Книга
Домочадец

Роман читается на одном дыхании. С первых же страниц автор (что удается единицам) мастерски вовлекает читателя в описываемые события, благодаря чему читатель становится сопричастным к происходящему, а не сторонним наблюдателем.

Достигается это целым арсеналом средств. На языковом уровне «активизация» читателя происходит посредством подбора эпитетов и других фигур речи, апеллирующим ко всем органам чувств (зрение, слух, вкус, обоняние, осязание). На уровне композиционном большую роль играют безупречно выписанные художественные детали. Зыбкость всего сущего – а идея эта является сквозной – и неопределенность происходящего держат читателя в напряжении на протяжении всего романа. Фактически мы имеем дело с литературой саспенса, «нарастания напряженного ожидания» (по определению Франсуа Трюффо), боязни неизвестного. И хотя саспенс – явление, в первую очередь, кинематографическое, он в полной мере присутствует в «Домочадце». В этом мне видится мастерство и талант С. Миронова, не говоря уже о превосходном языке писателя.

Получил наслаждение от чтения. Очень рад, что открыл Вас, как автора для себя. Казалось, что сейчас уже так не пишут, превосходное владение словом. Не смотря на неспешное на первый взгляд повествование, сюжет может повернуть резко в сторону и преподнести сюрпризы. Подобные книги хочется иметь в бумаге и неторопливо перечитывать. Пишите больше – будем читать)

Как тонко написано- хотелось длить и длить чтение! А какие необычные эпитеты и метафоры! Очень вкусное, подробное и неспешное жизнеописание быта и жизни. Сердечная благодарность автору!

Я имела удовольствие прочитать эту книгу ещё до того, как она была опубликована в открытом доступе, и даже написала на неё рецензию.

Отрывок из моего отзыва на книгу Сергея:

В этом романе мне понравилось буквально всё, начиная с образа главного героя (от лица которого ведётся рассказ) – студента факультета журналистики, чья заурядная внешность скрывает за собой поразительно глубокий душевный мир художника, пытающегося проложить свой путь в искусстве; одновременно внимательного наблюдателя-экстраверта и рефлексирующего мыслителя-интроверта, да и просто симпатичного, искреннего и душевного молодого человека, не лишённого некоторых присущих людям слабостей и комплексов, – которые, впрочем, он сам описывает вполне откровенно и с хорошим зарядом самоиронии. Иными словами, герой романа – это не просто придуманный художественный образ, искусно выписанный литературный персонаж, а настоящий живой человек из плоти, крови и нервов, невольно заставляющий читателя взглянуть на мир его глазами.

А в этом мире есть на что посмотреть. Это, в первую очередь, непростые отношения героя с его матерью, к которой он испытывает противоречивые чувства: совершенно естественное притяжение как к самому близкому человеку – и одновременно подсознательное отчуждение (которому в конце романа находится неожиданное, но вполне логичное объяснение). И самое парадоксальное в их отношениях – это то, что, дойдя в них до самого дна отчуждения, разорвав с Анжелой даже самую тесную, кровную связь, герой начинает это отчуждение преодолевать и учится любить и понимать свою мать совершенно по-новому – в абсолютно другой плоскости, на ином витке человеческих отношений.

Это и романтическая влюблённость героя в его юную соседку – где есть место и физическому влечению молодого человека, и эстетическому любованию живописца, и даже трезвому голосу рассудка, который подсказывает Андрею, что девушка эта ему совсем не пара по всем возможным параметрам: и по духовным запросам, и по социальному статусу, и уж тем более по своему моральному облику.

Это и отношения героя с его отчимом – немецким предпринимателем, человеком другого поколения, другой культуры и другой среды – с которым вчерашний советский школьник вдруг оказывается на одной душевной волне, и которого он понимает и чувствует лучше остальных. Потому что для других людей из их окружения особняк под Калининградом – просто дорогое имущество, ставка в нечестной игре, объект их меркантильных интересов и интриг, в то время как в глазах самого Вальтера и его пасынка этот дом имеет совершенно иную ценность: это символ ностальгии по детству, точка возврата к корням, к миру прошлого, к истории собственной семьи и собственного народа.

Это и живописно воссозданный образ старого Ленинграда-Петербурга, где в огромных, неухоженных и мрачных «коммуналках» прозябают и творят непризнанные гении в окружении пыльных книжных завалов, пустых бутылок и вороха отвергнутых издательствами статей об истории русского абстракционизма; где в университетских «общагах» день и ночь гуляет студенческое братство вперемежку с уличными художниками, мелкими фарцовщиками и неизданными поэтами.

Наконец, это мир провинциального курортного городка на балтийском побережье, с которого начинается рассказ, и который в конце романа наполняется новым смыслом, становится образом «потерянного рая» – куда герой возвращается из своей поездки вместе с багажом разбитых иллюзий, и откуда он бежит, в буквальном смысле слова, как из тюрьмы, чтобы начать какой-то новый отрезок своего пути…