Читать онлайн
Перекрестки

Пролог

Внезапно все разговоры стихли. Света обернулась, чтобы узнать, что случилось; тут же бросились в глаза недоумение и ужас, застывшие на лице ее мамы. Сидевший рядом с той Костя тоже не смог скрыть своего непонимания. Света повернулась ко входу и замерла…

– Ну привет, – с широкой улыбкой произнес гость. – Так и думал, что застану вас на даче. Ваши привычки за прошедшее время абсолютно не поменялись.

Мужчина по-хозяйски бесцеремонно вошел в комнату и уселся в свободное кресло.

Все продолжали молчать и разглядывать гостя.

– Не ждали, – утвердительно протянул тот.– А я смотрю, у вас здесь гости сегодня.

Наконец Света смогла скинуть с себя оцепенение и ответила.

– Никита, это не гости, это мой муж и сын.

– Интересно, интересно… – теперь уже Никита с нескрываемым любопытством оглядывал незнакомых ему мужчину и мальчика. – Ну что, малец, – подозвал он к себе мальчика, – давай познакомимся? Да не бойся ты меня…

Маленький Павлик спрятался за отцом и с настороженностью глядел на чужого дядьку.

– Никита, зачем ты приехал? – спросила Света.

– Захотелось тебя увидеть. Соскучился. Да вы меня не стесняйтесь, что вы как не родные, – последняя фраза была брошена уже Вере Ивановне.

В комнате воцарилось молчание и только звук включенного телевизора разбавлял гнетущую тишину. Света видела, как Никита разглядывает ее мужа и ребенка, и это ей совсем не нравилось. Костя тоже весьма настороженно смотрел на гостя – наверное, догадывался, насколько неожиданным и неприятным стало появление последнего для жены.

А Никита острым взглядом отмечал каждую деталь в Свете, каждое изменение. И как-то особенно неприятно рассматривал маленького Павлика. Его взгляд сделался холодным, глаза сузились, а на лице заходили желваки. Свете стало страшно. Она повернулась к мужу – Костя вопросительно смотрел на нее, как будто ожидая немедленного ответа. Но все же в его взгляде не было осуждения, а скорее наоборот, поддержка, он как будто хотел сказать ей: "Я рядом, ничего не бойся!" Но она боялась. Именного этого гостя она боялась.

Давящее молчание затянулось, делая атмосферу еще более гнетущей. Даже маленький Павлик, который всегда отличался веселым и неугомонным характером, притих и пытался спрятаться за папой.

– Свет, я бы хотел поговорить с тобой… – начал было Никита, но тут же был оборван ее словами.

– Нам больше не о чем разговаривать. Мы обо всем поговорили с тобой еще лет десять назад.

Никита улыбнулся, однако его глаза при этом злобно блеснули, и от этого блеска Свете стало не по себе:

– Да нет, осталось еще пару тем…

Под его сверлящий колючий взгляд Свете все же пришлось подняться и проследовать за ним на улицу. Она виновато посмотрела на мужа – в его глазах она прочитала настороженность и тревогу, и от этого стало даже больно на душе.

– Кость, я сейчас, – попыталась она успокоить его, но и сама понимала, насколько жалкой была эта попытка.

– Что тебе нужно? – спросила Света, как только они оказались на улице.

Никита резко схватил ее за локоть и потащил к старому сараю, стоящему неподалеку от калитки.

– Отпусти меня, – пыталась вырваться из цепкой хватки мужчины, но безуспешно. – Куда ты меня тащишь? Пусти! Да отпусти уже…

Голос сорвался на крик, но это не подействовало – Никита резко прислонил Свету к забору, так, что она ощутимо ударилась головой и плечом, и грозно навис над ней.

– Это что? – яростно спросил он, кивком головы указав на дом.

– Что? – как можно спокойнее постаралась ответить Света, хотя внутри все больше и больше разрастался страх.

– Какой, нах***н, муж и сын? Ты моя жена и я тебя никуда не отпускал…

– Да я перестала быть ею еще тогда, шесть лет назад, – взорвалась Света. – Ты разве забыл? В тот момент, когда мне больше всего была нужна твоя поддержка, ты сам выгнал меня, да еще и притащил в дом любовницу.

Никита резко обхватил Светино лицо пальцами, больно впиваясь пальцами в ее щеки.

– Послушай меня внимательно, – сквозь зубы прорычал он, – я тебя никуда не отпускал. И если я сказал, что ты моя, значит ты только моя. Значит, ты пойдешь со мной куда бы я ни сказал. – И смерив ее яростным взглядом, продолжил. – Собирайся, мы уезжаем.

– Она никуда не поедет, – раздался грозный голос Кости.

Никита медленно обернулся, так и не отпустив Свету из своего захвата. Он гневно сузил глаза, разглядывая неожиданно появившегося мужчину, который прервал его разговор. Оба мужчины яростно смотрели друг на друга. Казалось, что от возникшего напряжения воздух вокруг наэлектризовался и вот-вот готов был взорваться яркими искрами. Света с нескрываемым в глазах страхом смотрела на Никиту: его хватка стала еще сильнее, но теперь он еще и вжимал ее всем телом в забор, будто пытаясь что-то ей доказать. Становилось трудно дышать. Света судорожно ловила воздух, однако паника словно сковала все ее легкие и теперь оставалось только надеяться на то, что Никита все же отпустит ее.

