Читать онлайн
Валька

Валька
почти фантастическая история
Владимир Дмитриевич Романовский

© Владимир Дмитриевич Романовский, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Степь, пересеченная двухколейной веткой железной дороги, с высоты выглядит как выцветшая карта. На карте, правда, не отметили бы одинокий недвижный пассажирский вагон.

Глядя вниз, на вагон, Кравченко спросил по связи:

– Группа Фикус, как видите объект? Прием.

Из второго вертолета ему сказали:

– Видим хорошо. Прием.

Кравченко прикинул расстояния – до ближайшего населенного пункта, до ближайшей автострады, до ближайшей радиовышки. Жестом велев пилоту двигаться дальше, вдоль ветки, он сказал:

– Разберитесь с объектом, что там и как. Я иду дальше вдоль ветки, на всякий случай.

Люди любят это выражение – «на всякий случай» – думая, что оно что-то объясняет. Кравченко был снисходителен к людям и уважал их слабости. На самом деле он просто чувствовал – профессиональным чутьем, что нужно идти дальше, дальше будет еще удивительнее.

Хотя на первый взгляд – куда уж удивительнее? Приходит сообщение со станции, что шел вот поезд, шел себе, и где-то между станциями, в степи, потерял один вагон. Последний. Понятно, что не из середины вагон он потерял, но все-таки удивительно.

Не просто так звонили со станции, не простой человек звонил, и не простому человеку.

Следующий поезд – экспресс – должен пройти по ветке в северном направлении через два часа, в сумерках, если не сообщить о стоящем посреди чиста поля вагоне железнодорожникам. А зачем им сообщать? Обзор хороший, будем надеяться, что машинист увидит на пути вагон и притормозит. Можно, конечно, послать второй вертолет обратно, пусть долетят до гражданской связи и сообщат. Но это – не по правилам. Нельзя. Начнутся неудобные вопросы, вроде – а вам откуда это известно? И что вы там делали, да еще на вертолете? Гражданские – они любопытные сверх меры бывают, особенно когда думают, что за проявление любопытства им ничего не будет. Что делали…

Что надо, то и делали. Но следует отдать должное тем, кто устроил этот бардак с вагоном – место подобрано идеально. Именно на этом участке пути, нежилом, плоском, прямом, никогда и ничего не случается, и поэтому никто за этим местом не следит. Раз в неделю проезжают на своей пыхтелке ремонтники – проверяют пути. Электрики прозванивают линию иногда. Всё. Нападать на поезд или разбирать пути некому, и ломаться тут нечему. Восемь составов в день – четыре в одну, и четыре в другую сторону, ходят строго по часам. Вокруг на много километров ни души. Вторая, перегруженная, историческая ветка – тридцать километров к востоку, за горизонтом. Да, славное место.

Кравченко всмотрелся в точку, движущуюся вдоль рельсов, схватил бинокль. Вот. Вот он и есть, пресловутый «всякий случай». Он тронул за плечо пилота, но тот и сам уже рассматривал эту же точку, и озабоченность проявилась на его лице. Кравченко сказал:

– Снижаемся.

***

Субъект не сопротивлялся, делал все, как ему велели – руки за голову, не двигаться, и прочее. Дал надеть на себя наручники, послушно сел в вертолет. Глаза субъекта были стеклянные какие-то, смотрели на горизонт. Когда повторно снизились и соединились с группой Фикус, субъект слегка оживился. На одинокий вагон он не смотрел, будто не интересовался им, равнодушничал, а вот экипажи двух вертолетов вызвали в нем некоторую степень антипатии. Он спросил у Кравченко:

– Вы не менты?

Кравченко его заверил:

– Мы гораздо хуже, парень.

Обменявшись взглядами и жестами с командой, Кравченко в упор посмотрел на субъекта.

– Закопал?

Субъект вопроса не понял. Кравченко подумал, не дать ли ему в морду, но передумал, и сказал:

– Дружки твои не приедут, Гусев.

