Читать онлайн
Казачество в Семилетней войне
Казачество в Семилетней войне
© Венков А.В., 2019
© ООО «Издательство «Вече», 2019
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019
Сайт издательства www.veche.ru
Семилетняя война
Вряд ли казаки собирались воевать с немцами или ждали от них нападения. В XVII – первой половине XVIII века круг традиционных врагов казачества определился. Чаще всего они воевали с турками, татарами и ногайцами, случалось подраться с черкесами. Вместе с турками побывали под стенами Азова трансильванцы, албанцы и другие народы из европейских, азиатских и африканских владении Порты. И с ними пришлось обмениваться ударами. Запорожцы и украинские реестровые постоянно дрались с поляками. Войны Петра I наделили казаков опытом войны с персами, народами Дагестана и, естественно, шведами и финнами. Поскольку немецкие наемники служили в войсках Речи Посполитой, то кое-какой опыт боев с ними был. Но полномасштабной войны с какой-либо из германских стран казаки не помнили. Так что Семилетняя война стала для них первым опытом упорной многолетней борьбы с такими воинами, как немцы.
Причины начала Семилетней войны рассматривались учеными весьма тщательно и подробно, и, на наш взгляд, нет необходимости снова обращаться к ним. В Старом Свете довольно прочно утвердилась система европейского равновесия, и мощные европейские державы ревниво ее поддерживали. В свое время набиравшая силу Франция повоевала с Англией, с Испанией, с Голландией и со Священной Римской империей, которую по имени господствующего в ней народа называли Австрией. Смены династий грозили разрушить сложившееся равновесие. Поэтому в начале XVIII века Европу опять сотрясли войны за Испанское наследство и за Австрийское наследство. Под шумок на мировую арену в это время вышли набравшая силу Россия и набиравшая силу Пруссия, раньше называвшаяся курфюршеством Бранденбургским. Россия выиграла Северную войну, пробилась к Балтийскому морю (и даже перенесла к его берегам столицу) и теперь с завидным упорством завоевывала выход к южным морям. Пруссия, пользуясь ослаблением Священной Римской империи, выиграла две Силезские войны и отобрала у «цезарцев» Силезию.
Рост прусского могущества нарушал сложившуюся систему европейского равновесия. Франция была обеспокоена сближением Пруссии с Англией. Севшая на австрийский трон императрица и королева Мария-Терезия мечтала вернуть Силезию. Российские власти, видя усиление и агрессивность Пруссии, боялись, что прусский король вслед за Силезией займется польскими делами, а ослабевшая Польша уже десятки лет была зоной российских интересов.
22 мая 1746 года был заключен оборонительный союз между Россией и Римской империей, согласно которому, в случае нападения кого-либо на Австрию, Россия (если Австрия о том попросит), должна была выставить в течение трех месяцев на помощь союзнику 20 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы.
Русские (и в том числе казаки) имели опыт войн в Европе уже после смерти Петра Великого. В 1734 году 1000 казаков принимали участие в осаде Данцига. В 1735-м русский вспомогательный корпус ходил на реку Рейн, а в 1741 году, прибыв в Финляндию, казаки и калмыки «пожгли множество деревень»[1]. В 1748 году русский «ауксилиарный корпус» был послан императрицей Елизаветой Петровной в Германию, и лишь начавшиеся мирные переговоры не дали тогда России возможности поучаствовать в войне.
Но это были, выражаясь современным языком, локальные конфликты. И военному искусству русские военачальники продолжали учиться на поле боя. Как вспоминал будущий фельдмаршал А.А. Прозоровский, «сия война многих офицеров с примечанием и усердием служивших формировала в военном знании, в числе которых и о себе сказать могу, что в продолжении оной почерпнул я хорошее понятие о военном искусстве… Равным образом бытность моя в корпусе графа Чернышева доставляла мне много сведения, где обще с князем Репниным и бароном Ельмтом, находившимся в том же корпусе бригадиром, езжали для примечания неприятельских расположений и движений, и во всех сих случаях делали свое сорассуждение об оных. Не меньше имел я попечения примечать и распоряжения графа Тотлебена. Соединение российской армии с цесарской подало изрядное средство примечать ея движения и сравнивать оные. Но всего более получил я пользы тогда, когда армия наша, соединясь с прусскою, была под предводительством великого в наш век в военном искусстве капитана ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА короля прусского. Словом, сия война несколько лет изобиловала такими происшествиями, из которых можно было извлечь самыя полезныя заключения и правила. В сем случае ни одни хорошо исполненные военные обращения учут, но и самыя проступки не меньше того подают наставления»[2].
В январе 1756 года Пруссия, ожидавшая активных действий со стороны Австрии, заключила союз с Англией, чем обеспечила себе крупные денежные субсидии. В ответ была создана коалиция России, Австрии и Франции. Австрия и Франция, ранее постоянно боровшиеся друг с другом, к удивлению всей Европы, стали союзниками. К ним присоединились Швеция и Саксония. Инициатором выступила Россия. Специально созданная при российском дворе Конференция 15 марта разработала план действий по ослаблению Пруссии с помощью Австрии и продумала ряд мер по «приласканию Франции»[3]. Что касается Польши, через чью территорию надо было идти, чтобы сразиться с Пруссией, то ей решили пообещать, что Ее Величество императрица Елизавета Петровна, «ежели удастся королевскую Пруссию завоевать и покорить, то всю оную по-прежнему возвратит и отдаст Польше». Однако между собой члены Конференции предполагали, «одолжа Польшу доставлением ей королевской Пруссии, во взаимство получить не токмо Курляндию, но и с польской стороны такое границ окружение, которым бы не токмо нынешние беспрестанные об них хлопоты и беспокойства пресеклись, но может быть и способ достался бы, коммерцию Балтийского моря с Черным соединить и чрез то почти всю левантскую коммерцию в здешних руках иметь»[4]. То есть отдать завоеванные немецкие земли Польше, а у нее забрать Курляндию и потеснить ее восточные границы так, чтоб восстановить старый торговый путь «из варяг в греки».