– Отпусти ее, – Костя тут же бросился оттаскивать мужчину от жены.

Он сумел отбросить соперника подальше от испуганной Светы, однако тот так просто не собирался отступать. И теперь оба мужчины ожесточенно дрались во дворе, нанося друг другу тяжелые удары. В какой-то момент Никиты все же был отброшен на землю, и Костя сразу же подскочил к Свете, чтобы выпроводить ее в дом.

– Отойди от нее, – услышали они тихий, но жесткий голос.

Оба повернулись и замерли. На них был направлен пистолет. Костя сориентировался быстро и тут же заслонил собой Свету, стараясь удерживать ее за своей спиной и в то же время не выпускать из виду Никиту с оружием в руках.

– Никита, ты что творишь? – вне себя от страха проговорила Света.

– Медленно отошла от него и подошла ко мне, – яростно произнес Никита и, заметив ее замешательство, рявкнул. – Быстро.

– Никита, что ты делаешь? Опусти пистолет, – взмолилась она.

– Я только забираю то, что принадлежит мне. Быстро иди сюда, я не шучу, – и для пущей убедительности потряс пистолетом.

Света сделала шаг вперед, но Костя снова заслонил ее собою:

– Не выходи, ты же видишь, что он в неадеквате, – прошептал он жене.

В этот момент раздался выстрел, и пуля вошла в землю совсем недалеко от них. Света оглушительно вскрикнула и в страхе зажала уши руками и зажмурилась, опустив голову. Господи, только бы мама с Павликом не вышли на шум, потому что кто знает, что у этого ненормального в голове – вдруг следующий выстрел будет уже не в землю, а в живую мишень.

– Иди сюда, я тебе сказал, – грубо крикнул Никита. – В этом случае я, так уж и быть, не оставлю твоего мелкого безотцовщиной…

Света подняла голову и посмотрела на Костю. Он заметил, как по ее щекам текли слезы, а в глазах застыла боль и в них отчетливо читалось, как сильно она боится.

Никита не стал ждать – он в два шага подскочил к Свете, схватил ее за локоть, притянул спиной к себе, обхватил свободной рукой за шею и потащил к калитке, продолжая наставлять пистолет на Костю. Света на несколько секунд была как в оцепенении, но потом стала яростно сопротивляться, пытаясь вырваться из удушающего захвата.

– Не дергайся, – услышала она над своим ухом угрожающий шепот, – иначе следующая пуля точно найдет цель. И ты прекрасно знаешь, кто будет этой целью.

Конечно, она знала – Костя. Если Никита приехал за ней – значит, она ему сейчас нужна.

Света бросила последний взгляд во двор, где остался Костя – его губа была разбита, бровь рассечена – ей было страшно и больно на это смотреть. Никогда в жизни она не думала, что этот кошмар по имени Никита снова ворвется в ее жизнь, и уж никак не могла и предположить, что он каким-то образом будет пытаться навредить ее семье. Она успела заметить, как Костя беззвучно проговорил ей: «Не бойся. Я тебя найду» – просто каким-то интуитивным образом прочитала это по его губам. И в следующий момент Никита выволок ее на улицу и затолкал в свою машину. И потом с бешеной скоростью сорвался с места, оставляя после себя клубы пыли, и они быстро скрылись из вида.

– Боже, откуда ты только взялся, – сдавленно прошептала Света, не в силах даже посмотреть на своего похитителя.

– Вы все вычеркнули меня из своих жизней, – Никита бросил быстрый колючий взгляд на нее и снова отвернулся. – Все: ты, родители, друзья. Теперь пришло время вернуть все, что я потерял…

Дальше Света просто не стала слушать. Хотелось просто немного прийти в себя и постараться придумать, как ей вырваться от этого сумасшедшего. А то, что Никита теперь действительно не в себе, Света понимала с ясностью. Что же с ним произошло за это время? Что так повлияло на него? Он и раньше не был чутким и внимательным, но сейчас перед ней стоял совершенно чужой, страшный человек – и она до ужаса боялась его – боялась этой неизвестной перемены.

Глава 1

Все происходящее казалось каким-то нелепым и страшным сном. Даже не кошмаром, а сплошной сумятицей. Хотелось как следует потрясти головой, открыть глаза и увидеть, что все вновь так же, каким и было прежде.

Хотя "прежде" – весьма спорное понятие. Обширное. Какое именно прежде? То, которое было разрушено, или то, которое с таким трудом создавалось, собираемое по крупицам доверия, любви? Ведь каждое из этих "прежде" имеет свое счастливое воспоминание.

Они неслись вперед на большой скорости, ловко и опасно маневрируя среди попутных машин, а у Светы сердце заходилось от ужаса и неизведанности. Куда они едут? Что ее бывший муж задумал? Спрашивать не хотелось ни о чем, так как предугадать его реакцию на ее вопрос было просто не возможно. В особенности ее пугало наличие у него пистолета. Света ничего знала о том, что произошло в жизни Никиты с того момента, как они виделись в последний раз, насколько сильно он изменился и чего от него теперь ожидать. Ей просто хотелось, чтобы все это оказалось недоразумением. Хотелось вернуться домой, к семье.