Субъект опять не понял. Он не притворяется, подумал Кравченко. Притворство выглядело бы гораздо естественнее. Он действительно тупит. Жаль. Красивая была бы история, с красивой концовкой: похитители ждали неподалеку; от поезда на всем ходу отцепили вагон, машинисту велели не обращать внимания, а то зарежут к чертовой бабушке; вагон остановился посреди квази-пустыни, без связи. Приезжают, забирают коллекцию, уходят. Но – забоялись, не пришли дружки, в последний момент поджали хвост, взыграло чувство самосохранения, и зачинщик остался один в степи, как ордынский разведчик под Киевом, только без коня. И вот доблестная команда с Кравченко во главе … и так далее.

Нет, здесь произошло что-то другое.

– Нашли!

Кравченко повернулся, и субъект тоже. Член группы Фикус обнаружил и уже успел открыть хитрую дверцу в боку вагона. И один за другим доставал теперь оттуда продолговатые ящики, передавая их напарнику. Напарник ставил ящики на землю. Всего оказалось восемь ящиков. Посмотрели на Кравченко, а тот велел:

– Макарыч, проверь.

Полный, краснолицый Макарыч присел на землю возле ящиков, икнул, вставил в глаз лупу, открыл первый ящик, и каждый предмет в нем изучил. Все, кроме Кравченко и субъекта по имени Гусев, столпились вокруг Макарыча – всем было интересно. Макарыч работал быстро. Не прошло и десяти минут, как он сказал:

– За аутентичность не ручаюсь, но золото и камешки – настоящие.

Кравченко спросил:

– Если это подделки, но из настоящего золота, сколько они могут стоить?

Макарыч подумал, поприкидывал, и ответил:

– Тридцать пять миллионов.

– Э…

– Фунтов стерлингов, разумеется.

– Любишь ты, Макарыч, все на фунты мерить.

– Привычка. Все ювелиры так мерят.

– Ты не ювелир, Макарыч. А если не подделка?

– Я не специалист, – возразил Макарыч.

– Примерно?

– Может к трехстам миллионам подбирается, может и к миллиарду, черт его знает. Если не праздный интерес, то я мог бы попросить Козлова посмотреть. Но Козлов – тот еще фрукт. Он обязательно попросит…

– Совершенно праздный интерес, Макарыч, не страдай. – Кравченко оглянулся на задержанного Гусева. – Пойдем внутрь, побеседуем.

Гусев встрепенулся и спросил с неприязнью в голосе:

– Куда это внутрь?

– В вагон.

Гусев насупился, подумал, и сказал:

– В вагон я не пойду.

Кравченко хотел было уже ляпнуть, «А тебя и не спрашивают», но что-то удержало его от этого.

– Ладно, – сказал он. Посмотрел на своих. – Вот что, мужики, вы все-таки слетайте в южном направлении, сообщите на станции, что вагон на путях недвижный. Камешки мы нашли, и ладно.

Четверо из шести мужиков кивнули и пошли ко второму вертолету.

– Эй, – сказал им вслед Кравченко. Мужики остановились. – Скажите там заказчику, что, мол, посылка обнаружена, в сохранности, и один хорек в силках. Ждем дальнейших инструкций.

***

Присели на землю возле полозкового шасси Кравченко с Гусевым.

– Наручники снимите, – попросил Гусев вяло.

Кравченко подумал, подумал, да и снял с него наручники. Никуда он не убежит. Кругом степь, видно далеко.

– Вы – люди Землемера? – спросил Гусев.

Кравченко не ответил. Встал, распрямил плечи – большой, мощный – потянулся, и снова сел на землю.

Сообщат ребята на станцию о заблудившемся вагоне. Там передадут по цепочке. Как водится, движение перекроют вплоть до выяснения произошедшего, с обеих сторон. Бедные путешественники будут томиться на станциях и вокзалах – сутки могут проторчать. А нечего ездить туда-сюда. Сидели бы дома. Скорые товарняки застрянут, владельцы товара обидятся, начнут говорить про быструю порчу продукта – ну так в следующий раз будут самолетом переправлять, нечего жадничать. А большие люди будут тем временем договариваться о том, как именно и кому представить все это дело. Скорее всего дадут приказ Фикусу забрать посылку и лететь на север. Пойманного ликвидировать. И только после этого сообщат официальным властям. После этого приедет локомотив и оттолкает вагон на следующую станцию. Договариваться большие люди будут долго, выяснять между собой, что и как…

– Эй, начальник!

