Книга
Книга формы и пустоты

Вдохновение почле прочтения «рыбы» улетучилось практически сразу. Нет, к сожалению этот роман не дотягивает и до трехзвезд. Невнятное повествования от дица книги, мальчика, мухи, мамы, с немногообещающей завязкой и соответсвующим эндом. Рука не потянулась ни к одной цитате. Врядли когда-нибудь еще потрачу время на эту книгу.

Кина по стилю похожа на «Моя рыба будет жить», но другая. Затягивает так, что даёт прочувствовать горе и безысходность героев, как им одиноко, как они нуждаются в принятии. Читаешь, и будто струна натягивается, кажется, вот-вот порвётся, всё так беспросветно, всё заруливает не туда. Но свет возникает из невидимых нитей, которыми все связаны, откуда-то приходит помощь, берутся силы, и шаг за шагом всё начинает налаживаться. Главная идея, конечно, что любовь побеждает всё: хаос, сомнения, недоверие, непонимание. Но мне особенно близка ещё одна из идей этой книги – мы сами отвечаем за нашу жизнь и судьбу, нежелание взять на себя ответственность – это провальная позиция. Книга ОЧЕНЬ понравилась, погружаешься в неё, как в параллельную Вселенную.

Озеки – американка японского происхождения, с 2010 года – в сане буддистского священника. Я писала раньше о ее прекрасной книге «Моя рыба будет жить».

"Книга формы и пустоты" – совсем иная, и, как мне кажется, в ней отражена некая мультикультурная трагедия автора, не зря в «Книге..» есть фактически ее двойник – писательница-проповедница Айкон, штампующая для штатов бестселлеры об японской уборке, чтоб содержать буддистский храм. Та же измученная мультикультурность, кстати, у Амели Нотомб – бельгийки с Японией в анамнезе. 

"Книга.." начинается с того, что совершенно глупой смертью умирает отец семейства – японец Кенджи, и всё рассыпается в его американской семье, жена Аннабель и сын Бенни каждый по-своему теряют почву под ногами.

И дальше тьма, тьма, поиски выхода без света, и уже оба не видят ни конца ни края, но спасает то ли любовь, то ли книга, ведь форма зависит от того, чем ты наполнишь свою пустоту.

Еще понравилось, один буддист говорит там про какую-то дорогую его сердцу чашку: «она уже разбита», подразумевая, что чашка хрупка и в любой момент утратит форму, а значит еще больше ценна тем, что пока служит тебе. И так со всем на свете.

И еще понравилась мысль про некую нулевую точку (вообще, это был переплетный отдел в большой библиотеке), но лучше привести цитату: 

"Все это ты видел и чувствовал одновременно. Как такое возможно? Потому что в Переплетной, где явления еще не переплетены, а истории еще не научились вести себя линейно, мириады событий возникают одновременно, происходя в один и тот же настоящий момент, совпадающий с твоим. Освободившись от истории, ты видел становление вселенной, облака звездной пыли, эманации теплого маленького пруда, из бурления которого зародилась вся земная жизнь. В ту ночь в своем несвязанном, непереплетенном состоянии ты повстречался со всем, что было и когда-либо могло быть: формой и пустотой, а также отсутствием формы и пустоты…"

После знакомства с совершенно восхитительной «Моя рыба будет жить», я ждала новый роман Рут Озеки с некоторым нетерпением. «Рыба» была настоящим дзен-романом, многослойным, всеохватывающим, умиротворяющим, философским и при всем этом наполнении, еще и весьма увлекательным. Это была книга про существование современного японского подростка (девочки) в социуме, но на этом фоне о многом вообще. О современной Японии в сравнении с США и без него, землетрясениях, войне, работе, 104-летней монахине и маленьком монастыре в горах, о том, как сидеть в дзадзен и зачем это делать, о квантовой физике и коте Шредингера, о течениях в океане, о поисках себя, летчиках-камикадзе и джунглевой вороне.

И по ощущениям это был совершенно японский роман.

«Книга» - совершенно другая. Во-первых, она слишком американская. Во-вторых, она откровенно и безнадежно скучна. Начинается с нелепой смерти джазового музыканта и подробностей похорон, постепенно переходя в длинную и нудную историю о нем самом и его возлюбленной (роман японца и американки), которая и в прошлом не была особенно вдохновляющей (хотя достаточно трогательной), а в настоящем совсем замирает, притормаживая на их сыне Бенни. В деталях и подробностях жизни этой маленькой семьи читатель моментально вязнет, сохраняя только одно желание – выбраться поскорее из этого болота тягостной будничности.

К моменту, с которого начинается история, мальчик уже достаточно взрослый – учится в восьмом классе, но по его поведению кажется, что ему от силы лет 10-12. Он внезапно начинает слышать разговоры вещей, и рассказ идет то от его лица, то от авторского, то от лица некоей книги. Казалось бы, что мистический элемент должен как-то оживить эту историю, но нет. Он нисколько не скрашивает повествование, напротив, разве что добавляет ему каких-то неприятно наставительных (от лица книги) и одновременно шизофренических (в целом) ноток, которые, взятые вместе, еще больше сгущают унылую атмосферу. Избыточность детализации неприятна и утомительна.

В какой-то момент в руках одного из персонажей появляется брошюра о порядке в помещении и мозгах, и возникает надежда на тот самый приятный дзеновский ветерок из первой книги. Но увы. Чуда не происходит. Продолжается долгая, скучная, невыносимо пыльная какая-то проза, без сюжета, смысла и удовольствия. Словно бредешь по пустыне, ловя взглядом редкие миражи. Но каждый раз, как только подходишь ближе, надежда оборачивается пустотой. Так что пустота в книге есть.

А вот сил найти еще и форму мне не хватило. Вероятно, если запастись должным терпением и медленно ковыряться в этом песке слов в надежде на зарытое сокровище, то к финалу что-то может и сложится в легкую фигурку оригами. Оставляю это наслаждение более вдумчивым гурманам.

Мне же показалось, что двухсот страниц более чем достаточно, чтобы составить общее впечатление, так что тратить дальше время на эту тягомотину не считаю разумным.

Что еще. Начитка очень приятная. Но даже это не спасает.

Как пережить потерю близкого, любимого человека, когда тебе 13 и этот ушедший человек - это твой отец?

Каждый человек проживает эту трагедия по своему. Вот и мать Бенни нашла решение. Если бы она знала, во что выльется то собирательство вещей, которое она затеяла... И вот уже не понятно, где быль, а где сказка.

Очень необычное произведение.