Читать онлайн
Российские и международные криминалистические учеты

Николай Корниенко
Российские и международные криминалистические учеты

Светлой памяти Рауфа Асланова – основателя издательства «Юридический центр Пресс»

ПОСВЯЩАЕТСЯ

© Н. А. Корниенко, 2004

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004

* * *

Предисловие

Современное состояние преступности в России, наличие международных преступных связей, опасность для всего человечества терроризма, заказных убийств, похищения людей, криминального оборота наркотиков, хищения предметов антиквариата и транспортных средств, фальшивомонетничество, незаконная миграция требуют постоянного информационного сопровождения процесса оперативно-розыскной деятельности, раскрытия и расследования преступлений. Значительное место в работе всех правоохранительных органов занимают использование криминалистических учетов, учетной документации, позволяющих принимать обоснованные тактические и процессуальные решения, успешно реализовывать полученные данные.

Н. А. Корниенко в течение нескольких лет работал над темой, освещающей отдельные проблемы отечественных и зарубежных криминалистических учетов. В 1996 г. вышло его учебное пособие «Учеты и учетная документация, используемые при расследовании уголовных дел», в 1998 г. – второе, переработанное и дополненное издание этой работы. В 1999 г. выходит еще одно учебное пособие «Международные учеты». Все издания предназначались для сотрудников правоохранительных органов. Логическим завершением упомянутых учебных пособий является предлагаемая читателю работа «Российские и международные криминалистические учеты», адресованная будущим юристам и действующим криминалистам.

Известный ученый, знающий потребности прокурорско-следственных работников, Н. А. Корниенко излагает материал криминалистических учетов, исходя из потребностей практики сотрудников правоохранительных органов – об объектах учета, сообщающего, в каких подразделениях МВД действуют те или иные учеты. Представляется, что подобная структура наиболее удачна, так как позволяет сделать конкретный запрос по российским, межгосударственным и международным учетам. Автор собрал интересный материал по организации и функционированию автоматизированных российских и международных криминалистических учетов.

Впервые в отечественной криминалистике Н. А. Корниенко анализируются основные положения устава региональной полицейской организации Европол, именуемые «информационной системой Европола». Информация об объектах учета, примеры из следственной практики, статистические данные, библиография – все это позволит лучше усвоить учебный материал, соединяющий три раздела криминалистики: криминалистическая техника, тактика и методика расследования отдельных видов преступлений.

Доктор юридических наук, профессор,

Почетный работник прокуратуры,

Заслуженный юрист России В. И. Рохлин

Глава I
Общие сведения об учетах и учетной документации, используемых при расследовании преступлений

§ 1. История создания криминалистических учетов

Одним из первых учетов преступников который известен истории, является список взяткополучателей, обнаруженный голландскими археологами в Сирии близ Бакки, недалеко от Дамаска. Во время раскопок в развалинах здания, ранее используемого в качестве государственного учреждения, был обнаружен полный перечень лиц, занимающих высокие должности, получающих взятки. Ученые считают, что документ был составлен где-то 1400 лет до н. э^[1].

Практика регистрации лиц, совершивших преступления, существует много столетий. В Древнем Египте для этих целей у человека выбивали передний зуб, в античных Греции и Риме – раскаленным железом на плече выжигали буквенное клеймо. В средневековой Европе лицам, совершившим кражу, как правило, отрезали уши; осужденным за разбойные нападения отсекали нос; нарушившим клятву – палец, в некоторых случаях и руку; мошенникам на ушах делали надрезы. Таким образом, членовредительство выполняло функции наказания и публичной отметки того, что субъект является преступником.

В Новое время во Франции клеймо из букв «ТF» означало «Travaux forces» – принудительные работы; осужденный отбывать наказание гребцом на галеру имел отметку «GАL» либо «G»; осужденный за кражу – «U», а за повторную кражу клеймился второй буквой «U». Во времена австрийской императрицы Марии-Терезии (1717–1780) клеймо указывало не только вид преступления, но и место, где преступление было совершено. В XVIII–XIX вв. в Германии между городами практиковался обмен списками лиц, совершивших мошеннические действия, в которых помимо анкетных данных имелись и описания внешности этих лиц. Окончательно клеймение во Франции было отменено в 1832 г.

