бы незамедлительно, услышь он, что я «обзываю» ферзя королевой.

«Ферзя называют королевой только дураки и дилетанты»! – хриплый голос деда так и звучит в голове.

«Ну и пусть! – возмущался по этому поводу я. – У каждого короля должна быть своя королева, разве не так?! Так почему я должен называть её каким-то «ферзем»?

«Дилетант! – кричал дед, тряся усами. – Прочь руки от моих шахмат, глупый мальчишка»!

Хорошо, что дед меня сейчас не видит.

Несколько лет назад его и вправду хватил удар. Где-то на окраине одного из городов-призраков во время разведывательной миссии. Уж не знаю, что такого он увидел в мёртвом городе, что сердце вмиг остановилось, но… домой лейтенанта-полковника Окатанских чёрных кинжалов вернули уже в мешке для трупов.

– А сейчас на поле боя выходит чёрная королева! – громко комментирую свои действия. – Наносит точный удар в голову, иииии… – Ударяю чёрной фигуркой по белой (что также помечена зубами Эмори), та отлетает на пол, закатывается под кухонный шкаф, а я победно объявляю: – Белая королева сбежала с поля боя! Победа достаётся чёрной королеве!

– Дьен, милый. Папа до утра на дежурстве, у арены; заменяет кого-то. Так что сходи-ка ты отнеси ему ужин, а затем можешь пойти в гости к Эмори. Она ведь вчера приглашала тебя?.. – На кухне показывается мама и, даже взгляда на меня не бросив, шагает к окну. Длинными тонкими пальцами аккуратно отодвигает занавеску в сторону и смотрит на улицу, по которой разливался густой оранжевый свет заходящего солнца.

Платье надела. Одно из своих любимых. Синее в мелкий рисунок бело-жёлтых цветов; на примулу похоже. Иногда, от нечего делать (разумеется), я выбираюсь в поле вместе с Эмори и её матерью, где и слушаю о всякого рода растениях и их полезных свойствах.

Мне нравится её мама. Она весёлая. И добрая. А ещё у неё улыбка красивая. А ещё она не такая назойливая и приставучая, как Эмори.

– Дьен? – мама выдёргивает меня из размышлений.

– Да, понял, – мямлю в ответ, складываю шахматы в коробку (белую королеву достану из-под шкафчика позже), подхватываю тряпичный мешок, внутри которого лежит контейнер с ужином для отца, и уже собираюсь двигаться к выходу, как в дверь громко трижды стучат, а спустя короткую паузу ещё дважды – тихонечко.

– Ох! – На долю секунды вижу растерянность на лице матери. Но… ей ведь не привыкать к подобным ситуациям, поэтому она быстро берёт себя в руки и вот уже спешит открывать дверь.

На пороге стоит – как я его называю, – господин Жопс. На самом деле его зовут Шопс. Он уже давно работает вместе с моей мамой. Он специалист по развитию идеалов дружбы и взаимопонимания между народами двух рас. Он – рафк. А ещё он любовник моей матери.

– Я не вовремя? – с фальшивой растерянностью во взгляде, Жопс сперва смотрит на меня, а затем на маму.

– Нет, что вы! Проходите в дом, не стойте на пороге, – суетится моя мать и как бы невзначай проверяет в порядке ли её причёска. – Дьен, милый, мы с господином Шопсом должны обсудить кое-что важное. По работе. Твоего отца я в известность поставила, не переживай, ладно? – Мама целует меня щёку и выталкивает за дверь. – Ну? Иди, твой папа наверняка проголодался. И если захочешь переночевать у Эмори, я возражать не буду; только скажи об этом папе. Пока, милый.

Дверь хлопает, а я ещё секунд тридцать стою на месте и прожигаю её глазами, представляю себе лицо господина Жопса.

– Привет, Дьен!

– Привет, липучка.

Стоило оказаться на площади, как Эмори, решив поздороваться, выпрыгнула из-за закрытой овощной лавки.

Будто я не знал, что она за мной всю дорогу от дома тащится.

– К отцу идёшь? – шагает рядом и так счастливо улыбается, словно у неё сегодня лучший день в жизни.

– Ага, – отвечаю, упрямо глядя перед собой.