Поведение Никиты стало заметно напряженнее. Он нервозно всматривался в зеркало заднего вида и что-то бубнил себе под нос, все чаще и чаще срываясь на нецензурную речь. Света бросила взгляд на боковое зеркало, и ее сердце отчаянно забилось о ребра: знакомая коричневая «Шкода» стремительно догоняла их, стараясь так же лавировать в потоке машин и не потеряться. Ей не нужно было даже пытаться вглядеться в номера или в лицо водителя, чтобы понять, кто старался их нагнать. Костя успел. Из их поселка была только одна дорога к шоссе, поэтому Косте не составило большого труда понять, в какую сторону они уедут.

Никита резко ухватился за волосы своей пассажирки и одним рывком привлек ее ближе к себе, смотря то на дорогу, то на лицо удерживаемой им женщины.

– Улыбаешься? – прошипел он, усиливая хватку и принося сильную головную боль. Света и правда поймала себя на мысли, что увидев в зеркале автомобиль Кости, она невольно улыбалась. – Забудь. Погуляла и хватит с тебя.

– Он мой муж, – неожиданно даже для самой себя твердо отчеканила Света.

Одним сильным и порывистым движением руки Никита притянул за волосы девушку к себе, а потом, словно передумав, резко оттолкнул ее от себя.

– Я тебя никуда не отпускал. – Он опасно обогнал попутный автобус, отчего Света напряженно вцепилась пальцами в сиденье, и яростно ударил кулаком по рулю. Его голос грозно отдавал в ушах. – Кто б мог подумать, что моя жена окажется такой…

– Кем? – не менее яростно воскликнула Света, поворачиваясь к своему похитителю, еле сдерживая порыв вцепиться в него. – Жена? Я уже давно тебе не жена.

– Не зли меня, родная моя, – отчеканивая последние два слова, процедил Никита, – я не давал тебе развода. Ты все еще принадлежишь мне.

– Нас развел суд. Пусть и заочно…

– А мне до одного места это решение. Меня на этом суде не было. Я никакого согласия не давал.

От возмущенного удивления Света даже слов подобрать не могла. Она в изумлении смотрела на того, кто когда-то назывался ее мужем, и пыталась понять, действительно ли он сам верит в свои собственные слова. Но то, как сильно Никита обхватил своей пятерней ее лицо, почти до синяков впиваясь пальцами в щеки, и притянул ближе к себе, бросая урывками гневные взгляды, только подтверждало ее мысли. Никита всегда был жутким собственником и любая претензия на то, что он считал по праву своим, приводила его в неистовое негодование. Потому его заявление о том, что он не признает развод, заставило ее похолодеть от страха. Он не отступится. Ни за что не отступится от нее. Света не знала и даже не понимала, что же понадобилось ее мужу от нее, но одно было ясно точно – так просто он ее не отпустит.

Попытаться убрать жесткий захват его пальцев было не самой удачной идеей – она не смогла отдалить его руку от себя и лишь еще больше разозлила.

– Убери руку, – как можно тверже произнесла Света, все еще стараясь разжать его железную хватку, – мне больно.

Никита повернулся к ней, смерил холодным взглядом прищуренных глаз и резко оттолкнул ее от себя. Света, не ожидавшая подобного, ударилась головой о подголовник сидения, но тут же подобралась и как можно дальше отодвинулась на сиденье от мужчины, чувствуя за спиной ограничивающую ее отступление дверь.

– Что тебе от меня нужно? Тебя не было столько лет и вдруг ты появляешься словно из ниоткуда… Никита, ты ведь сам поставил точку.

Мужчина молчал и напряженно поглядывал в зеркала заднего вида. Его отчаянные попытки оторваться от преследовавшей коричневой "Шкоды" не давали результата и это откровенно злило. В какой-то момент он стал резко сбрасывать скорость, и когда Костя сначала нагнал, а потом, заняв соседнюю полосу, поравнялся с ними, Никита достал из кармана пистолет и наглядно показал его своему преследователю. Костя отрицательно покачал головой и кивнул в сторону обочины. "Господи, что он делает?" – с ужасом подумала Света, не в силах пошевелиться и даже сделать вздох. – "Этот ненормальный точно убьет его". Она мысленно молилась про себя, чтобы трасса так и оставалась практически пустой, как в данный момент, и Костя не столкнулся со встречной машиной. Молилась, чтобы Никита не причинил вреда ни ей, ни ее мужу, чтобы не воспользовался оружием.

Но, похоже, у Никины на этот счет были иные планы. Он вовсе не собирался отступаться и останавливаться на обочине. Наоборот, стал ускоряться. Костя, словно предвидя этот ход, чуть оторвался вперед и стал выжимать машину похитителя на обочину. И тогда Никита опустил стекло и открыл огонь. Он стрелял без разбора, куда попадется.

– Что ты делаешь? – вне себя от ужаса закричала Света и вцепилась в руку мужчины, держащую руль, и попыталась привлечь его внимание к себе. – Прекрати немедленно. Никита, пожалуйста, я прошу тебя, остановись.

