Сперва очень похоже на доработанную зарисовку характера одного из персонажей книги «Ярко-алое». По произведению как таковому (объём, законченность, форма) очень напоминает «Гастрономическую зарисовку» к миру «Танцующей», только заметно большего размера (уже большой, интригующий рассказ) и с намного более многомерной, проработанной атмосферой.
По мере чтения начинаешь осознавать, что «Ярко-алое» множеством мельчайших умолчаний, каким-то «языком тела», постоянно подчёркивает преданность людей Нобору, ни одним штрихом не раскрывая её причин. Эта самурайское уважение особенно интересно у (исключительно личное мнение) славянского Тимура.
Потом замечаешь присутствие почти всех ключевых персонажей книги-родителя.
И, в завершении, заметно меньший рассказ, «Дело чести», полностью придаёт «Ярко-алому» законченную форму. Как рука – перчатке, одним движением. Если этот эффект от синтеза двух поизведений планировался изначально, будет очень интересно знакомить себя со следущими произведениями автора.
Отзывы
Сперва очень похоже на доработанную зарисовку характера одного из персонажей книги «Ярко-алое». По произведению как таковому (объём, законченность, форма) очень напоминает «Гастрономическую зарисовку» к миру «Танцующей», только заметно большего размера (уже большой, интригующий рассказ) и с намного более многомерной, проработанной атмосферой.
По мере чтения начинаешь осознавать, что «Ярко-алое» множеством мельчайших умолчаний, каким-то «языком тела», постоянно подчёркивает преданность людей Нобору, ни одним штрихом не раскрывая её причин. Эта самурайское уважение особенно интересно у (исключительно личное мнение) славянского Тимура.
Потом замечаешь присутствие почти всех ключевых персонажей книги-родителя.
И, в завершении, заметно меньший рассказ, «Дело чести», полностью придаёт «Ярко-алому» законченную форму. Как рука – перчатке, одним движением. Если этот эффект от синтеза двух поизведений планировался изначально, будет очень интересно знакомить себя со следущими произведениями автора.