Читать онлайн
Сталкер времени. Павел

Ингвар Го
Сталкер времени. Павел

-1-

Конец июня две тысячи семьдесят восьмого года. Михайловский замок. Центр Санкт-Петербурга.

Михаил Русев посмотрел на старинные часы, которые стояли на камине в его небольшом рабочем кабинете, стрелки показывали без тринадцати двенадцать, но было светло, в Санкт-Петербурге стояли Белые ночи.

«Через тринадцать минут наступит двадцать второе июня», – подумал Михаил и негромко проговорил строчки давно уже забытого русского поэта:

– О, роковой российский месяц, кровавый тягостный июнь. Ладно, до открытия выставки еще три дня, на сегодня хватит, уже поздно, пора домой.

Михаил выключил голографический экран своего компьютера, вышел из кабинета и направился к выходу.

Михаил Русев работал старшим научным сотрудником в Михайловском замке, в филиале «Русского Национального музея». Двадцать пятого июня в замке открывалась выставка «Император Павел Первый в живописи», в ее подготовке Михаил принимал самое активное участие. Это была его первая выставка, он очень волновался и полностью был погружен в работу.

Михаил прошел мимо Предтронной залы Императрицы Марии Федоровны (супруги убитого Императора Павла Первого), покоев Великого Князя Константина Павловича, Галереи Рафаэля, по залу Антиков и неожиданно услышал свои шаги, они звенящим эхом разлетались по пустому замку. Это было очень странно, возникало ощущение, что у него на ногах не спортивная (почти бесшумная) обувь, а ботфорты с медными подковками. Русев остановился, все стихло, но когда он пошел дальше, звуки снова возобновились. Михаила охватила паника, он побежал и под металлический грохот своих кроссовок «пулей» промчался по Парадной лестнице, и выбежал на улицу.

Во внутреннем восьмигранном дворе, выложенном черной брусчаткой, было очень тихо. Не помня, как, Русев оказался в самом центре восьмигранника, остановился, вытер со лба пот, посмотрел на шпиль церкви Архангела Михаила и перекрестился. И здесь он почувствовал, что за его спиной кто-то стоит и очень внимательно смотрит на него. Русев резко обернулся и увидел памятник Императору Павлу Первому. Михаилу показалось, что Император чуть привстал со своего Мальтийского трона и скипетром, который держал в правой руке, как бы поманил его к себе.

«Мистика какая-то», – подумал Михаил и вспомнил историю старого Главного Хранителя Михайловского замка Петра Аркадьевича. Хранитель рассказывал, что очень давно, еще во времена его молодости он работал в своем кабинете над какой-то статьей и закончил ее лишь далеко за полночь. Проходя мимо Тронного зала, он увидел белую фигуру в треуголке, по своим очертаниям очень напоминающую убитого в замке Императора Павла Первого. Фигура погрозила молодому Петру Аркадьевичу пальчиком, и после этого случая он никогда не задерживался в замке позже восьми часов вечера.

«Нет, все, довольно, домой, домой и спать», – подумал Русев.

Откуда-то послышался чуть приглушенный бой курантов, Михаил начал считать: «Один, два, три, … двенадцать». И в эту секунду от стен Михайловского замка стало исходить свечение, а из восьми углов восьмигранного двора появились лучи, которые сходились в центре, там, где стоял Русев. И вдруг яркая вспышка. Мгновенье, и Михаила не стало, он исчез, свечение и лучи тоже пропали.

Из маленькой голубой будки у Главных Воскресенских ворот выбежал перепуганный охранник. Он видел все: и свечение, и лучи, и исчезновение Михаила. Все произошедшее не укладывалось у него сознании, охранник подбежал к центру двора, где только что стоял Русев, удивленно развел руками и немедленно вызвал Федеральную полицию.

Приехавшие к замку полицейские не нашли ничего криминального, не дал результатов и просмотр записи камер видео-фиксации, в момент исчезновения Михаила Русева они почему-то не работали.

Полицейские не поверили путаному рассказу перепуганного охранника. И сказали, что если в ближайшее время родственники так называемого «исчезнувшего» направят в адрес Федеральной полиции официальный запрос, то полиция приступит к поискам пропавшего, а раз пока такого документа нет, они не станут заниматься расследованием каких-то там чудес и паранормальных явлений. Полиция уехала. Расстроенный охранник вернулся в центр восьмигранника и посмотрел на небо. Было уже почти утро.

-2-

Апрель одна тысяча семьсот восемьдесят первого года. Остров Мальта. Средиземное море. Великий Магистр Мальтийского ордена Эммануэль де Роган стоял в своем Ореховом кабинете у шкафа-бюро, украшенного резными бюстами Римских Императоров, и внимательно изучал бумаги, предоставленные ему Казначеем ордена Палаццо. Судя по кассовой ведомости, составленной им, расходы были очень велики, а доходы не покрывали их.

– Да, – сказал Эммануэль, оставил бумаги на бюро и подошел к небольшому столику, на котором стояли шахматы, вырезанные из янтаря – подарок ордену Короля Пруссии Фридриха Первого. Взял с шахматной доски фигуру белого короля, очень внимательно посмотрел на нее и подумал: «Наш орден уже не так силен и могущественен, как это было раньше. Казна скудеет с каждым годом. Мой предшественник Великий Магистр Франциск Хименес уже хотел начать продавать наши Священные реликвии, чтобы спасти финансовое положение ордена, но Господь позаботился о нем и взял его к себе, и он не совершил это святотатство. Похоже, то, что не успел Франциск, придется сделать мне».

Эммануэль вернулся к бюро, взял серебряный колокольчик и позвонил. Через несколько секунд в Ореховый кабинет вошел его секретарь Джузеппе.

– Слушаю тебя, мой господин, – сказал Джузеппе и поклонился.

– Я хочу немедленно видеть нашего Казначея Палаццо.

– Я вызову его, – ответил секретарь и вышел из кабинета.

Через несколько минут Палаццо стоял перед Великим Магистром.

– Я бы хотел сейчас вместе с тобой отправиться в нашу Сокровищницу и осмотреть ее, – очень серьезно сказал Эммануэль. – Возможно, с какими-то Священными Реликвиями нам придется расстаться.