Но он лишь отмахнулся от нее и вновь выстрелил. Раздался громкий хлопок – лопнуло переднее колесо "Шкоды", и машину тут же понесло в неуправляемом заносе в кювет. Света закричала и ухватилась за ручку двери. Но дверь была заблокирована.

– Остановись. Открой немедленно, – она тщетно пыталась хоть что-то сделать – дверь не поддавалась.

Никита ухватил ее за руку и грубо рванул на себя.

– Сиди, – рявкнул он, – не хватало еще, чтобы ты вывалилась под колеса.

– Никита, пожалуйста.

– Я предупреждал, – последовал холодный ответ. – Сиди и не рыпайся, иначе я и тебя успокою.

Света благоразумно предпочла замолчать и теперь только в боковое зеркало могла видеть, как Костя все-таки сумел справиться с управлением и остановить машину на обочине. Она с трудом сдерживаемыми слезами в глазах смотрела на мужа – какое это немыслимое облегчение знать и видеть, он жив, с ним ничего не случилось. И как немыслимо тяжело осознавать, что возможно в этот раз их встреча была последней. Они уносились прочь с огромной скоростью. А Света все никак не могла оторвать взгляда от зеркала, в котором все дальше и дальше от нее оставался Костя. И даже когда он скрылся из вида, все еще продолжала смотреть.

В салоне повисло тягостное молчание. Никита нервно выкуривал одну сигарету за другой, еще опаснее обгонял тянущийся поток начинавших скапливаться автомобилей, то и дело выскакивая на встречную полосу и в последний момент уходя от столкновения с отчаянно сигналившим встречным автомобилем, а Света просто молчала и, прикрыв глаза, мысленно молилась, чтобы добраться до неведомой цели поездки хотя бы целой и невредимой, так как боялась произнести хоть слово. В таком состоянии, как сейчас, Никиту могло раздражать все: от нелепости на его взгляд фразы, до неправильной интонации произнесенного.

Когда они стали замедляться и остановились, Света рискнула открыть глаза и осмотреться. Заправочная станция, пусть и небольшая, скрытая от оживленной дороги поворотом и большими кустами. Этого рано или поздно можно было ожидать. Большинство современных заправок располагали на своей территории кафе, где обязательно был охранник. Можно было бы попытаться…

Никита нагнулся к бывшей жене, заставив ее испуганно отшатнуться назад, усмехнулся ее реакции и достал из бардачка наручники. Пристегнул одно кольцо железного браслета к ее правой руке, а второй к ручке над окном пассажира.

– Посидишь здесь, пока я не вернусь, – тоном, не терпящим возражения, произнес он, заблокировал все окна в салоне, вытащил ключ зажигания и вышел из автомобиля.

Что ж, этого тоже можно было ожидать – Никита совсем не дурак давать ей хоть малейший шанс позвать кого бы то ни было на помощь или бежать. Оставалось только ждать.

Никита вернулся с бутылкой воды в руках.

– Пей, – скомандовал он.

– С чего такая забота? – не смогла сдержать колкости Света.

– Все-таки не чужие люди друг другу, – казалось, сейчас Никиту ничуть не смутил ее тон. – Или забыла уже все те слова, что говорила мне?

– Ничего не забыла, – холодно ответила она, беря протянутую ей бутылку, – ни своих, ни тем более твоих слов. Каждое помню, до буквы.

Никита помрачнел, его брови сошлись у переносицы, а губы сжались в тонкую линию. Ничего более не говоря, он захлопнул дверь и ушел заправлять машину.

Да, она ничего не забыла. И хотела бы, но не могла. Слишком сильную боль он причинил. Слишком глубокую. Непрошеные слезы давней обиды подступили к глазам, и Света тут же смахнула их. Вновь вспомнилось, как все у них начиналось и к чему, в конечном итоге, все пришло.

Глава 2

Время безжалостно стирает границы между правдой и домыслами. То, что вчера казалось непоколебимым и верным, сегодня уже заставляет сомневаться в правильности собственного решения. Мы отдаляемся от ушедшего, накладывая новые и новые слои воспоминаний один на один, затирая в памяти все острые грани, делая все размытым и несущественным. Нам кажется, что все ужасы похоронены где-то глубоко в нашем подсознании и им не выбраться на поверхность. Мы живем и стараемся не вспоминать, не разворачивать в нашем подсознании горькие моменты. Только приходят они оттуда, откуда меньше всего ждешь, сколь бы глубоко и прочно не прячешь их в себе. Они приходят и ворошат душу, разрывают ее безобразными клочьями, вспарывают затянувшиеся раны, оживляя и пронося перед взором все ненавистные, деморализующие моменты. Стоит лишь одному проклятому демону прошлого ворваться в воспоминания, как он с легкостью ворошит созданный с огромным трудом мир и спокойствие, ломает уверенность в себе… И вспарывает все новые и новые воспоминания, эксгумируя их из захоронений небытия. Вся прежняя жизнь за считанные минуты проносится перед глазами, вновь заставляя окунуться в боль пережитого.

Это было давно. Десять долгих лет назад. Хотя начиналось, наверно, еще раньше, но для Светы точка отсчета была поставлена именно десять лет назад. В тот далекий 2005 год, когда казалось, что раскрываются все двери жизни, а любые дороги приведут к счастью, когда мир еще горел яркими солнечными красками и так отчаянно не хотелось знать, что может быть как-то иначе. С кем-то другим – возможно, но только не с тобой.

