Читать онлайн
Глобальная и региональная торгово-экономическая интеграция. Эффективность правового регулирования
Глобальная и региональная торгово-экономическая интеграция. Эффективность правового регулирования
© Е. В. Скурко, 2004
© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004
* * *
Введение
Президент РФ В. В. Путин в своем послании Федеральному Собранию отмечал: «Сегодня ни одна страна – каких бы размеров и какой бы богатой она ни была – не может развиваться успешно, если она изолирована от остального мира. Наоборот, успех сопутствует тем государствам, которые осознанно, грамотно и динамично интегрируются в мировую экономику»[1].
Глобальная и региональная торгово-экономическая интеграция – объективное явление общественно-политической жизни государств в современном мире, новая ступень их взаимодействия, обладающая высочайшей социальной значимостью. Объективность и высокая общественная значимость спектра проблематики международной торгово-экономической интеграции требуют должного выражения в позитивном праве (как на международном уровне, так и в национальных правовых системах государств) вопросов, сопряженных с развитием международного торгово-экономического сотрудничества, что в свою очередь определяет необходимость развития соответствующего теоретического базиса.
Между тем в отечественной науке международного публичного права, теории и социологии права проблемы теоретико-правового осмысления и обоснования важных в прикладном плане вопросов развития правового регулирования международной торгово-экономической интеграции, подходы к оценке эффективности правового регулирования международной торгово-экономической интеграции традиционно слабо разработаны, а порою вовсе не представлены. Подтверждением последнего служит и тот факт, что региональные интеграционные процессы с участием России практически не развиты. Кроме того сегодня чрезвычайную актуальность приобретает проблема более активного вовлечения нашей страны в глобальные интеграционные процессы, в том числе присоединения к Всемирной торговой организации (ВТО).
Таким образом, существующие в практике проблемы по указанным направлениям международного сотрудничества, фактическое отсутствие у Российской Федерации обоснованной политики, стратегии и практики развития как национального законодательства, так и международно-правового регулирования, осуществляемого с ее участием в данной сфере, обуславливают актуальность теоретических разработок в спектре проблематики правового регулирования международной торгово-экономической интеграции, в особенности вопросов эффективности правового регулирования этого процесса с учетом российских особенностей и специфики.
Следует также принять во внимание, что уже около 15 лет Российская Федерация находится на этапе кардинального реформирования своего государственно-правового устройства, в том числе стоит перед необходимостью переоценки своего международно-правового положения. При этом Россия справедливо и обоснованно намерена занять достойное место не только на политической карте мира, но и в системе международного разделении труда, и экономических отношениях: «Россия стремится и будет поддерживать дружеские, добрососедские отношения со всеми странами мира и вместе с ними решать общие проблемы, защищать общие интересы. Основной задачей российской внешней политики является реализация наших национальных интересов. При этом базовым принципом остается соблюдение норм международного права»[2].
Цель данной работы состоит в попытке обобщения опыта правового регулирования международной торгово-экономической интеграции на примере наиболее эффективных межгосударственных объединений интеграционного характера – Всемирной торговой организации и системы Европейского союза. Основная идея представленного исследования сводится к тому, что эти правовые системы, сформированные на основе международных соглашений и договоров, на базе учрежденных для их администрирования международных организаций, проявляют определенное и весьма существенное сходство как в статике, так и в динамике соответствующих правовых систем. Представляется допустимым также утверждать, что опыт интеграции, накопленный в системах ВТО и ЕС, в особенности в сравнительно-правовом контексте, может быть успешно и более эффективно, нежели опыт этих организаций по отдельности, применен для развития правового регулирования интеграционных процессов с участием иных государств – естественно, в данном случае наиболее ценно для нас попытаться определить пути и методы применения этого опыта в развитии правового регулирования интеграционных процессов с участием РФ.
Так, общая задача исследования сводится к выявлению закономерностей и соответствующих общих принципов, правил, определению научно-практических рекомендаций в области развития правового регулирования международной торгово-экономической интеграции, в том числе наиболее проблемных с точки зрения развития правового регулирования сфер и отношений, – в основном на примере и исходя из сравнительного анализа правовых систем ВТО и ЕС. На основе закономерностей, свойственных рассматриваемым правовым системам, в свою очередь, представляется возможным разработать теоретические основы и практические рекомендации по развитию правового регулирования процессов торгово-экономической интеграции, осуществляющихся с участием Российской Федерации.