– Но, Великий, – возразил ему Палаццо, – собирая их, наши братья заплатили за это своей кровью и жизнью!

– Я знаю, – задумчиво ответил Магистр, – через какие лишения и испытания прошли Рыцари нашего ордена, но, чтобы спасти его от разорения, мы должны чем-то пожертвовать, идем.

Они вышли из Дворца Великого Магистра в Валлетте, сели в небольшую карету и примерно через полчаса были у ворот Форта Святого Ангела, в нем хранились сокровища ордена. Ворота охраняло несколько Рыцарей, вооруженных холодным оружием. Оказав Великому Магистру и сопровождавшему его Казначею все церемониальные почести, они пропустили их в Форт. Пройдя по небольшому внутреннему двору, Эммануэль и Палаццо подошли к массивной, искусно декорированной бронзовой двери. Ее тоже охраняло несколько вооруженных Рыцарей. За ней находилась каменная винтовая лестница, ведущая в подземелья Форта, туда, где и хранилась Сокровищница Мальтийского ордена. Освещая себе дорогу двумя факелами, Великий Магистр и Казначей спустились вниз и оказались рядом с решеткой, за которой находилось Хранилище Священных Реликвий. Палаццо снял с пояса ключ, открыл замок, и они вошли.

В центре стояли три круглых постамента из итальянского мрамора, на каждом – по золотой шкатулке. В первой хранилась частица животворящего креста, во второй десница Иоанна Крестителя, а в последней, самой большой, Священные кресты Великих Магистров.

Палаццо не стал объяснять Эммануэлю, что в золотых шкатулках, Магистр это и сам прекрасно знал. Казначей показал на пять больших сундуков, стоящих справа у стены, и грустно произнес:

– Здесь раньше хранилось золото нашего ордена, – и начал их по очереди открывать, четыре оказались абсолютно пусты, лишь в пятом, заполненном на одну треть, лежали золотые монеты, как показалось Великому Магистру, французские Луидоры.

– Там у нас хранятся… – хотел продолжить свою экскурсию Казначей, но не успел, его перебил Эммануэль и спросил:

– Что здесь? – и показал на серебряный ларец, который, похоже, очень давно не открывали, он весь был в пыли и паутине.

Палаццо с удивлением посмотрел на ларец и растерянно произнес:

– Я не знаю.

Ответ очень не понравился Великому Магистру, и он, не скрывая раздражения, сказал:

– Что значит: – «Я не знаю»? Ты Казначей ордена и должен знать все, что здесь хранится.

Магистр смахнул с ларца пыль и паутину и попытался его открыть, но тот был заперт.

– У тебя есть ключ? – спросил Палаццо Эммануэль.

– Нет, – ответил Палаццо, но здесь он вспомнил, что его предшественник говорил ему, что ключ от этого ларца всегда хранился у Великих Магистров ордена и передавался от одного к другому. Это могло спасти Казначея от гнева Магистра, и он быстро проговорил:

– Мой, господин, да, я не знаю, что в ларце, но ключ от него должен быть у тебя.

– У меня? – удивленно спросил Эммануэль.

***

Одна тысяча семьсот семьдесят пятый год. Эммануэль де Роган (тогда еще простой барон) пришел к прикованному к постели Великому Магистру ордена Франциско Хименесу. Умирающий сразу узнал его и дрожащим голосом произнес:

– Я знаю, ты скоро займешь мое место, ты самый достойный из достойнейших. Тебе уготовано судьбой спасти наш орден, и ты со всем справишься, вот, возьми, – Франциско вытащил из-под подушки, на которой лежал, золотой ключ, протянул его Эммануэлю и шепотом сказал. – Возьми этот ключ, пусть он всегда будет у тебя, им открывается ларец, в котором храниться…

Великий Магистр замолчал и через несколько секунд умер.

***

«Может быть, золотой ключ, переданный мне Франциско Хименесом перед смертью, от этого ларца», – подумал Великий Магистр и отстегнул его со своего кожаного пояса (он всегда висел рядом с Главной печатью ордена), вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул против часовой стрелки.

Механизм щелкнул. Магистр открыл крышку и посмотрел, что внутри. Там на небольшой красной бархатной подушечке лежал серебристый кубик. Палаццо с интересом наблюдал за действиями Великого Магистра.

Эммануэль взял кубик и очень внимательно посмотрел на него. Сначала Магистру показалось, что он сделан из серебра, но серебро со временем тускнеет, а, судя по паутине, которая была на ларце, его не открывали несколько десятков лет. А этот кубик в свете факелов сиял, как будто бы его только что почистили мелом.

«Нет, это не серебро, а какой-то неизвестный мне металл», – подумал Великий Магистр и обратился к Палаццо:

– Распорядись, чтобы сегодня этот ларец доставили в Валлетту.

– Слушаюсь, мой господин, – ответил Казначей и поклонился.

Эммануэль положил кубик на бархатную подушечку и закрыл ларец. Ближе к вечеру он был доставлен во Дворец Великих Магистров в столицу Мальты Валлетту.

Де Роган заперся в Ореховом кабинете, зажег свечи, задернул плотные шторы и подошел к бюро, на котором стоял загадочный ларец. Затем открыл его золотым ключом, вынул из него бархатную подушечку с лежащим на ней серебристым кубиком. И сразу заметил под ней сложенный вчетверо пожелтевший листок пергамента. Магистр развернул его и прочитал следующее: «Тот, кто обладает этим Божественным кубом, ниспосланным нам свыше Великим Господом, сможет своей душой и плотью проникать и в прошлое, и в будущее Земли и Космоса. Для этого…»

Но дальше было не разобрать, время не пощадило слова, написанные на полуистлевшем пергаменте, последнее, что мог прочитать Великий Магистр, это была дата в конце: двадцать первое сентября одна тысяча двести шестьдесят третьего года.

– Сможет своей душой и плотью проникать и в прошлое, и в будущее, – удивленно проговорил Магистр и внимательно посмотрел на блестящий кубик, потом очень аккуратно взял его и заметил, что в центре двух граней есть небольшие овальные углубления. Он дотронулся до них большим и указательным пальцами правой руки. В этот момент куб стал светиться. Магистр отбросил его в сторону, но тот не упал, а продолжил неподвижно висеть в воздухе. Эммануэлю стало не по себе.