Света с некоей долей отрешенности вспоминала все то, что сейчас называлось прошлым. Как начиналось: с ненавязчивых встреч сначала в компании с друзьями, затем робкие свидания наедине. Когда дружба переросла в чувства, сказать было трудно. Первая любовь… Пожалуй, самая идеализированная. На нее всегда возлагаются самые чистые и трепетные надежды. Ее всегда возносят до нереальных высот. И обманувшись в которой, всю жизнь вспоминаешь горький урок.

2005 год.

Может ли человек поменяться до неузнаваемости за год? Настолько, что создается впечатление, будто это вовсе не тот, с кем хотелось навсегда связать свою жизнь. С переменой характера, привычек и даже голоса. Настолько, что не остается ни одной мало-мальски знакомой, родной черты лица, жеста и даже взгляда. Настолько, что создается впечатление, будто это абсолютно чужой, незнакомый человек. Или, быть может, это она сама не научилась до сих пор разбираться в людях, видела лишь только то, что хотелось бы видеть, то, что не присуще. Горько было понимать, что все чувства, всё ощущение счастья – это всего лишь собственный самообман, который вопреки действительности отчаянно хотел жить. Маски, созданные собственными иллюзиями и наивными мечтами, теперь с беспощадной жестокостью спадали, и было больно. Так больно, будто это с собственного лица сдирали их живьем, вместе с эмоциями и чувствами. Настолько больно было встречаться с ужасной реальностью и подписываться под собственным неумением узнавать людей.

День подходил к концу, но домой совершенно не хотелось торопиться. Что ее там ждало? Чужой дом, чужая по сути семья, вежливое приветствие, тягостное молчание и непонятные взгляды в спину? Новые недовольства мужа? После сегодняшнего утреннего разговора Света всерьез задумалась над тем, а так ли хорошо она знает того, за кого вышла замуж. Размышления терзали ее весь день. Бесконечно долгий серый день. И принятое решение было трудным, но, как ей казалось на тот момент, верным. Они с Никитой семья. Нужно учиться преодолевать разногласия, учиться делать шаг навстречу. Создать семью – дело не хитрое, вот только сохранить ее, поддерживать отношения – вот настоящий талант. И этому нужно учиться. Проще всего разойтись, оставить все, как есть, и не мучиться, не ломать себя. Сказать: «Не подошли характером». Но разве это семья? Ведь если двое связывают себя друг с другом узами брака, значит, у них есть нечто общее, такое, чем можно дорожить и ради чего стоит сделать первый шаг.

Стараясь не прислушиваться к затаившейся внутри обиде, Света до последнего просидела на улице, ожидая возвращения Никиты с работы. Ежась от промозглого ветра, надвигая еще глубже капюшон, она не спешила домой, ведь там ее никто и не ждал: они жили у родителей Никиты, так как он был твердо убежден, что раз уж не получается приобрести отдельное жилье, то жена должна жить непременно в доме мужа, вместе с его родителями, а никак не наоборот. Света мирилась с этим, видя, насколько сильно муж психовал, едва только заходила тема о возможности снять отдельное жилье. Приходилось мириться с таким положением вещей, жить в такой семье, где пусть и было вежливое общение, но каждый раз давали понять, что в этой семье невестка – пришлый человек, так и не ставший полноценным членом семьи, и в любой момент ее могут заменить на любую другую такую же.

– Никит, давай поговорим, – едва заметив мужа, Света направилась ему навстречу.

– Давай позже. Я устал, хочу есть.

– Я не хочу дома. Давай здесь?

Никита, словно ничего не слыша, продолжил идти.

– Ну где ты там? – он остановился, удерживая открытой дверь в подъезд.

Вздохнув, Света направилась следом за ним в дом.

Ужин прошел как всегда в напряженной тишине. Света уже в который раз задалась вопросом, так ли выглядит обычная семейная жизнь и может быть она слишком многого ждет от Никиты, насмотрелась фильмов, начиталась книг, понапридумывала, а теперь не желает смиряться с действительностью.

В этот вечер отец Никиты затребовал у него большую сумму денег, чтобы вложить их в рисковую сделку. Света даже не будучи финансистом, но хорошо зная законы, сразу стала отговаривать, так как сделка эта была практически безвыигрышной. Но переубедить пожилого мужчину было не возможно.

– Свет, не лезь, куда не надо, – совершенно отстраненным голосом одернул ее Никита. – Тебя это не касается.

– Только потом отвечать мы все вместе за это будем, – не соглашалась она. – Ты пойми, что это обман. Такая схема только вытягивает из незнающих людей деньги и имущество. Ведь мы же откладывали их на…

– Это мои родители, – перебил ее Никита, повысив голос. – И помогать я им буду вне зависимости от того, за ты или против. Мы живем в их доме, и ты должна считаться с их решением.

Света потрясенно замолчала. Можно было подумать, что у нее было право выбора, где они с Никитой будут жить. Никита оказался типичным маминым сынком, боящимся оторваться от родительского дома. Его очень устраивало то положение вещей, при котором его одновременно обхаживали две женщины, в чем-то конкурирующие за его внимание.