Кравченко поднял голову. Макарыч, сидя в вертолете, в наушниках, подзывал его, указывая на микрофон. Кравченко залез в вертолет, взял у Макарыча микрофон и наушники.

– Слушаю.

– Допросите задержанного. Узнайте, что у него за группа.

– Мы группу поймали сегодня утром.

– Это была группа для отвода глаз. А есть и настоящая, та, которой понадобилась посылка. Узнайте, кто стоит за этой группой. Имейте в виду, что подозрения самые мрачные.

Суки, подумал Кравченко. Если подозрения – значит, опять что-то не поделили заправилы, будут теперь обвинять друг друга. Дело затянется. Допросить задержанного? Наверняка он не главный в этом деле, хоть и Гусев. Личность известная, с репутацией, но кража перевозимого – не его амплуа. Не он придумывал. Возможно, его просто подставили. Поэтому и не дал я ему в морду.

Кравченко снова сел на землю рядом с Гусевым. Сказал:

– Велено тебя допросить.

Гусев пожал плечами. Кравченко это не понравилось.

– Так не пойдет, Гусев. Тебе, может, скучно отвечать на вопросы, но уж потерпи.

Гусев поднял на него глаза.

– А мы разве на ты?

– Хорошо, давай на вы. Давайте. Что здесь произошло, господин Гусев?

Гусев поднял голову, некоторое время смотрел на Кравченко, и вдруг сказал:

– Вы ведь все равно не поверите.

– Ну почему же.

– Потому что … вас как зовут?

Кравченко подумал и сказал:

– Виктор меня зовут. Продолжайте, господин Гусев. А вдруг поверю?

Гусев снова пожал плечами.

– Вы меня знаете?

– Да как сказать. Личность вы, господин Гусев, в наших весях известная. Многие вас знают.

– Что именно обо мне знают?

– По верхам. Занимались предпринимательством, потом срок вам дали, потом вы вышли, и через несколько лет обрели международное влияние в неких сферах. Кого-то замочили…

– Никого я никогда не мочил! – отрезал Гусев. – Никогда. Слышите?

– Не сердитесь. В вагоне обнаружен ваш пистолет и…

– Я сам знаю, что там обнаружено!

– И вы ни в чем не…

– Нет.

– Не сердитесь, Гусев. Я не исключаю, что вы случайно оказались в этом вашем положении. Расскажите, я послушаю.

– А вот не буду я ничего рассказывать. И требую присутствия адвоката.

– Гусев, возьмите себя в руки. Какой к лешему адвокат? Я ведь вам сказал, что мы не менты. До ментов и адвоката вам еще дожить надо. Хотите дожить?

– Дожить? Не знаю. Виктор … Виктор, да? Не маячьте, пожалуйста … перед глазами. Сядьте, что ли, рядом.

Кравченко снова присел рядом с Гусевым.

– Срок я мотал … было дело … – Гусев о чем-то пораздумывал.

– Несправедливо посадили? – подсказал Кравченко, изображая сочувствие.

– Почему ж несправедливо? Кто-то должен был сесть тогда. Из десяти примерно человек.

– Подставили вас?

– Сам подставился. Можно было и не подставляться, но тогда я бы всю жизнь был кое-кому обязан, а я не люблю быть обязанным. Три года отсидел, вышел. Это не имеет отношения … – он сделал жест рукой, указывая на вагон, вертолет, группу Фикус, все вместе. – То, что Землемер вез с собой какую-то дребедень, я просто не знал, и дела мне до этого не было и нет.

– Землемер? – переспросил Кравченко. – Вы правда думаете, что камешки вез Землемер?

– Ну да. А кто же?

Кравченко помолчал немного и сказал:

– Рассказывайте по порядку.

Ему стало вдруг интересно.

***

…Вышел Гусев – и не удивился, что старые его друзья не хотят с ним иметь никакого дела. Это было понятно – он якобы сдал на суде двух. На самом деле между ними был договор, кому садиться, кому сдавать. Гусев все пункты договора исполнил безукоснительно. Но про него все равно думали, что он – ну, в общем, предатель. Знали, что это не совсем так, но продолжали думать. Понимали, что никакой вины его нет, но дела иметь не хотели.

***