Потом одна из его вершин перевернулась вверх, а сам он неожиданно распался на несколько сотен маленьких светящихся пирамидок. Через несколько секунд из них сформировалась фигура, очень похожая на ленту Мебиуса, и над ней возникло голубое, полупрозрачное, прямоугольное облако, примерно метр в длину и сантиметров семьдесят в ширину. На облаке (современные люди назвали бы его голографическим экраном) сияли непонятные знаки и символы ярко красного цвета.

– Матерь Божья, спаси и сохрани, – испуганно проговорил Великий Магистр по- французский, перекрестился и попятился назад.

– Ма-терь Бо-жья, спа-си и со-хра-ни, – неестественно, как будто бы из небытия прозвучало в ореховом кабинете.

И в этот момент на облаке стали появляться и сразу исчезать странные символы и пиктограммы. Это продолжалось около минуты, наконец, все остановилось, и Эммануэль де Роган увидел на нем несколько столбцов с буквами французского алфавита.

– Это алфавит языка, на котором говоришь ты? – прозвучало в кабинете.

– Да, – с трудом ответил Магистр и вытер рукой пот со лба.

– В какую область Вселенной ты хотел бы сейчас переместиться? – кто-то почти без акцента спросил Магистра, после чего облако стало черным и на нем появилось звездное небо.

– Ни в какую, – выдавил из себя Великий Магистр.

Звездное небо сразу пропало, и появилась планета Земля, такой, какой ее уже давно привыкли видеть люди из космоса.

– В какое место на твоей планете ты хотел бы сейчас попасть, но для этого…

– Я ничего не хочу, исчезни, Дьявол.

– Как скажешь, – прозвучало в Ореховом кабинете.

Облако пропало, пирамидки опять собрались в серебристый кубик, он перестал светиться, медленно подлетел к бюро и опустился на подушечку из красного бархата.

Магистр несколько минут простоял в полной растерянности, потом подошел к бюро и хотел уже положить кубик обратно в ларец, но лишился чувств и упал на пол Орехового кабинета.

Через несколько часов он пришел в себя, услышав громкие удары в дверь. Это стучал его секретарь.

Было далеко за полночь, а Великий Магистр все не выходил из своего кабинета, это встревожило секретаря Джузеппе и он, полностью нарушив субординацию, начал громко барабанить по двери его кабинета, постоянно повторяя:

– Что случилось, мой господин? Что случилось, господин? С вами все в порядке? Почему вы не отвечаете?

Эммануэль открыл глаза, посмотрел по сторонам и понял, что он лежит на полу в своем любимом Ореховом кабинете. Великий Магистр собрался с силами и громко крикнул:

– Джузеппе, у меня все хорошо, ты свободен, можешь отдыхать.

– Слушаюсь, мой господин, – послышался голос из-за двери, потом шаги уходящего Джузеппе, и, наконец, наступила тишина.

Эммануэль встал и посмотрел на серебристый кубик. Когда он находился в беспамятстве, в его сознании возникали странные видения, ему показалось, что он видел прошлое, настоящее и будущее. Он видел странных существ, очень похожих на людей, но то, что их окружало, и то, во что они были одеты, очень сильно отличалось от того, к чему привык Великий Магистр. Эммануэль очень внимательно посмотрел на серебристый кубик, потом дрожащей рукой взял подушечку из красного бархата, на которой он лежал, положил ее в ларец, закрыл его золотым ключом, сел в кресло, закрыл лицо рукой и произнес:

– О, Боже…

Остаток ночи Великий магистр провел в Ореховом кабинете и только под утро ушел спать.

-3-

Лето две тысячи семьдесят седьмого года. Санкт-Петербург. Директор «Центра «Z» профессор Холин работал в своем кабинете, когда на голографическом экране его персонального коммуникатора появилось сообщение: «С вами хотел бы поговорить Александр Александрович Русев, профессор искусствоведения, заместитель директора «Русского Национального музея».

Русев старший и профессор Холин много лет назад учились в одной гимназии, но и после ее окончания продолжали поддерживать дружеские отношения.

Холин нажал на пиктограмму «ответ», появилось голографическое изображения Русева.

– Привет, Саша, как дела? – спросил Холин.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Что-то случилось?

– Да, – ответил Русев. – Ты не мог бы сегодня часам к восьми подъехать к Михайловскому замку?

– Да, конечно, ровно в восемь я буду на месте, – ответил профессор.

– Спасибо, – изображение пропало.

Около восьми Холин подъехал к Михайловскому замку. У Главных Воскресенских ворот на голографический билборд был спроецирован прижизненный портрет Императора Павла Первого и надпись на русском, китайском и английском языках: «Павел Первый в живописи», а также дата проведения: с двадцать пятого июня две тысячи семьдесят восьмого года по пятнадцатое июля две тысячи семьдесят восьмого года.

Русев стоял на каменном мостике через канал, который совсем недавно полностью восстановили. Увидев Холина, он сразу направился к нему. Они поздоровались, и после дружеских рукопожатий профессор показал на голографический портрет Императора Павла Первого и, улыбаясь, спросил:

– Ты хотел пригласить меня на выставку?

– Нет, – ответил Русев. – Идем.

По каменному мостику они миновали канал, через Главные Воскресенские ворота попали во внутренний восьмигранный двор замка и остановились в центре.

– Понимаешь, – очень озабоченно произнес Русев, – пять дней назад у меня пропал сын.

– Миша? – уточнил Холин.

– Да, Миша, но он пропал при весьма странных обстоятельствах. Со слов очевидца, местного охранника, в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня он стоял на этом самом месте, – Русев показал указательным пальцем на брусчатку. – И исчез. В этот момент, как рассказал мне охранник, стены замка светились и были какие-то лучи. Я знаю, ты занимаешься вопросами паранормальных явлений, – после фразы: «Ты занимаешься вопросами паранормальных явлений» у Холина от удивления чуть приподнялись брови, – и я прошу тебя мне помочь.

– Ты обращался в полицию? – спросил профессор.

– Да, но боюсь, что их поиски ничего не дадут. Понимаешь, – Русев немного замялся и шепотом произнес, – над нашим родом висит проклятье…

– Что ты имеешь в виду?