В комнату вошел отец Никиты.

– Мне на завтра нужны деньги, – безо всяких предисловий сказал он.

Никита поднялся и направился к шкафу, где они со Светой хранили свои сбережения.

– Вы все хорошо проверили? – не выдержала Света. – У вас они что – лишние?

– Твоего мнения никто не спрашивал, – грубо прервал ее свекор.

– Мне кажется, я имею право высказаться, поскольку Никита мой муж и те деньги, которые вы хотите взять, мы с ним заработали вместе.

– Да какие там деньги ты заработала? Твои жалкие копейки? – усмехнулся мужчина. – Скажи спасибо, что мы тебя кормим, что ты у нас живешь и мы с тебя денег не берем… Зарабатывает она… На два куска колбасы всего-то и хватает. Помалкивай сиди и не лезь в мужские дела.

От обиды на глазах выступили слезы. Одно дело осознавать, что тебя в этом доме совершенно не уважают и только терпят, и совсем иное – когда об этом говорят прямо в глаза.

– Да, может у меня и не высокий доход, но все же я стараюсь, делаю для семьи все… – попыталась защититься Света.

Она бросила взгляд на мужа в немой просьбе защиты, но тот лишь отстраненно смотрел в сторону, явно давая понять, что вмешиваться не собирается и хоть как-то заступиться за жену тоже не намерен.

– Да ты Никиту как своего мужа вообще не уважаешь.

– Почему вы так говорите? – Света чувствовала, что начинает срываться, и из последних сил старалась держать себя, чтобы не повышать голоса. – В чем, по-вашему, должно быть уважение к мужу? Я что, не готовлю, не стираю, не убираюсь? Он даже не знает, что это такое – сходить в магазин за покупками.

– Ты его постоянно упрекаешь.

– Я? – удивленно выкрикнула девушка. – Чем же?

– Кто постоянно заводит одну и ту же песнь об отдельной квартире? Не ты ли так настойчиво хочешь развести его с нами, его родителями? Разве любящая и уважающая жена так поступает? – отец Никиты угрожающе надвигался на Свету, а она уже не могла сдерживать слез обиды и беспомощности. – Ты принижаешь его в глазах его друзей и коллег. Почему он должен выпрашивать у тебя машину, как милостыню?

– Да потому что это машина моей матери. – Со слезами парировала словесный удар Света. – Потому что она купила ее для меня еще задолго до того, как мы с Никитой поженились.

– Он твой муж. И тоже имеет право пользоваться.

Света смотрела на этих двух мужчин и вдруг поняла, насколько же сильно за весь этот день она вдруг разочаровалась в этой семье. Родители мужа, которые ожидали ее полнейшей покорности, благодарности и бескрайнего раболепия, равного в их понятии уважению, и, самое главное, в муже, который даже и не пытался заступиться за свою жену, всецело отстраняясь от проблемы. Ни единой попытки с его стороны даже предотвратить скандал. Он просто сделал вид, что его это не касается.

Действуя абсолютно на эмоциональном порыве, Света схватила свою сумку, теплый свитер и какую-то первую попавшуюся под руки футболку, и выбежала из комнаты. Оставаться в этом доме не было ни сил, ни желания. Пока она наспех обувалась, никто так и не показался. Никита даже не предпринял ни единой попытки – даже устной, – чтобы остановить ее. В какой-то степени Света и была этому рада. Но с другой стороны только доказывало, насколько безразличной она была все это время для этой семьи. Сдернув с вешалки куртку и подобрав свою маленькую носильную ношу, Света выбежала из квартиры в ночь. За спиной громко хлопнула дверь, и от этого звука даже мурашки по коже пробежались. Было такое чувство, будто это не она сама ушла, а ее выставили из дома. А тот, кто был самым родным и близким, остался по ту сторону двери. То ли не решившийся противоречить семье, то ли тоже остывший к ней. Непрошеные слезы ручьем покатились из глаз. Сейчас Свету мало интересовал вопрос, куда она подастся ночью, что будет с ней дальше. Сейчас все мысли были только об одном: как же так? Ведь она любила, она всю себя отдавала Никите, она ему верила… а он оказался не способен даже заступиться за нее. В чужом для нее доме. Была ли она так важна для него все это время или же просто удобна?

Ночь радушно встретила ее холодным отрезвляющим ветром и тускло горящими ночными фонарями. Сейчас будущее казалось таким же не четким, как и вся улица, слабо освещенная в ночной тьме. Подальше от этого дома. Подальше от этих людей. Подальше от своих разочарований. Все мысли и раздумья завтра, а пока – прочь отсюда.

