Книга заслуживает внимания хотя бы потому, что в наше время мало у кого хватает смелости писать утопии. У администрации сайта, видимо, даже не нашлось тега «утопия», потому что роман помечен как «антиутопия». Это совершенно неверно, роман утопический (хотя авторское определение его как «эскапистского» иронично – от чего-чего, а от эскапизма роман далёк).
Это, несомненно, более зрелое произведение, чем «Ужасы» того же автора. Вначале несколько раздражает слишком гладкая стилизация под прозу XIX в. (под романтизм в главах об Алексе, под народничество в главах о Старом Медведе) и особенно идеальные образы трёх сестёр. Хочется воскликнуть: ну читали мы всё это, читали, сказать-то этим автор что хочет? Но потом точка зрения и стилистика меняются, и момент перемены отловить невозможно. Только что герой раздражал своими печоринскими позами – и вдруг чувствуешь, что он настоящий, что от происходящего мурашки по коже, что сопереживаешь ему отчаянно.
Финал остаётся открытым – способна ли утопия сохранить себя, насколько для неё опасен единственный беспринципный человек? Автор не даёт ответа.
Отзывы
Книга заслуживает внимания хотя бы потому, что в наше время мало у кого хватает смелости писать утопии. У администрации сайта, видимо, даже не нашлось тега «утопия», потому что роман помечен как «антиутопия». Это совершенно неверно, роман утопический (хотя авторское определение его как «эскапистского» иронично – от чего-чего, а от эскапизма роман далёк).
Это, несомненно, более зрелое произведение, чем «Ужасы» того же автора. Вначале несколько раздражает слишком гладкая стилизация под прозу XIX в. (под романтизм в главах об Алексе, под народничество в главах о Старом Медведе) и особенно идеальные образы трёх сестёр. Хочется воскликнуть: ну читали мы всё это, читали, сказать-то этим автор что хочет? Но потом точка зрения и стилистика меняются, и момент перемены отловить невозможно. Только что герой раздражал своими печоринскими позами – и вдруг чувствуешь, что он настоящий, что от происходящего мурашки по коже, что сопереживаешь ему отчаянно.
Финал остаётся открытым – способна ли утопия сохранить себя, насколько для неё опасен единственный беспринципный человек? Автор не даёт ответа.