– Наш далекий предок Яков Скарятин участвовал в убийстве Императора Павла Петровича, – Русев посмотрел на памятник Императору, стоящий во дворе, и продолжил. – По преданию он задушил его шарфом после того, как граф Платон Зубов ударил Павла в висок золотой табакеркой. Можешь считать меня сумасшедшим, но мне кажется, что смерть Императора и таинственное исчезновение моего сына как-то связаны между собой.

– Хорошо, я постараюсь тебе помочь, ты сказал, что кто-то видел, как пропал Михаил? – спросил профессор.

– Да, это был один из охранников замка, но полицейские не придали никакого значения его словам, – ответил Русев.

– Мои специалисты должны с ним встретиться.

– После случившегося он лечится в «Региональной клинике неврозов» на Фурштатской пятнадцать, его зовут Емельянов Виктор Васильевич, – сказал Русев.

– Хорошо.

После встречи профессор, несмотря на позднее время, вернулся в «Центр «Z», у него еще было очень много работы. Рассказ его друга об исчезновении сына не заинтересовал его. Холин был ученым и привык в своей работе основываться на фактах и только на фактах. В том, что ему поведал Русев-старший, было очень много мистики и фантасмагории, не имеющей ничего общего с реальностью. Светящиеся стены, лучи… Но профессор обещал своему другу помочь и сразу связался с Доктором наук, психиатром и профессиональным гипнотизером Львом Керном.

Утром следующего дня Лев Керн был в кабинете у Холина.

– Лев Дмитриевич, – обратился к нему профессор, когда Керн вошел в его кабинет, – у меня к вам будет небольшая частная просьба.

– Слушаю вас, Георгий Борисович.

– У одного моего хорошего приятеля пропал сын. Это произошло при весьма странных обстоятельствах, его исчезновение видел один человек, правда, он сейчас в «Региональной клинике неврозов» на Фурштатской…

– На Фурштатской? – уточнил Керн.

– Да.

– Понятно, – со знанием дела сказал Керн.

– Его зовут Емельянов Виктор Васильевич. Вы не могли бы … – профессор немного замялся. – Выяснить, что он видел во время исчезновения сына моего друга?

– Моя лаборатория сейчас заканчивает работу над системой визуализации памяти, у нас почти все готово, и ваш «протеже» Виктор…

– Виктор Емельянов.

– Да, Виктор Емельянов, сможет стать первым, на ком мы протестируем работу нашего прибора.

– Сколько вам на это потребуется времени? – спросил Холин.

– Не более двух дней. В начале – классическая процедура с использованием гипноза, потом работа с аппаратом визуализации памяти, расшифровка сигналов коры головного мозга в интересующий нас временной период, а потом на основании полученных данных моделирование видеоряда. Вот, собственно, и все.

– Так просто?

– Профессор, если бы это было так просто, я не просил бы у вас два дня.

– Я понял, извините, доктор.

***

После встречи с профессором Холиным Керн отправился на Фурштатскую, на входе он предъявил свое спец. удостоверение «Центра «Z» и уже через пять минут сидел в кабинете Главного врача клиники. Лев Керн объяснил ему цель своего визита и попросил на несколько часов забрать их пациента Виктора Емельянова для проведения одного очень важного эксперимента в лаборатории «Центра», и без лишних формальностей сразу получил от него разрешение. Главный врач проводил Льва Дмитриевича в палату, где лежал Виктор Емельянов (охранник Михайловского замка, видевший исчезновение Михаила Русева). Чтобы лишний раз не волновать больного, Керн в присутствии лечащего врача ввел Емельянова в гипнотический сон. И через час специальная медицинская капсула доставила его в лабораторию Доктора Льва Керна в «Центре «Z».

Два ассистента положили Виктора на удобную водяную кровать, которая полностью повторила строение его тела. На голову надели сверхчувствительный сканер для исследования коры головного мозга, по форме он напоминал пластиковый обруч и был подключен беспроводной связью к экспериментальному аппарату визуализации. Через несколько минут в лаборатории появился и сам Лев Керн. Он внимательно посмотрел на Емельянова и очень властно произнес:

– Просыпайтесь.

Виктор моментально открыл глаза.

– Вы меня слышите? – спросил доктор.

– Да, – абсолютно отрешенно ответил Виктор.

– Я ваш друг, – сказал доктор и добавил, – скажите: «вы мой друг»!

– Вы мой друг.

– Я хочу вам помочь, – продолжил доктор.

– Вы хотите мне помочь.

– Вы должны мне рассказать, что вы видели во внутреннем дворе Михайловского замка, вы поняли меня, Виктор?

– Да, я вас понял, – ответил Емельянов.

– Я слушаю вас.

Виктор очень подробно рассказал обо всем, что видел в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня во внутреннем дворе Михайловского замка. И светящиеся стены, и восемь лучей, исходившие из углов, и яркую вспышку, и таинственное исчезновение Михаила Русева. Когда Емельянов закончил, Керн спросил его:

– Это все?

– Да, – все также отрешенно ответил охранник.

– Спасибо, Виктор, сейчас закройте глаза и немного отдохните, – сказал Керн, после этих слов Емельянов сразу же закрыл глаза.

– Коллеги, – обратился Керн к своим ассистентам, – вам удалось записать нейронные колебание коры головного мозга нашего пациента?

– Да, полностью, – ответил один из ассистентов. – Для создания визуальной картинки этого будет вполне достаточно.

– Спасибо, – сказал Керн и обратился к Емельянову. – Виктор, откройте глаза, – охранник открыл глаза, и Лев Дмитриевич продолжил. – То, что вы мне сейчас рассказали – это был просто сон, вы поняли меня?

– Да, я понял вас, это был сон.

– Очень хорошо, но, чтобы этот сон больше не беспокоил вас, я сотру его из вашего сознания. Когда я скажу пять, вы навсегда его забудете. Один, два, три, четыре, пять, а теперь спать.

Емельянов закрыл глаза и заснул.

Виктора опять поместили в специальную медицинскую капсулу и отправили обратно в Клинику неврозов. Работа, которую проделал с ним Лев Керн, пошла ему на пользу, и уже через два дня Емельянова выписали из клиники.