– У вас гости?

– Ага.

Регулярные и всегда желанные.

Папа ничего не знает о том, что его жена связалась с рафком. Думаю, даже не подозревает, – мой отец самый большой в этом мире простачок. Добряк и просто хороший человек, – так говорят о нём многие. А мама раньше говорила, что у её мужа самое доброе сердце. И всё в нашей семье было замечательно, пока не появился этот чёртов Жопс!

Я лично застукал их, когда тот расстёгивал пуговицы на мамином платье, прилипнув своими мерзкими вонючими губищами к её шее. Мне уже одиннадцать! И я отлично знаю, чем это они там занимались! Фу… чуть не вырвало тогда. Но поплакать было важнее, поэтому сбежал на старую ферму и просидел на чердаке курятника до самого рассвета. Тогда и принял решение ничего не говорить папе, ведь это способно окончательно разрушить нашу семью, испортить репутацию матери, а отца сделать жалким и никчёмным в глазах окатанцев. А с ним я точно не могу так поступить. Да и не хочу, не могу допустить, чтобы наша семья была разрушена из-за какого-то красноглазого Жопса!

Мама просто не понимает, что не нужна ему! Он – рафк! А все рафки считают себя высшими существами! Люди для них – материал для сотворения новых рафков, а иногда – игрушки, развлечение, ведь порой бессмертным так скучно живётся.

Бесят…

– Эй! – хватаю Эри за локоть, прежде чем она, запутавшись в собственных ногах, успевает проехаться животом по земле.

– Ой, спасибо, – улыбается, а щёки румянец заливает.

Девчонки…

– На ровном месте спотыкаешься, – ворчу, отведя взгляд. – Какая же ты…

– И какая же я?

– Неуклюжая! Вот какая! – выпаливаю. – И маленькая ещё, чтобы в такое время по городу гулять. – Беру её за руку и веду за собой.

– Мне уже семь! Я не маленькая! – обиженно протягивает, а я не сдерживаю смеха, бросая на неё весёлый взгляд в стиле «Ага, как же». – И я не одна. Я с тобой, – добавляет.

– Ну… разве что, – поразмыслив, заключаю. – Со мной это да… безопасно конечно.

Ладошка Эри ещё крепче сжимает мою, а улыбка становится шире.

Вот смотрю на неё порой и думаю: «Чего везде за мной тягается»?.. А как представлю, что прекращает всё это дело, так аж… как-то не по себе становится. Хоть и приставучая девчонка, но «своя» уже, привык я к ней.

– Куда мы идём? – спрашивает спустя паузу.

– К арене. Отец сегодня всю ночь будет мортов сторожить.

– А можно нам бой будет завтра посмотреть?

Хмуро гляжу на Эри и раздумываю, как бы ей помягче ответить…

– Нас не пустят. – И это правда. – К тому же, не думаю, что тебе понравится это зрелище.

– Откуда знаешь, если и сам там не был?

– Я… я… – Вот вечно она так! Забрасывает своими вопросами и с мысли сбивает. – Я просто знаю, поняла?

– Ага. Поняла, – и вновь улыбается.

Как-то раз мне удалось подсмотреть бой. Ничего более кровожадного я в жизни не видел; так что и Эри это ни к чему. А ещё страшнее стало, когда представил, как наши солдаты против мортов за периметром выступают. На арене-то создания эти друг против друга сражаются, а там…

Зато я понял, почему отец не хочет продвигаться дальше по службе, – просто и сам смотреть на весь этот ужас не желает. Говорит, что его более чем устраивает быть в городском патруле. Работа спокойная, непыльная, и, главное, без крови. Ходишь себе, улицы патрулируешь, детишек по домам разгоняешь, да смотришь, чтобы везде порядок был. Оката – спокойный город. На патрулирование территории обычно больше 2-3 отрядов не отправляют. Другое дело – в Тантуме. Вот там, как говорит отец, всяких ужасов насмотреться можно. Особенно в разгар Кровавого сезона, когда на улицах толпы приезжих, десятки рафков, а ещё больше тех, кто просто-напросто недоволен исходом боя.

