Читать онлайн
Стерегущие золото грифы
Стерегущие золото грифы
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© Анастасия Перкова, 2024
© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024
Бойся одноглазых аримаспов и стерегущих золото грифов, встреча с ними грозит тебе только смертью. […] Грифы живут в холодном краю, среди высоких гор, где снежные хлопья похожи на птичьи перья[1].
Давным-давно это было. Когда люди знали, что обитают духи бок о бок с ними. Когда верил народ, что каждая гора, каждая река, каждый лес – живые и душу имеют. Когда смерти не было и продолжал человек земной путь на пастбищах небесных, а те, кто пуще других жаждал вечной жизни, не уходили вовсе, засыпая во льдах в ожидании своего часа.
Давным-давно это было. Жил в сердце мира, в благословенных горах алтайских, народ. Из дальних земель пришел он, а как называл себя и куда сгинул – про то неведомо.
Племенами жил народ – мелкими и крупными. Правил каждым свой зайсан[2], а над всеми зайсанами каан[3] стоял: и суд вершил, и споры разрешал, и рассорившихся мирил. За то племена дань ему платили.
Каждое племя свой промысел имело. Кто пушного зверя да маралов по богатой тайге бил; кто коней да овец разводил на привольных и сытных пастбищах. Одни во чрева гор дорогу отыскали и брали оттуда застывшую кровь древних алыпов[4] -великанов и поверженных ими черных врагов. Другие же укротили огонь и делали эту кровь такой, какой была она прежде: раскаленной и кипящей, текучей да бурливой. И тогда из черной крови явилось железо рукам на подмогу, а из редкой богатырской – золото очам на радость.
Кузнечный молот умельцев превращал золото в тончайшую фольгу. И покрывали ею людские и конские украшения из дерева, чтобы в блеске своем уподобиться солнцу. О золоте том, о сказочных кладах и поныне молва твердит, мол, лежат в земле священных гор груды сокровищ. А что память людская – золото, про то не думают. И в земле поистине сокрыты богатства – для тех, кто хочет узнать, а то и вспомнить, как было на самом деле.
Из недр алтайских гор, из ледяных объятий, из лиственничных чертогов среди прочих пришли в наш мир двое: мужчина и женщина. Они принесли весть о канувшем в века народе, явились поведать истории, которые помнят лишь камни на урочище Пазырык[5] да о которых поет ветер над плато Укок[6]. И вы послушайте.
А называть тех людей станем пазырыкцами – по месту, где в былые времена раскинулись их древние станы и где упокоились великие кааны. Видите? Вот выезжают кочевники из тайги. Женщины равны мужчинам, всадники неотделимы от скакунов. Как вихрь несутся они сквозь годы, стоит лишь представить их. Женщины в ярких одеждах, с мудреными прическами; мужчины в лохматых шубах и шапках, увенчанных головками птиц. Стерегущие золото грифы.
Путеводная звезда. Сказание о Темире
Пещера эта – вовсе не то, чем кажется. Не зря мать строго-настрого запретила сюда забираться. Стоило шестилетнему Темиру[7] переступить через невидимую границу мира духов, как скала под ним угрожающе задрожала, будто растревоженная рыком чудовища. Темир отскочил назад, отпружинив ногами, как лесная кошка. Вовремя: внутри пещеры вспыхнуло зловещее красное пламя, свод резко опустился, щелкнув клыками-сталактитами. Ожил Адыган[8].
Темир опрометью кинулся к крутой тропке и кубарем скатился к подножью скалы, грохоча мелкими камнями и подняв вихрь пыли. Не оглядываясь, но спиной чувствуя дыхание великана, он ринулся в долину, хрипло дыша. Летящий навстречу ветер остужал мгновенно выступивший пот. Темир обернулся лишь раз, чтобы в ужасе увидеть, как грозный Адыган отрывает от земли огромную ступню. Рот-пещера исказился от ярости.
– Не догонишь! – нарочито весело крикнул Темир, высунув язык. – Я легкий! Я быстрый!
Чудовище издало рык, полный грозной ярости, и, подняв с земли приличного размера валун, швырнуло вслед улепетывающему сорванцу. Да, пусть Адыган и не мог состязаться с Темиром в беге, но рука его была сильна и точна: валун со свистом описал дугу и накрыл мальчика стремительно растущей тенью. Темир ничком упал наземь, защищая голову руками и понимая, что это конец.
– Темир! Вот где тебя ветер носит! – сердито прикрикнула мать и, приподняв сына за пояс штанов, поставила его на ноги.
– Матушка, великан! – задыхаясь, выпалил Темир, округляя в испуге глаза и указывая туда, где еще мгновение назад силился сделать шаг Адыган.
– Исцарапался весь, штаны порвал, – ворчала мать как ни в чем не бывало.
– Бежим! Там, там… сам Адыган! – Темир вцепился в материнский подол и тряс его руками.
– Э, мне еще разорви юбку! Дрожит весь, как новорожденный жеребенок. Иди в дом, отец зовет. Да остерегись ему свои выдумки рассказывать.
Подгоняемый матерью, Темир покорно поплелся впереди, озираясь на скалу, которая вновь стала просто скалой с раззявленной пастью-пещерой. Не было и летевшего вдогонку валуна – только небольшая тучка зависла над долиной, отбрасывая тень на землю.