***

Доктор Керн и его ассистенты почти двадцать часов работали над визуализацией переноса образов, оставшихся в памяти охранника Емельянова. В результате был смоделирован видеоряд того, что видел Виктор в момент исчезновения Михаила Русева. Когда все было готово, Лев Керн сообщил об этом профессору Холину.

– Хорошо, Лев Дмитриевич, завтра в одиннадцать пятнадцать жду вас в своем рабочем кабинете, – ответил Холин.

В назначенное время Керн вошел в кабинет профессора, они поздоровались и расположились в удобных эргономичных креслах, обтянутых белой кожей. Керн вытащил из кармана пиджака небольшой блестящий прямоугольник и нажал на маленькую красную кнопку, находившуюся в его центре. Перед учеными возник голографический экран размером три на два метра.

– Можно начинать? – спросил Керн.

– Да, пожалуйста, – ответил профессор.

На экране появилось то, что Виктор Емельянов видел из своей будки у Воскресенских ворот. Вначале от стен замка стало исходить голубое свечение, потом, вероятно, Виктор вышел из своего «убежища», возникли панорама внутреннего восьмигранного двора Михайловского замка и восемь лучей, которые сходились в центре, там, где стоял Михаил, и, наконец, яркая вспышка, и Русев исчезает.

– Это все? – спросил профессор.

– Да, – ответил Керн и выключил голографический экран.

– Интересно, очень интересно, – задумчиво сказал Холин. – Но я пока не могу найти объяснения этим событиям. Лев Дмитриевич, а что вы сами по этому поводу думаете?

– Я не знаю, я занимаюсь тайнами человеческого мозга. Квантовая физика и паранормальные явления не моя специализация, – улыбнувшись, ответил доктор Керн.

– Я понял вас, Лев Дмитриевич, спасибо.

Керн положил небольшой прямоугольник на рабочий стол профессора и вышел из кабинета. Холин несколько раз просмотрел предоставленные ему материалы, но понять природу случившего в Михайловском замке в ночь на двадцать второе июня так и не смог. Он подошел к окну своего кабинета, который находился на сто пятидесятом этаже здания «Центра «Z» и посмотрел на Санкт-Петербург.

«Можно было бы начать исследование этого явления со спектрального анализа лучей, – подумал профессор, – которые были направлены на сына Саши Русева перед его исчезновением, но это ничего не даст… То, что мне предоставил Керн, за что ему, правда, большое спасибо, это не видео-фиксация научного эксперимента, а художественная реконструкция произошедшего, по сути, это кино, и больше ничего не понятно».

И здесь Холин вспомнил одну из легенд Михайловского замка, согласно которой Император Павел Петрович после того, как стал Великим Магистром Мальтийского ордена, получил от Мальтийских рыцарей Священные реликвии, среди которых был некий предмет, который мог предсказывать будущее, перемещать своего владельца во времени и пространстве. И что этот предмет до сих пор хранится в подземных секретных лабиринтах Михайловского замка.

– Стоп! – вслух произнес профессор. – А если предположить, что Михайловский замок – это временной портал, нет, даже не временной, а пространственно-временной? Ведь внутренний двор замка по воле Императора Павла имеет форму восьмигранника, а число восемь – это символ бесконечности. Если моя гипотеза верна, то, возможно, в самом центре Санкт-Петербурга уже не одну сотню лет существует «черная дыра», никем не контролируемые пространственно-временные врата, а если контролируемые, то кем? Ведь было очень много случаев, когда люди встречались в Михайловском замке с некими субстанциями, которых потом называли приведениями, а если эти субстанции использовали замок, как пространственно-временной коридор? Если это так, то сын моего друга мог случайно, а может быть, по чей-то воле попасть в этот коридор и исчезнуть. Если этому не положить конец, или хотя бы не взять под контроль, то люди с территории Михайловского замка будут пропадать и в будущем. Хотя, возможно, это происходило и раньше, просто этому не придавали никакого значения.

В конце рабочего дня профессор Холин провел экстренное совещание и проинформировал руководителей «Центра «Z» о происшествии в Михайловском замке, продемонстрировал материалы, подготовленные Доктором Керном, и поделился своей гипотезой относительно пространственно-временного портала в замке.

По итогам совещания было принято решение: вначале, используя метод томографической геолокации тщательно просканировать пространство под Михайловским замком и примыкающую к нему территорию, ограниченную руслами рек Мойки, Фонтанки, а также Садовой и Инженерной улицами.

После томографического сканирования (его проводили с помощью летающего дрона с высоты триста пятьдесят метров) было установлено, что под внутренним двором Михайловского замка на глубине двадцати пяти метров находится не заполненное грунтом пространство в форме восьмиугольника, почти полностью повторяющее размеры двора. Специалисты, проводившие исследование, предположили, что это «Восьмигранный зал» высотой примерно шесть метров, потолок которого поддерживают восемь массивных колонн. Также были обнаружены фрагменты подземных ходов. Один из них шел к Инженерной улице – к заданию Кордегардии; второй – на противоположный берег Фонтанки; третий – к сооружению, которое к концу двадцать первого века, к сожалению, не сохранилось. С помощью сотрудников Русского музея были предприняты попытки найти вход из замка в таинственный подземный восьмигранник, но они, к сожалению, не увенчались успехом.

После окончания исследования руководители «Центра» собрались у Холина на совещании. Когда все были в сборе, к собравшимся обратился профессор:

– Уважаемые коллеги, – начал он, – вчера наша мобильная экспертная группа закончила томографическое сканирование Михайловского замка и пространства рядом с ним. И вот какие результаты были получены, – профессор включил голографический экран, на котором появился топографический план Михайловского замка и прилегающих к нему территорий. – Вот здесь, – Холин включил лазерную указку и показал на центральную часть двора замка, – на глубине двадцати пяти метров обнаружено огромное полое пространство, сопоставимое по своим размерам с размерами внутреннего двора замка, – на голографическом экране появилась объемная компьютерная модель «Восьмигранного зала». – Помимо этого обнаружены фрагменты подземных ходов, идущих от замка, – профессор лазерной указкой показал их на плане. – Правда, от времени они пришли в полную негодность и не представляют для нас никакого интереса.