– Здравствуй, сын! – завидев меня, улыбается отец и машет рукой. – О, Эмори! Рад и тебя видеть, малышка! А ты похорошела.

– Но мы только вчера с вами виделись, – бровки Эри хмурятся.

– Вот я и говорю, – смеётся отец, ероша Эмори волосы, – всего день прошёл, а ты так похорошела! Завидная же невеста у моего сынка.

– Она мне не невеста, – цежу сквозь зубы, а Эри тут же добавляет:

– Это пока что.

Не собираюсь спорить. Бессмысленно. Таких упрямиц, как Эри ещё поискать надо.

Отец делится с нами хлебом, и мы опускаемся на землю прямо у ворот на ограждённую территорию. За них нас не пустят. Да и отца тоже. Его обязанность – вести журнал посещений (если посетители вообще конечно будут), ну, и смотреть, чтобы любопытная ребятня не надумала через забор перелезть, чтобы заглянуть в палатки, где уже находятся клетки с мортами внутри.

– Охраны маловато как-то, – прожевав кусок хлеба, киваю на палатки, рядом с которыми кружат всего двое вооружённых бойцов.

– С минуты на минуту отряд прибудет, – отвечает отец. – Ещё одного бойца из Эргастула перевозят. Так что вы давайте, это, дожёвывайте и по домам.

– Я не пойду домой, – утыкаюсь взглядом в землю и с такой силой сжимаю в кулаке хлебную корку, что костяшки пальцев белеют.

– Это ещё что за новости?

– Я сегодня у Эри переночую. Мама… она разрешила. У неё там какая-то работа с Жопсом.

– С господином Шопсом, – с нажимом поправляет отец, и я встречаюсь с ним взглядами.

На какую-то долю секунды вижу обиду, боль и разочарование в его глазах, и вот уже начинаю подумывать, что отец может подозревать об изменах матери, как тут на его губах вновь расцветает добрая улыбка, а взгляд наполняется теплотой.

– Мы с мамой тебя очень любим, Дьен. Ты ведь знаешь это? – Мягко опускает ладонь мне на плечо и несколько раз похлопывает.

– И для чего ты мне это говоришь? – изо всех сил борюсь с проклятым жжением в глазах.

– Для того, чтобы ты помнил, сынок: что бы ни случилось, мы с мамой всегда будем очень любить тебя и гордиться нашим мальчиком.

Хотелось фыркнуть, но я сдержался.

Раздался тяжёлый вздох отца, и его вторая ладонь упала мне на плечо.

– Думаю, пришло время серьёзно поговорить, Дьен, – он строго заглянул мне в глаза, но на его губах по-прежнему играла добрая улыбка. – Обещаю, что мы сделаем это завтра утром. Я, ты и мама. За завтраком. Хорошо?..

В тот момент я задумался: а что, если спасать уже нечего?.. Что если наша семья уже давно развалилась, все всё знают друг о друге, но ради меня продолжают делать вид, что ничего плохого не случилось?..

И как долго они собираются притворяться?..

В тот поздний вечер, проводив Эри до дома, я не переступил его порог. Заверил, что со мной всё будет в порядке, и я не собираюсь натворить глупостей, которые она уже успела себе нафантазировать. Я даже потрепал её по волосам, чтобы успокоить. А когда дверь дома Эри закрылась за её спиной, я поспешил обратно, – к арене. К отцу, с которым собирался поговорить, как мужчина с мужчиной. И не завтра, а уже сегодня. Потому что мне это было необходимо! Я собирался выяснить, что происходит между ним и мамой на самом деле, и неужели эти двое настолько большие идиоты, что забыли о клятве, которую дали друг другу?..

А как же… любить до конца дней своих?..

Я, правда, не понимал, как можно нарушить данное обещание.

Но разговора с отцом в тот вечер так и не состоялось. Как и не состоялось на утро за завтраком, днём позже, или через неделю, через год… Говорить просто-напросто было не с кем. Моего отца в тот вечер не стало.

Когда я вернулся к ограждению, у ворот отца не оказалось, а у палаток творилась такая суматоха, что сомневаться не приходилось – случилось нечто ужасное.

Кровь была везде… Внутренности, куски плоти… Оторванная голова.

Голова моего отца.