Читать онлайн
100 очерков о Петербурге. Северная столица глазами москвича
100 очерков о Петербурге. Северная столица глазами москвича
Учитель. Просветитель
Создатели петербурговедения – энтузиасты-романтики. Так было и в 20-х годах ХХ века, считающихся «золотым веком» российского краеведения, – эпоху, когда творили Гревс и Анциферов. Именно тогда были заложены основы новой науки – петербурговедения. Так происходит и в последние десятилетия, отмеченные небывалым размахом краеведческой деятельности в Петербурге. Немалую роль в современном взлете петербурговедения сыграли Густав Александрович Богуславский и Университет Петербурга. При его непосредственном участии двадцать лет назад, в 1991 году, был создан Университет Петербурга.
Впрочем, здесь мы не будем говорить о творческом пути и научных достижениях Густава Александровича. Хочется сделать хотя бы некоторые наброски к портрету этого уникального человека.
Мне особенно приятно говорить о нем, поскольку он был моим школьным учителем. Причем не просто учителем, а, как бы высоко это ни звучало, именно Учителем. Два года, проведенные под началом Густава Александровича в школе № 107 на Выборгской улице, стали настоящим историческим «университетом» – даже знания, полученные затем в вузе, порой не могли сравниться с высочайшим уровнем школьных лекций Богуславского. Уроки стали настоящей школой жизни.
Сказалась и эпоха перемен начала 1990-х годов. Это было время, когда исторические знания были не абстракцией, а помогали найти ответы на острейшие вопросы современности. И именно благодаря Густаву Богуславскому многое из происходившего тогда нам, ученикам его класса, удавалось воспринимать не только с точки зрения простого человека, а с точки зрения гражданина, историка, волею судеб ставшего свидетелем великих исторических событий. То, что будоражило страну в те годы, становилось предметом обсуждения на уроках истории. И хотя позиция Густава Александровича не всегда совпадала с нашей, по-юношески радикальной, его всегда спокойный и взвешенный тон помогал смотреть на происходившее без лишних эмоций.
Густав Богуславский стремился не только донести до нас свои поистине энциклопедические исторические знания, но, главное, учил мыслить, сравнивать, анализировать, учил сомневаться и очень взвешенно и осторожно относиться к любым историческим суждениям и оценкам, каким бы непререкаемым научным авторитетам они ни принадлежали. Именно такой подход был положен Густавом Богуславским и в развитие современного петербурговедения…
Может показаться удивительным, что за многие десятилетия работы на ниве исследования Петербурга из-под пера Густава Богуславского не вышло ни одной книги. Объяснение простое: Густав Александрович никогда не стремился к «печатной славе». Своей главной миссией он считал просветительство. И действительно, его можно назвать не только учителем, но и просветителем с большой буквы. Именно за заслуги на просветительском поприще он по праву был удостоен высших наград петербурговедения – Анциферовского диплома и Анциферовской премии.
Быть просветителем ему помог незаурядный ораторский дар. Густав Богуславский умеет удивительно чувствовать аудиторию, находить с ней общий язык, воодушевлять людей, и его лекции – не просто рассказ о каком-то факте или событии, это страстный монолог (иногда переходящий в диалог), нередко сопровождающийся историческими параллелями и экскурсами совсем в иные эпохи. А иногда – публицистическими отступлениями на злобу дня.
Помню, что первые школьные лекции Богуславского произвели на меня поистине ошеломляющее впечатление. Признаться, я был восхищен. С годами пришло понимание: публичные лекции были для Густава Александровича не просто его потребностью, способом самовыражения, – это была настоящая страсть. И какие бы грустные мысли ни одолевали его, Густав Александрович всегда преображается, едва только поднимается на лекторскую кафедру (иногда достаточно и воображаемой «кафедры»). И тогда наступает его очередной «звездный час».
Мне не раз доводилось убеждаться: Густав Александрович – натура увлекающаяся. Он, несомненно, принадлежит к породе людей, генерирующих идеи. И творческий импульс для него важнее дальнейшей жизни его любимого детища. Он создает его и отпускает в свободное плавание. Так было и со школьными историческими классами, которые он создавал, и с Университетом Петербурга. Именно ему принадлежало авторство и названия (речь шла об универсальных знаниях о Петербурге), и первой программы этого учебного заведения.
Густава Александровича всегда привлекала школьная работа – здесь он был не только педагогом, но и опять-таки просветителем. Он сам набирал классы, чему свидетель автор этих строк. И «экзамен», который требовалось сдать для поступления в его класс лично Богуславскому, проходил только по ему ведомым требованиям и критериям.
Со времени окончания мной исторического класса Богуславского прошло уже двадцать лет. Что-то стерлось из памяти. Забылись мелкие и досадные школьные неприятности. Но осталось ощущение сопричастности к исторической личности. Те два года в классе Богуславского были подлинным университетом…
Сергей Глезеров
От редактора
Сергей Глезеров прав, Густав Александрович Богуславский – уникальный человек. Сказать о Г.А. Богуславском, что он «широко известен в узких кругах», подразумевая под «узким кругом» специалистов по истории Санкт-Петербурга, – несправедливо. Тысячи бывших студентов и школьников помнят замечательного, удивительного учителя. Тем не менее хочется дополнить очерк С. Глезерова. Говорить о Г.А. Богуславском, не впадая в панегирический тон, трудно, но я попытаюсь обойтись без пафоса.