В своем комплексе исследование было построено по следующей схеме: первоначально представлена оценка торгово-экономической интеграции как международно-правового феномена и подходы к оценке эффективности правового регулирования процессов международной экономической интеграции; далее с целью выявления способов и методологических основ повышения эффективности правового регулирования международной торгово-экономической интеграции приведены результаты общего сравнительно-правового анализа правовых систем ВТО и ЕС; затем на основании теоретических подходов, а также выявленных в практике ВТО и ЕС эффективных элементов механизма правового регулирования торгово-экономической интеграции предложены научно-практические рекомендации по развитию правового регулирования интеграционных процессов с участием Российской Федерации.
Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 03-03-00340а.
Глава 1
Общая теория эффективности правового регулирования международной торгово-экономической интеграции
Торгово-экономическая интеграция как международно-правовой феномен: понятие и общая характеристика
Интеграция (лат. integratio – восстановление, восполнение) – как общенаучное понятие означает состояние связанности отдельных дифференцированных частей и функций системы в целое, а также процесс, ведущий к такому состоянию[3].
В современной экономической теории экономическая интеграция рассматривается как одна из основных форм и стадий исторического процесса интернационализации хозяйственной жизни – долговременного процесса постепенного преодоления национально-государственной замкнутости экономики и становления мирового хозяйства[4].
Собственно понятие международной (торгово-)экономической интеграции было введено в научный оборот в середине XX в. для обозначения нового явления в мировой экономике – специфического взаимодействия государств системы Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Почти за полвека развития европейской интеграции вслед ей возникало множество теорий и концепций международной интеграции, вырабатываемых экономистами и социологами, юристами и политологами. Множество государств пытались применить опыт интеграции, подкрепленный теоретическими изысканиями, в своей практике международного общения, но ни одно региональное объединение государств не продвинулось в своем развитии хоть сколько-нибудь сопоставимо с развитием системы ЕС. Продолжали создаваться теории интеграции – но уже не столько для формализации феномена ЕЭС/ЕС и зачастую с целью применения этого опыта в других регионах мира, сколько для обоснования собственно развития системы, порождаемой европейской интеграцией.
К наиболее утвердившимся теориям и подходам к оценке феномена (европейской) интеграции можно отнести концепции, в целом возникшие в рамках двух школ, существовавших в области социально-политических и юридических дисциплин. Это, во-первых, подход на базе идеи функционализма, когда выявляются и оцениваются лишь функции, способные обеспечить процессы интеграции, но не дается оценка формы, возникающей из реализации этих функций (в том числе в формально-юридическом поле). Другой подход к анализу интеграционных процессов сводится к их оценке как специфического феномена межгосударственного взаимодействия, не выходящего, однако, за рамки общих международно-правовых отношений, – что абсолютно не свойственно функционализму, в недрах которого зрели модные сегодня подходы и оценки ЕС/ЕЭС как некоего «особенного» образования – «почти государства», с одной стороны, и в то же время «необычной» международной организации – с другой[5]. И если понятна приверженность европейских политиков и идеологов интеграции идее «особенности» ЕС, то, по меньшей мере, непонятно широкое приятие такой идеи учеными-юристами, «приложившими руку» и продолжающими придумывать новые и новые обоснования феномена «европейского федерализма».
На наш взгляд, пристального внимания применительно к формально-юридической оценке феномена интеграционных объединений в системе международного права заслуживает подход Н. А. Ушакова, предложившего обозначать международные организации государств, призванные обеспечить в том числе и процессы их экономической интеграции, как конфедерацию государств или «наднациональную организацию»[6]. Так, по мнению этого исследователя, «конфедерация государств – это особое объединение (союз) государств, сохраняющих свое качество суверенных образований, но передавших некоторые свои полномочия такому объединению, наделив его тем самым правоспособностью выступать в международных отношениях от их имени, т. е. специальной международной правосубъектностью. Создается такое объединение суверенных государств (двух или более) путем заключения международного договора между ними, и предусматривает оно создание совместного органа государств-членов, правомочного выступать от их имени в международном общении (иногда такими правомочиями наделяется одно из государств-членов)»[7]. Отношения государств-членов в такой организации (конфедерации или «наднациональной организации» – в концепции Н. А. Ушакова) должны регулироваться «внутренним правом» этой организации[8]. (Сходная позиция нашла отражение в работах Ю. М. Юмашева[9].)