Глава 3

Ночь была куда гостеприимнее того места, которое сейчас должно зваться домом. И пусть ледяной ветер кусал за щеки, зато он невидимой колючей рукой вытирал ее слезы, нескончаемым потоком катившиеся из глаз. Войдя в непроглядные объятия темноты, она, не разбирая дороги, бесцельно брела по улице, минуя спешащих прохожих. Люди торопятся домой. ДОМОЙ! Туда, где их ждут, где они нужны. Ее же никто не ждал. А ждал ли когда-нибудь вообще? Была ли она нужна Никите? Света вспоминала, как сразу после их свадьбы он стал рьяно убеждать и доказывать, что отныне ее дом там, где муж, что она ушла из родительского дома и он более не намерен смотреть на ее визиты к маме по выходным. В его понимании жена должна сидеть дома и ждать мужа. Может быть, раньше она не обращала на этого внимания, ища некий компромисс, но сейчас действительность с ее ужасающей правдой раскрылась в полной мере: никакого компромисса Никита не потерпит. Есть только его точка зрения, остальное его не волновало. И если прежде Света старалась не обращать на это внимания, искала какое-то оправдание поступкам мужа, то сейчас та плотина, что сдерживала ее недовольство сложившейся ситуацией, рушилась с катастрофической скоростью. Все обиды горько текли жгучими ручейками слез, разъедали собственные наивные иллюзии и меняли напрочь ее сложившийся мир.

Бесцельно скитаясь по пустеющим улицам города, Света поймала себя на мысли, что рука предательски сжимает телефон в кармане куртки. Она ждала, надеялась, что Никита позвонит. Очнется, заволнуется, захочет вернуть… Но маленький аппарат все так же хранил молчание, словно он был отключен. Она вытащила его из кармана – но нет, с телефоном все было в порядке, он исправно работал. Неисправна была только ее семейная жизнь, давшая трещину в какой-то не замеченный момент.

Редкие прохожие и усиливавшийся холодный ветер напомнили о том, что нужно решать, как провести эту ночь. Самым очевидным казалось просто приехать к маме, которая жила не так далеко, всего в 15 минутах от МКАДа, но Света сразу же отбросила эту мысль. Не хотелось сейчас ее огорчать, потому что только недавно она перенесла тяжелый сердечный приступ. Весть о том, что ее дочь ушла от мужа в ночь и что он даже не попытался ее удержать, привела бы к еще одному приступу. Остаться у кого-то из немногочисленных подруг, живущих неподалеку отчего-то даже не пришла в голову. Это потом она размышляла о такой возможности, но в тот момент мозг словно отключился, сосредоточившись только на том, как быть. В тот момент она еще ждала звонка, ждала хотя бы простого слова: «Возвращайся». В тот момент, она еще готова была простить. В тот момент она еще любила. Наивно, искренне, возможно все еще слепо, лелея какие-то надежды.

Ту ночь она провела на работе, кое-как уговорив охранника впустить ее посреди ночи, что-то придумав о сгоревшем электрощитке в квартире. Ей было абсолютно все равно, что он подумал, и абсолютно безразличен его сочувствующий взгляд. Эта ночь была мучительно долгой. Тысячи и тысячи раз прокручивая в голове брошенные ей слова, Света пыталась понять, в чем была ее вина? В том, что любила и что старалась прийтись ко двору, стать частью семьи?

Утром, ловя на себе любопытные взгляды коллег, Света поняла, что ее лицо красноречиво говорило само за себя о бессонной ночи и предательски выставляло как улики красные от слез глаза. На испуганный вопрос начальницы, что случилось, Света уклончиво ответила, что проблемы дома, и погрузилась в работу, желая хоть так забыть о своей драме.

Только к вечеру раздался звонок на ее телефон. На полном автомате, голосом, лишенным всяких эмоций, Света ответила, даже не глядя на высветившийся номер.

– Показала свой характер, а теперь возвращайся, – услышала она сердитый голос мужа.

– Да? Значит, это я, – Света сделала ударение на слове «я», – показала характер? Это я решила просто так поскандалить?

– То, как ты себя вела с моим отцом, просто непозволительно.

– Никита, а ты ничего не путаешь? – парировала удар Света. – Я его обвиняла? Оскорбляла? Я стала ему претензии высказывать?

– Еще бы ты посмела, – прошипел Никита на другом конце связи. – Ты должна уважать моих родителей, хотя бы просто потому, что они мои родители и ты живешь в их доме. А теперь возвращайся.

От возмущения и новой волны обиды снова защипало в глазах. Она «обязана». Почему-то в этой семье она лишь только обязана. Никаких прав – только обязанности.

– А они хоть каплю уважения имеют ко мне?

– Тебя никто не выгонял. Ты сама проявила неуважение к ним, уйдя и хлопнув дверью. А теперь я еще раз тебе повторяю: возвращайся. Твое место рядом с мужем.

– Никит, – взмолилась Света, понимая, что голос предательски дрожит от слез, а ком в горле мешает перевести дыхание, – Никит, пожалуйста, давай снимем отдельное жилье. Мы что-нибудь придумаем. Я поменяю работу, мы найдем, как приобрести что-то свое…

– Твое место рядом с мужем, – жестко оборвал он ее, – и снимать ничего мы не будем.

– Никит, я тебя умоляю, – уже рыдала Света, – прошу тебя… Ну не могу я туда вернуться.

Кого она старалась уговорить, разжалобить? Это все равно, что попытаться выжать из скалы хоть каплю воды. Никита всегда был непреклонен. Если он что-то решил, то поменять свое мнение его не сможет заставить никто и ничто.

– Ты опозорила меня перед родителями, выставила меня – меня! ты понимаешь, меня!!! – дураком в их глазах. Я еще раз повторяю: возвращайся домой. Все. Точка.