Затем профессор рассказал руководителям «Центра «Z» о технических особенностях исследования Михайловского замка, после чего началось активное обсуждение.

Поступило предложение незамедлительно начать в центральной части двора Михайловского замка археологические раскопки. Но оно было отвергнуто профессором Холиным, он это мотивировал тем, что если его гипотеза верна, и пространственно-временной портал в замке существует, то воздействие на него извне может разрушить существующую энергетику «Восьмигранного зала», но не приведет к разгадке его тайны.

Также было предложено телепортировать в подземный «Восьмигранный зал» одного из опытных сталкеров, технически это было совсем несложно, но и это было отвергнуто.

– Даже если мы туда и отправим нашего сталкера, – сказал на это Начальник службы безопасности «Центра» генерал Бочаров, – то он не сможет провести там никакие исследования, ведь у него не будет с собой никаких технических средств, виноват, даже фонарика.

Дискуссия могла продолжаться и дальше, но слово взял Директор «Центра «Z» профессор Холин:

– Коллеги, мне кажется, что для решения возникшей проблемы спасения исчезнувшего человека, мы должны отправить нашего сталкера именно во время строительства замка. Уверен, ему удастся проникнуть в «Восьмигранный зал» и раскрыть его тайну.

-4-

Декабрь одна тысяча восемьсот сорок пятого года, поздний вечер, небольшое селение в окрестностях Иркутска.

Маленькому восьмилетнему Ваньке надоело слушать завывание вьюги и смотреть на горящую лучину, и он решил залезь на русскую печь к своему деду Василию Петровичу. Устроившись, Ванька аккуратно толкнул своего деда в бок и тихо сказал:

– Деда, а, деда, расскажи про Императора Павла из Петербурха.

– Ванька, я тебе уже сотню раз об этом рассказывал, – недовольно ответил дед Василий.

– Ну, расскажи еще разок, ну, пожалуйста…

– Отстань, я спать хочу.

– Ну, деда, пожалуйста, – снова попросил мальчонка, и опять легонько ткнул деда в бок.

– Ладно, слушай, раз не надоело, – наконец-то произнес дед. – Это было очень давно, аш сорок пять годков назад, я был тогда молодым, сильным и здоровым. Про таких, как я, говорили: «косая сажень в плечах». Мне только что исполнилось семнадцать. Правил тогда нашей Державой Император Павел Петрович Первый, Царствие ему Небесное, – старик замолчал, немного приподнялся на локтях, посмотрел на икону угодника Павла, висевшую в углу, и перекрестился. – Так вот, – продолжил дед Василий, – забрали меня рекрутом в войско, да не просто в войско, а в гвардейский полк, стоящий на Царской службе в самом Санкт-Петербурхе. Я и еще тридцать солдат охраняли строящийся дворец, чтобы лиходеи ничего лишнего не унесли. И раз ночью, а дело летом было, а ночей летом в нашей столице не бывало, всегда светло, как днем. И вот стою я в карауле во дворе дворца, охраняю, его почти построили, но не до конца. И вдруг вижу – из Главных Воскресенских ворот выходит сам Император Павел Петрович Первый, а с ним два генерала поспешают, и еще какие-то люди, но сразу видно, что люди важные, государственные.

– Сам Император? – удивленно спросил Ванька.

– Сам! Я как увидел его, так чувств чуть и не лишился. А он идет себе, что-то генералу говорит и смеется. Человек Павел Петрович был хороший, простых людей не обижал, а барчуков ненавидел, вот поэтому и умер раньше времени. Подошел ко мне, своей тростью в мой мундир легонько ткнул и говорит: «Солдат, ты кто таков?» Я молчу, я на часах, а на часах даже Господу Богу отвечать не положено. Он опять: «Кто таков?» Я молчу. И здесь Павел Петрович похлопал меня по плечу и сказал: «Молодец». И вдруг приказывает генералу, что рядом с ним: «Этого молодца в капралы и туда». И показал своим жезлом на камни, которыми двор уже успели выложить. Мне не по себе стало, неужто меня в землю живьем закапывать станут. А Император продолжает: «Всему научить и к утру новый мундир из лучшего сукна пошить». Генерал головой кивнул и ответил: «Слушаюсь, будет исполнено, Государь». Смотрю, а ко мне уже караульный начальник с моим сменщиком бегут, начальник красный, перепуганный. И тут же сняли меня с «часов» и отвели в Кордегардию, там Главные Царские караулы расквартированы были. К утру у меня, действительно, был новый мундир капрала, как и приказал Император, пошитый из лучшего сукна. А вечером в мою новую казарму явился офицер и громко крикнул: «Капрал Василий Мохов, сын Петра, здесь?» «Здесь», – робко ответил я. «Ступай за мной», – приказал тот. Мы направились ко дворцу, пройдя Воскресенские ворота, вошли во двор и через Парадный вход попали внутрь, там я был в первый раз. Прошли несколько больших залов, везде работники и подмастерья трудились, и, как помню, известью пахло. Наконец вошли в небольшую комнату, в ней все чисто было, пол блестит, паркетом называется, на стенах картины какие-то, кресла у стен. И камин напротив окна, это печка такая хитрая, английская. Офицер приказал мне тряпицей, что у входа лежала, подошвы сапог начисто вытереть, а сам к камину подошел и что-то там с ним сделал, и он сразу в сторону отъехал, а под ним лестница каменная, винтом вниз идущая. Офицер зажег свечу, и мы стали спускаться. Я думал, что в подвал идем, но ошибся, вскоре мы очутились в огромном подземном зале с колоннами, на которых горели факелы. Я осмотрелся, стены мрамором и золотом украшены, а в центе пьедестал, на нем небольшой ларец, и рядом четыре капрала с ружьями. И офицер говорит мне: «Вот, Василий Мохов, сын Петра, служить теперь Отчизне здесь будешь и охранять сею шкатулку от врагов наших». И прослужил я так почти девять месяцев. А накануне своей смерти Павел Петрович, Царствие ему небесное, – сказал старик, чуть приподнялся и снова перекрестился, – приказал построить весь наш караул во внутреннем дворе замка. Всех, и капралов, и офицеров, поблагодарил за службу, приказал выдать денежную премию и отправил нас на Урал. А потом уже сюда, в Сибирь, в Иркутск дослуживать отправили. Вот такие дела, Ванька, – продолжил Василий Петрович и посмотрел на внука, который уже давно мирно спал.

