Сильнее! Надо выдавить! Выцарапать!
Я пишу на своей руке то, что я не хочу забыть! Чтобы не забыть!
Не забыть…
Не забыть, что?
– … и укроют они бетонным одеялом нас, грешных, во веки вечные…
– Аминь! – раздался голос Ваньки, что стоял за дверью в коридоре. – Опять, чтоль, молишься?
– Да, завтра дежурство. Не хочу, чтоб меня демоны пожрали.
– И за меня помолись! – дверь слегка приоткрылась, и мой друг сунул свою обросшую бородой морду внутрь.
– Уже помолился. Ты сегодня выступаешь?
– Да, ротация пала на сегодняшний день, хотя тихо было почти что две недели. Ты-то как? Выспался? Голова не болит?
– Бля, болит. Еще как болит… – я закрыл маленькую затертую книжку и положил в углубление в стене. Это специально для книжки я сделал. Мой маленький алтарь. Тут есть все: древнее писание, свечи, и пара амулетов на удачную дорогу.
– Это хорошо, что ты вообще проснулся. Я ключи от цеха принес, – Ванька швырнул мне связку. – Там шнек оставили немытый, но ты уж это… извиняй. Не ко мне вопрос.
– Да чтоб тебя… – боролся я с безумным похмельем, с трудом ворочаясь в своих шести квадратных метрах.
Моя комната была маленькой. Ровно настолько, насколько и должна быть. Тут есть кровать, туалет и… все. Нишу в стене я сделал уже сам. Кровать вообще когда-то была двухъярусной, но сосед помер в прошлом году на дежурстве, а нового так и не подселили. Ярус забрали для каких-то других целей.