Связь отключилась, и Света уткнулась лицом в сложенные ладони, не в силах сдержаться от отчаяния и боли. Есть ли у них хоть какое-то будущее, хоть крохотная надежда на него? Или это конец?

Торопиться ей было некуда. Все сотрудники разбежались домой, косо поглядывая в ее сторону. А она делала вид, что слишком много срочной работы. Звонок мобильного как гром поразил тишину опустевшего офиса. Света вздрогнула и быстро ответила.

– Свет, давай поговорим, – голос Никиты был куда спокойнее, чем в предыдущий их разговор. – Давай встретимся возле книжного, я как раз поеду ставить машину в гараж.

Света молчала в нерешительности, боясь что-либо говорить. Почему-то слезы потекли по щекам, едва она снова услышала его голос. Что произошло за тот час или два, что прошли с момента их разговора? Он передумал или что-то осознал? Но одно только спокойствие в его голосе зажгло искру надежды.

– Давай, – нерешительно согласилась она.

Разговор вышел долгим. Они сидели в машине, оба смотрели в одну точку прямо перед собой и каждый думал о чем-то своем. Или вспоминал. Потом все же заговорили. Обо всем. Начиная от произошедшего накануне, а там уже и о прошлом. Наверное, им все же была необходима некая встряска, чтобы выплеснуть все накопившееся за время совместного быта. Рано или поздно это случилось бы, так как держать все в себе не возможно – чаша терпения имеет свойство переполняться и выплескиваться. В тот вечер Света постаралась уверить себя, что их будущее все же возможно. Никита не говорил или избегал говорить о своих чувствах, и при этом возможно Света в который раз услышала то, что хотелось услышать. Она снова возродила в себе надежду, которая, вероятнее всего, и поддерживала их отношения все время.

Они вернулись вместе. В дом Никиты. В дом его родителей. Света еще раз наступила на себя и молча терпела взгляды в спину, которые стали только острее. Она снова ломала себя. Ради кого? Того, кто воспринимал все как должное. Света тогда это не хотела понимать. Понимать и принимать. Главная ошибка молодости – это извечное стремление все идеализировать, увидеть и сделать лучше, чем есть на самом деле. И это уже не романтизм, а идиотизм, когда в сотый, тысячный раз бьешься лбом о стену непонимания, пытаясь сломать ее и открыть за ней мир прекрасного. Не думая о том, что она может ограждать от того ужасного безнравствия и эгоизма, что сокрыто по другую ее сторону.

Жизнь стала напоминать какое-то сосуществование. С этого момента любое общение прекратилось, даже вежливое приветствие и "как прошел день" стало звучать реже день ото дня. Света старалась не опускаться до уровня совершенно невоспитанного человека, но ее усилия были однобокими и не встречали ответной реакции. Казалось, что возникшее напряжение, витавшее в атмосфере этого дома, можно было потрогать рукой – настолько оно было плотным и давящим. Все делали вид, что подобное положение вещей их вполне устраивает. Но не смотря ни на что Света с упрямой настойчивостью пыталась строить свою семью. Пыталась создать будущее для них и Никиты. Тогда она все еще верила в понятие «МЫ» – она и муж как единое целое. Не было «Я» и не было «Он» – только «МЫ». Света все же искренне надеялась, что и для Никиты она были именно «МЫ» как одно целое, ведь смог же он наступить на свои принципы и попросить ее вернуться.

Все разбилось в один момент. Беспощадно, страшно, разрывая не только сердце, но и душу на миллионы маленьких кровоточащих кусочков, собрать которые воедино уже никогда нельзя было бы. Именно тогда Света и поняла, что это конец. Конец для их семьи. Они подошли к своей точке невозврата.

Никогда не знаешь, какое действие или событие может напрочь все перечеркнуть. Иногда даже самая радостная весть может оказаться тем спусковым крючком, который все изменит.

Маленькая весть, которая должна была стать радостью для двоих, обернулась самым настоящим кошмаром, перевернувшим всю ее жизнь. Просто маленькая весть…

Тот разговор Света не решалась заводить весь день. Она знала, что должна сообщить все с глазу на глаз. Никаких sms, телефонных звонков – именно наедине, чтобы увидеть радость на лице мужа. Но, как оказалось, сделать это было не так-то и легко. Она все никак не могла найти нужных слов, будто что-то мешало. Без аппетита смотрела на свою тарелку с непритронутым ужином и гоняла по ней с одного края на другой маленький кусочек хлеба.

– Ты чего не ешь? – как бы между прочим спросил Никита, не отрываясь от своего ужина. – Случилось что?

– Никита, – нерешительно начала Света. – Никит… Я, кажется, беременна.

Воцарилось гнетущее молчание. Света подняла глаза и заметила, как лицо мужа побледнело и заметно напряглось.

– Ты уверена?

– Да. Сейчас уже да. Я сегодня несколько тестов сделала. – Свету охватило отчаяние, когда она поняла, что мужу эта новость явно не пришлась по душе.

Никита снова принялся за ужин, от которого его отвлекло столь неожиданное известие. Он склонился над тарелкой и замолчал, напряженно обдумывая что-то.

– Мы сейчас не потянем ребенка, – наконец сказал он, все так же не отрываясь от еды.