Членовредительство и связанная с ним регистрация преступников в правовых актах на Руси впервые фигурирует с 945 г. в договоре князя Игоря с греками^[2]. Законодательство Византийской империи того времени предусматривало членовредительство за кражу^[3], что и нашло отражение в правовом документе. Исторические источники более позднего времени отмечают и конкретный вид членовредительства. Так новгородский епископ Лука Жидяга в 1053 г., наказывая своего холопа, приказал отрезать ему обе руки и нос. В 1189 г., преступнику по приказу киевского митрополита Феодора был отрезан язык, выколоты глаза и отсечена правая рука^[4]. За кражу имущества, стоимостью более половины гривны предусматривалось наказание розгами и клеймение (договор Новгорода с Готландом 1270 г.)^[5]. Уставная грамота великого князя Василия, сына Дмитрия Донского, выданная жителям Двинской земли^[6] прямо указывала «татя всякого пятнати» (ст. 5). По свидетельству английского купца Р. Ченлора, бывшего в России в 1553–1554 гг. и прибывшего в Москву из Архангельска, за повторную кражу преступнику отрезали часть носа, на лоб ставили клеймо и помещали в тюрьму^[7].

Уставная книга Разбойного приказа, действовавшая на Руси в период принятия Судебника 1589 г. и до Уложения 1649 г., которая периодически дополнялась нормативными актами, также предусматривала членовредительство как меру наказания и акт регистрации преступника. Так ст. 38 содержала санкцию «отсечение руки» за укрывательство особо тяжких преступлений и за кражу, совершенную повторно. В Уложении 1649 г., которое формально действовало с изменениями и дополнениями почти 200 лет (до Уголовного Уложения 1845 г.), различного рода членовредительство предусматривались ст. 4, 5, 9 главы 3; ст. 19, 27, 106, 199 главы 10; ст. 29 главы 7 за то, что виновный в присутствии государя замахнулся оружием на кого-либо; ранит кого-либо на государевом дворе; за насильственный въезд на чужой двор; подлог документов; кражи некоторых объектов и т. д.

И. Т. Посошков (1652–1726) в «Книге о скудности и богатстве» обосновывал необходимость клеймения в качестве средства предупреждающего совершения повторных преступлений^[8].

Указы Петра I предусматривали, что лица, осужденные к смертной казни, которая заменялась им ссылкой, должны быть заклеймены буквой «В» – вор. Чтобы знак был хорошо различим и его нельзя было уничтожить, клеймо «многожды накрепко» натирали порохом. Осужденных же к пожизненной каторге в Сибири клеймили буквами «КАТ» – каторга. Клеймение и наложение штемпельных знаков были отменены указом «О некоторых изменениях в существующей ныне системе наказаний уголовных и исправительных» от 17 апреля 1863 г.

Поскольку к первой четверти XIX в. клеймение как средство регистрации уже изжило себя, то в российской полиции для этой цели все шире практикуется описание внешности человека. Учету с помощью описания подвергались осужденные, подозреваемые в совершении преступлений, а также разыскиваемые лица. Централизованный учет по признакам внешности в полиции отсутствовал. Более успешно действовал данный способ учета в жандармском корпусе, документы которого носили оперативный характер и аккумулировались в особых досье, именуемых «дела-формуляры». Сведения о лицах, поставленных на учет, с 1826 г. концентрировались в штабе корпуса жандармов в алфавитных картотеках (в архиве на Мойке, д. 16 действовал еще и «Личный алфавит»).

В Санкт-Петербурге и в местных подразделениях корпуса к 1850 г. архив жандармерии насчитывал до 30 тыс. «дел-формуляров».

Использование фотографии с целью запечатления внешности преступника, возможно, начинается ранее 1841 г. В одной из газет, издаваемых в Калифорнии, в ноябре 1841 г. сообщалось, что французская полиция производит фотосъемку лиц, совершивших преступление. Таким образом, производился учет людей по признакам внешности. И во Франции к 70-м гг. XIX в. таких фотоснимков насчитывалось до 80 тысяч. Бельгийский криминалист Боргерхов писал, что ему удалось обнаружить в архиве Брюсселя фотоснимки (точнее дагерротипы)^[9] лиц, отбывающих наказание с 1843–1844 гг.