При этом термин «наднациональность» не следует толковать и рассматривать как синоним умаления суверенитета объединяющихся государств – что в настоящее время чрезвычайно широко распространено среди ученых и в практике, либо как термин, служащий для обозначения некой эфемерной «промежуточной стадии» между государством и международной организацией – в юридическом поле и современном международном праве таких «промежуточных» государственно-правовых образований не существует и не может существовать по очевидным причинам. Вкратце, чтобы внести ясность и не быть «голословными», остановимся на них. Исторически сложилось так, что суверенитет государства в «классическом» и в современном международном праве полностью обуславливается эффективным контролем государства (т. е. государственной властью) своей территории и населения. Вся история человечества показывает, что, если государство оказывается фактически неспособным эффективно контролировать территорию и население, оно рано или поздно утрачивает суверенитет: недаром прежде территориальное море государств не превышало трех морских миль, ибо лишь на такое расстояние могла стрелять береговая артиллерия. Бесспорно, времена изменились, но если, например, некий субъект какой-либо из существующих федераций, либо административно-территориальная единица некоего унитарного государства сделает попытку выйти на международную арену и декларировать свой суверенитет, то юридические последствия такого акта, очевидно, будут принципиально отличны от ситуации, которая сформируется в случае, если, например, Германия или Франция денонсируют договоры системы ЕЭС/ЕС или НАТО – их международно-правовой статус фактически не претерпит изменений, – по сути, за исключением лишь незначительных юридико-технических деталей, полностью лежащих в поле международно-правовых отношений[10].
Должно быть совершенно очевидно, что говорить, например, о «европейском суверенитете» (по сути, это то же самое, что говорить о «европейском федерализме», пусть даже лишь экономическом, увы, это не редкость) – достаточно грубая ошибка, так как у ЕЭС/ЕС (и ни у каких иных современных международных организаций) нет и не может быть правомочий, а также фактических средств и возможностей обеспечить эффективный контроль над территорией и населением своих государств-членов. Это могут сделать (и формально, и фактически) только государства и только в отношении собственной территории и населения – и в этом подтверждается их суверенитет. Если даже гипотетически предположить наличие у некоего межгосударственного образования средств и правомочий такого эффективного контроля – в таком случае скорее следовало бы говорить об образовании нового государства, а не развивать теорию неких «переходных форм», что, повторимся, в настоящее время, увы, не редкость даже в среде ученых-юристов.
Помимо указанного выше, все сказанное о недопустимости рассмотрения как синонимов термина «наднациональность» и понятия «ограничение государственного суверенитета» подтверждается также и практикой, проявляющейся в том, что все решения наднациональных органов, а также собственно формирование таких органов происходит исключительно в манере, свойственной межгосударственным образованиям, но не национальным государствам. Кроме того, любое правоприменение в международной организации пусть даже глубоко интегрированных государств основывается на добровольном признании государствами-членами таких решений и может быть реализовано только через национальные правовые системы и механизмы этих государств – тогда как суверенное государство для обеспечения исполнения своих решений обладает полным набором необходимых и эффективных легальных инструментов, а также легитимной монополией на принуждение на своей территории.
Таким образом, возвращаясь к механизму международного взаимодействия государств по модели конфедерации (в том числе, вслед за Н. А. Ушаковым, позиционируя ее как «наднациональную международную организацию»), следует определить, что и исторически, и формально-юридически конфедерация есть основанный на международном договоре союз государств, которые сохраняют полный суверенитет и делегируют союзу властные полномочия в пределах, установленных соответствующими международными договорами. При этом государства – члены конфедерации полностью сохраняют право развивать внешние сношения с третьими странами или иными международными организациями, однако обязуются не заключать договоры с третьими странами и/или иными международными организациями, а также не предпринимать иных действий в области переданной конфедерации компетенции, наносящих (или способных нанести) ущерб конфедерации и/или ее участникам. Органы конфедерации, фактически функционирующей в поле международно-правовых отношениях, приобретают полномочия осуществлять свою компетенцию как в отношениях с третьими странами и иными международными организациями, так и в отношении государств-членов как субъектов международного права (но, строго говоря, не их граждан) – в объеме, установленном соответствующими международными договорами.
Следовательно, в формально-юридическом аспекте наиболее существенным, ключевым признаком, характеризующим конфедерацию (или «наднациональную организацию») как инструмент, способный обеспечить (и, по сути, обеспечивающий на практике) процессы международной интеграции, является обязательство государств-членов воздержаться от заключения договоров и иных действий, наносящих ущерб конфедерации или ее участникам. В практическом плане это прежде всего означает, что государства-члены должны отдавать приоритет нормам, выработанным в рамках конфедерации, как перед иными международно-правовыми нормами, так и перед нормами своего внутреннего законодательства – в области компетенции конфедерации.