В Конференцию входили граф Алексей Бестужев-Рюмин (канцлер), граф Михаил Бестужев-Рюмин, князь Никита Трубецкой, Александр Бутурлин (полный генерал, генерал-адъютант, командующий расположенными в Москве и вокруг нее полками), граф Михаил Воронцов (вице-канцлер), князь Михаил Голицын, Степан Апраксин (полный генерал, подполковник в лейб-гвардии), граф Александр Шувалов (полный генерал, командующий расположенными в Петербурге и Финляндии полками), граф Петр Шувалов (полный генерал, командующий расположенными в Лифляндии, Курляндии и Эстляндии полками). 30 марта они представили разработанный план Елизавете Петровне.
Однако чтобы воплотить план в жизнь, нужна была мощная армия.
Российская армия и казаки
Российская армия, согласно представленным 18 марта 1756 года данным Военной коллегии, состояла из трех кирасирских полков, 29 драгунских и 46 пехотных, всего в указанных полках было 170 712 человек, вместе с полковой артиллерией – 172 440[5]. Характерными чертами армии некоторые исследователи называют «некомпетентность полководцев, непрофессионализм и лень офицеров, забитость солдат, полное расстройство тыловой и административно-хозяйственной части»[6].
Существовал рекрутский набор в армию. Страна с 1757 года делилась на 5 «полос», и наборы проводились ежегодно только в одной из полос, т. е. один раз в 5 лет в каждой полосе.
«Пехота была довольно хороша, но маневрировать совсем не учена», – считал участник войны, будущий фельдмаршал А.А. Прозоровский[7]. Основное внимание уделялось стрельбе частями фронта и шеренгами, «понеже все обучение солдата в виду имеет заряжать и стрелять»[8].
«О коннице же сказать можно, что ее не было», – писал он[9]. Регулярная русская кавалерия, действительно, ничем хорошим не отличалась, а все от жадности. Лошадей в драгунские полки закупали местных. Конные заводы еще не были развиты. Снабжали кавалерию плохо. Фуражные деньги давали только зимой, а летом лошади находились на подножном корме. «…Драгунские (полки), в рассуждении худого их содержания и неучения, почти не употреблялись», – писал Прозоровский[10]. Драгуны сами запасали для лошадей сено – косили, копнили, выездкой и учениями в это время, естественно, не занимались. В качестве оружия драгуны имели шпаги, рубить которыми неудобно и практически невозможно, и ружья со штыками[11].
Кирасирских полков было мало. Денег на их содержание уходило много. Крупных лошадей для них закупали в Германии. Кирасирская лошадь стоила вдвое дороже драгунской – 60 рублей[12]. Вооружили кирасиров карабинами и палашами. Кирасирские полки предназначались для таранного удара, предполагалось «доброе употребление палашей в крепком смыканьи и в жестоком ударе через сильную скачку». С 1733 года русская кавалерия руководствовалась уставом, списанным с австрийского, который предполагал трехшереножный строй, как в пехоте, тихие аллюры и стрельбу с лошади[13]. Вооружив кирасир и драгун карабинами и ружьями, от них требовали цельной стрельбы. С 1755 года устав кавалерийской службы изменился, стал походить на прусский, он запрещал стрельбу с лошади и требовал решительно атаковать противника в сомкнутых строях на быстрых аллюрах с палашом в руке. Но, по мнению А.А. Прозоровского, «вновь названные кирасирские полки не имели еще и виду своего. По чему только два старые кирасирские могли называться изрядною, но несовершенною конницею»[14]. Драгунские полки состояли из 6 эскадронов, кирасирские и созданные позже конно-гренадерские полки – из 5 эскадронов.
Драгунский полк был больше, чем кирасирский или конногренадерский. В нем насчитывалось 1141 человек и 930 строевых лошадей. В полках тяжелой конницы – 947 человек и 766 строевых лошадей[15].
Впрочем и «конные гранодеры, бывшие в пехотной амуниции, с большими сумами и фитильными для гранат трубками, разнствующие от пехоты большими только палашами, были мало способны»[16].
Каждому полку был придан соответствующий обоз с запасом провианта на 20 дней. В обозе везли по тысяче с лишним пудов муки и около ста пудов крупы (на один полк). Полковой провиантский обоз состоял из 40 повозок, каждая запрягалась парой лошадей. Кроме провиантских фур, были еще патронные, аптечные, с походной кузницей[17].
Командный состав русской кавалерии отличался от командного состава в пехоте. Многие русские дворяне, служившие в допетровские времена в дворянском конном ополчении, считали службу в пехоте делом неблагородным. В пехоте процент офицеров-иностранцев был выше, чем в кавалерии.
Кроме полевых полков в Санкт-Петербурге, Ревеле, Выборге, Нарве, Риге и других приморских городах было 20 гарнизонных полков.