Мутное ноябрьское небо серой губкой нависло над городом. Ветер сшибал в полете редких голубей и рвал подол белого платья, которое с грацией деревенского абажура хлопало по ногам невысокую, худенькую невесту.
– А вот и наши молодые! – пророкотал усатый тамада. – Три-четыре: по-здра-вля-ем!
Гости старательно, но нестройно подхватили его призыв, с воодушевлением начав швырять в жениха с невестой рисом и конфетами.
– Ай! – взвизгнула морально не подготовленная к церемонии невеста.
– Блин! – рявкнул жених, получив в глаз то ли грильяжем в шоколаде, то ли здоровенным леденцом.
– Горько! – завопил поддатый свидетель и жадно припал к фужеру с шампанским.
– Горько! – вздохнула разочарованная свидетельница.
Она так надеялась, что со стороны жениха будет кто-нибудь приличный. Когда подруга выходит замуж, собственное одиночество ощущается острее, словно прореха на юбке, которую надо немедленно зашить. И вот нате вам – вместо подходящего кавалера нетрезвый плейбой с плебейскими замашками. Тьфу! Свидетельница покосилась на невесту, сплевывающую попавший в рот рис, и хихикнула.
– Лизка, не ржи! – шмыгнула носом новобрачная. – Сосредоточься. Тебе еще букет ловить.
– А тебе, Ритуся, каравай надкусывать, – подмигнула свидетельница. – Гляди, челюсть не потеряй в процессе.