Я удостоился знакомства с ним по служебному поводу, мы многократно встречались дома у Густава Александровича для обсуждения структуры и содержания этой книги, подбирали иллюстрации. Естественно, в беседах иногда отклонялись от сугубо деловых моментов. Так я узнал о необычном начале профессионального пути Густава Александровича. Мне представляется важным упомянуть об этом. Эпизод говорит о нравах и людях той поры.
Московский мальчик-восьмиклассник «заболел» темой истории возникновения Санкт-Петербурга и эпохи Петра I в историческом кружке своей школы. Летом 1940 года ему довелось присутствовать в Московском государственном университете на защите диссертации (по теме «Ништадтский мир») одного высокопоставленного морского чина, и там он удивил ученый совет парой вопросов к диссертанту, обнаруживших его недюжинную эрудицию. Декан исторического факультета Московского государственного университета решил познакомиться с любознательным мальчиком поближе. Впечатлениями о знакомстве с сыном мамы-библиотекаря (отец умер в 1930 году) он поделился с министром высшего образования Потемкиным. Тот пригласил Густава к себе на прием и после обстоятельного разговора предложил ему без экзаменов поступить на исторический факультет МГУ – для этого, правда, требовалось за один год пройти курсы 9-го и 10-го классов школы. Густав это обязательство исполнил.
Любопытная деталь: во время беседы министр поинтересовался, о чем мечтает мальчик. Густав произнес: «Побывать в Ленинграде, поработать в исторических архивах. Но мне негде там остановиться…» «Эта проблема решаемая», – заявил Потемкин. Через некоторое время Густав получил приглашение от ленинградских властей приехать и поселиться в комнате в роскошном доме № 26–28 по Каменноостровскому проспекту. Сюжет по нынешним временам – сказочный. Случайность – подумает кто-то, но, говорят, случайность есть проявление скрытой закономерности…
С выпускного школьного бала Густав отправился на вокзал. Утром 22 июня 1941 года он приехал в Ленинград. Дальше – война. Поступление в МГУ пришлось отложить. Из-за слабого зрения его комиссовали, но он фактически оказался «вольнонаемным» на военной службе – лектором в Политуправлении Северного флота. Выступал с докладами об исторических подвигах русского флота на кораблях и в береговых частях. Юного лектора периодически слушали и офицеры штаба Северного флота во главе с командующим флотом адмиралом Арсением Головко.
После окончания войны, не воспользовавшись имеющейся привилегией, Густав блестяще сдал вступительные экзамены на исторический факультет МГУ Завершив обучение, преподавал историографию и источниковедение в университетах Москвы и Ленинграда (и сегодня в свои 87 лет читает этот курс в Санкт-Петербургском государственном университете!), вел курс по военно-морской истории Инженерном училище им. Ф.Э. Дзержинского (его учениками были известные ныне всем морякам атомного подводного флота адмиралы Б.П. Акулов и М.М. Будаев).
Работу в вузах Густав Александрович совмещал с преподаванием в средних школах курсов истории и обществоведения. В конце 1970-х годов удостоился звания «Лучший учитель года Ленинграда» по своей специальности. Летние каникулы он всегда проводил вместе с учениками в путешествиях по стране, в пеших и шлюпочных походах. Исходил всю страну… Не случайно позже он станет почетным членом Географического общества России. Со знаменитой трибуны лекционного зала этого Общества им будут прочитаны 235 (!) лекций (с Л.Н. Гумилевым они «состязались»: у кого больше слушательская аудитория…).
Впечатления от путешествий помогут Г.А. Богуславскому в составлении комментариев к книгам-альбомам «Память России», «Памятники Поволжья», «Памятники Сибири». Его книга «Вечные сыны отчизны» была номинирована на Ленинскую премию. Он первым в Советской России опубликует исследование «Острова Соловецкие». Эта книга получила самую доброжелательную оценку Д.С. Лихачева и послужила поводом для их знакомства, переросшего в доверительные дружеские отношения. Густав Александрович – один из авторов идеи создания Всемирного клуба петербуржцев и один из его первых членов. Можно долго рассказать о заслугах Г.А. Богуславского в области исследования истории Санкт-Петербурга, но надо знать меру.
Несколько слов об этой книге. Она не является изложением истории Санкт-Петербурга в строго хронологической последовательности. Автор по собственному усмотрению коснулся отдельных событий, примечательных мест и персон, оставивших след в судьбе города на Неве.
Но фрагментарность изложения не мешает восприятию и пониманию замысла и идеи книги. Главная особенность очерков Г.А. Богуславского: даже рассказывая о многократно упоминавшихся другими знатоками моментах истории Санкт-Петербурга, он всегда находит что-то новое в фактологии или в совершенно неожиданном ракурсе, по-своему трактует, казалось бы, общеизвестное и общепринятое, нередко соединяя ассоциативными «мостиками» проблемы давних времен с реальностями современной России.