– Заговорил я тебя, дитятко мое, – почти шепотом сказал дед и погладил внука по голове.

-5-

Великий Магистр Мальтийского ордена Эммануэль де Роган шесть дней не входил в Ореховый кабинет, а работал все это время в Зале Аудиенций, чем очень сильно удивил и озадачил своего секретаря Джузеппе. Ему приходилось каждые полтора часа вставать со своего места, подниматься на второй этаж, проходить по длинной анфиладе залов, потом стучаться в Зал Аудиенций и спрашивать Великого Магистра, не будет ли от него каких-нибудь поручений (как правило, их не было), и возвращаться обратно в приемную рядом с Ореховым кабинетом. Бесконечное хождение по дворцу порядком надоело Джузеппе, но это была воля Великого Магистра, а ее надо было выполнять.

Наконец-то на седьмой день Великий Магистр решился войти в Ореховый кабинет, чтобы еще раз прикоснуться к загадочному серебристому кубику. После полудня он отпустил своего секретаря, но сам пока остался в Зале Аудиенций и в полном одиночестве несколько часов читал вслух молитвы. Когда часы на башне Городской Ратуши Валлетты пробили одиннадцать вечера, Великий Магистр закрыл большой старинный молитвенник серебряными защелками и отложил его в сторону, затем вышел из Зала Аудиенций, прошел по анфиладе, спустился на первый этаж и через пару минут оказался у дверей своего любимого Орехового кабинета.

Эммануэль какое-то время простоял в нерешительности, наконец, нажал вниз медную ручку, открыл дверь и вошел. Магистр посмотрел по сторонам, все было на своих местах так же, как и шесть дней назад. Только на бюро, где стоял загадочный ларец, за это время образовался небольшой слой пыли. Эммануэль запретил кому-либо под любым предлогом входить в Ореховый кабинет.

Великий Магистр закрыл изнутри дверь на ключ, зажег свечу, задернул плотные шторы на окнах, подошел к бюро и на его поверхности нарисовал Мальтийский крест таким образом, что ларец был в центре, и от него отходили четыре треугольных луча. Негромко прочитал небольшую молитву, перекрестился и открыл ларец, очень долго смотрел на серебристый кубик, и, наконец, взял его и дотронулся большим и указательным пальцами правой руки до небольших углублений, которые были в центре его двух граней. Кубик сразу начал светиться, но Магистр не отбросил его в сторону, как это было в первый раз, а просто отпустил, и тот продолжил парить в воздухе. Потом одна из его вершин перевернулась вверх, а сам он распался на несколько сотен маленьких светящихся пирамидок. Через несколько секунд из них сформировалась фигура, очень похожая на ленту Мебиуса, и над ней появилось голубое, полупрозрачное, прямоугольное облако, на котором стали появляться красные буквы французского алфавита, и через несколько секунд Великий Магистр прочел: «В прошлый раз я немного напугал тебя, ты не будешь против, если я приму привычный для тебя вид».

Эммануэль молчал. «Ты не понял мой вопрос?» – появилось на облаке.

– Понял, – через паузу выдавил из себя Эммануэль. – Делай, что хочешь.

– Спасибо, – тихо прозвучало из облака.

Нечто в форме ленты Мебиуса опустилось на пол Орехового кабинета, и над ней возникла полупрозрачная фигура в белом плаще рыцаря Мальтийского ордена с красным крестом на спине, лица не было видно, его закрывал опущенный на голову капюшон.

– Куда бы ты хотел попасть или что бы хотел увидеть, – спросила фигура

Возникла очень длинная пауза, Великий Магистр никак не мог перебороть свой страх и, наконец, дрожащим голосом произнес:

– Я хотел бы узнать, что будет с Мальтийским орденом через год после моей смерти.

Рядом с фигурой в белом плаще возникло небольшое полупрозрачное облако, и Эммануэль увидел на нем то, что привело его в ужас. Когда Магистр уже не в силах был смотреть, он со слезами на глазах прошептал:

– Как посмели эти французы совершить такое святотатство?

– После того, как они казнили своего Короля, – на облаке появилась картинка казни Людовика Шестнадцатого, – у них нет ничего святого.

Когда Великий Магистр увидел отрубленную голову Людовика, поднятую палачом над толпой людей, а те в диком восторге кричали: «Виват, да здравствует Свобода!» – Эммануэль произнес:

– Довольно.

Облако пропало, пирамидки опять собрались в серебристый кубик, он перестал светиться, медленно подлетел к бюро и опустился в ларец на подушечку из красного бархата.

Великий Магистр упал в кресло, стоящее рядом, и попытался осмыслить все, что он только что увидел.

Толпы французских солдат на улицах Валлетты, они сбивают с домов Священные Мальтийские кресты. Разграбленный Дворец Великих Магистров, его любимый Ореховый кабинет превращен в место свиданий французских офицеров с портовыми девками. Пьяные солдаты, не понимающие, что творят, тащат волоком из Собора Святого Иоанна серебряные статуи Двенадцати Апостолов и бросают их как хлам на телеги…

– Будущее ордена и мира ужасно… – отрешенно проговорил Великий Магистр, закрыл глаза и нервно помассировал лоб левой рукой. – Надо искать защиты, но у кого, – продолжил он. – Французская корона падет. Англичан я ненавижу, они один раз уже казнили своего Короля, Австрия слишком слаба и непостоянна. А если попросить помощь у России? Да, это далекая северная и дикая страна, но за последнее время она очень сильно окрепла. Выиграла несколько войн у Шведского Королевства, ведет войну с турками, нашими заклятыми врагами, и вот-вот присоединит к своей Империи Крымский полуостров. И после раздела Польши получила большие территории Речи Посполитой…

Великий Магистр вспомнил, что его секретарь Джузеппе говорил ему, что Наследник Русского Престола Павел или, как его называют – «Русский Гамлет» – под вымышленным именем Графа Северного вместе с супругой путешествует по Европе, и сейчас он остановился в Риме и ждет аудиенции у Папы Римского.

«А если попросить нашего Консула в Риме Джулио Литто, чтобы он познакомился с будущим Императором, – подумал Великий Магистр, – и пригласил бы сюда, на Мальту».

У Эммануэля заблестели глаза, он быстро встал, подошел к бюро и уже почти без боязни взял серебристый кубик. Через несколько секунд перед ним появилась полупрозрачная фигура в белом плаще Мальтийского рыцаря.

– Я хотел бы узнать, когда Императором далекой России станет сын ныне царствующей Императрицы Екатерины Второй Павел? – спросил Магистр.

– В ноябре одна тысяча семьсот девяносто шестого года, – ответила фигура. – Он окажет ордену большие почести и даже станет Великим Магистром.

– Благодарю.

***

Утром следующего дня Великий Магистр попросил своего секретаря пригласить к нему рыцаря Эрика де Марко, и через полчаса тот уже был в кабинете.

– Мой верный рыцарь, Эрик де Марко, – очень торжественно начал Эммануэль, – тебе поручается очень важная и ответственная миссия. Ты должен отплыть в Италию и как можно быстрее добраться до Рима, и передать нашему консулу Джулио Литто вот эту депешу, – Великий Магистр показал на опечатанный сургучом конверт, лежавший на бюро. – Если в дороге у тебя возникнут непредвиденные обстоятельства, ты обязан уничтожить письмо. То, что написано здесь, не должны узнать ни наши друзья, ни наши враги. Ты понял меня?

– Да, – ответил Эрик де Марко.

В письме было следующее: «Вчера ночью мне было видение, – Великий Магистр не стал уточнять природу его происхождения. – Через несколько лет Французский Король потеряет свою корону вместе с головой. Франция упадет в пропасть. Потом явится некто, он возьмет всю полноту власти, и в Европе начнутся бесконечные войны. Они не обойдут и нас. Французы разграбят наш Священный остров и уничтожат все, что могло бы напоминать потомкам о нашем ордене. Но нас защитит Спаситель с Севера, будущий Император далекой России – Павел. Мне известно, что он сейчас в Риме. Прошу тебя познакомиться с ним, расположи его к себе, я знаю, ты умеешь это хорошо делать, пригласи посетить Мальту и подари ему перстень Первого Великого Магистра ордена Пьера де Обюсьена. Великий Магистр Мальтийского ордена Эммануэль де Роган».

– Кроме депеши ты должен передать нашему Консулу вот это, – Магистр достал из одного из ящичков бюро небольшую золотую шкатулку, украшенную драгоценными камнями, в ней находился перстень Первого Великого Магистра Ордена Пьера де Обюсьена. – А теперь ступай, и пусть тебе сопутствует удача.

Рыцарь приклонил перед Магистром колено и поцеловал ему руку, Эммануэль перекрестил его.

Эрик де Марко без особых приключений добрался до Рима, правда, если не считать чудовищного шторма, который чуть не погубил корабль, на котором рыцарь плыл в Италию.

***

Консул ордена в Риме, прочитав адресованное ему письмо, некоторое время пребывал в небольшом замешательстве, узнав о скорой гибели Французского Королевства, Короля Франции и о будущей войне в Европе.

«Но это будет еще не скоро, – подумал Джулио. – Как пишет Великий Магистр, через несколько лет, надеюсь, за это время мы сумеем подготовиться к этим кровавым событиям. А пока я должен просто познакомиться с будущим Российским Императором и, как просит Эммануэль, расположить его к себе. Наследнику двадцать шесть лет, он еще молод, но, говорят, что очень умен, обходителен и начитан. Но наверняка он, как и любой Принц, мечтает поскорее занять место своего отца или матери. А если в его честь устроить бал? И оказать ему почести не как Наследнику и тем более не как Графу, за которого он себя выдает, а как Императору? Мысль хорошая, но как к этому отнесется его мать, Царица Екатерина, уверен, что кроме слуг в путешествии по Европе его сопровождают и шпионы. А если просто устроить бал-маскарад, Новый Папа Пий Шестой перенес Римский карнавал на осень, в Риме скучно, уверен, что все приглашенные его обязательно посетят, но их будет немного, не более семидесяти человек. Правда, где я возьму на это деньги?»

Консул на минуту задумался, посмотрел на свои руки и снял с указательного пальца правой руки большой золотой перстень с огромным рубином.

– Надеюсь, этого будет достаточно, – с грустью в голосе проговорил Консул.

-6-

Павел Петрович и его вторая супруга Мария Федоровна позавтракали, допили кофе и уже собирались покинуть небольшой, уютный зал снятой ими в центре Рима виллы, как в нем появился одетый в штатское платье поручик Семеновского полка Владимир Аркадин. В руках он держал серебряный поднос, на котором лежал запечатанный сургучом конверт.

– Ваше Императорское высочество, вам письмо, – сказал поручик, поставил поднос на край стола рядом с Павлом и вышел.

Павел Петрович взял конверт, распечатал его и очень быстро прочитал письмо, написанное по-французски.

– Голубушка Мария Федоровна, – обратился будущий Император к супруге, – нас приглашают во Дворец Консула Мальтийского ордена на маскарад.

– На маскарад? – удивленно произнесла Мария Федоровна.

– Да, прочти сама, – сказал Павел и протянул ей листок.

Мария Федоровна тоже очень быстро прочитала письмо и немного грустно произнесла:

– Жаль, что у нас нет маскарадных костюмов, я бы с большой радостью повеселилась бы на этом маскараде.

– Почему нет? – улыбнулся Павел Петрович. – Я, ты и наши слуги, путешествуя по Европе, уже давно участвуем в маскараде, придуманном моей матушкой, я здесь не как Наследник Российского престола, а просто Граф Северный, а ты просто Графиня. Поэтому если мы отправимся на этот маскарад в наших обычных платьях, в этом не будет ничего удивительного, а умные люди все поймут.

– А что на это скажет поручик Аркадин? – спросила Мария Федоровна.

– Поручик Аркадин? Этот шпион, приставленный, чтобы следить за нами. Мне все равно, что он по этому поводу отпишет в Петербург. Уверен, – Павел Петрович показал на вскрытый конверт, – он уже ознакомился с содержанием этого письма. В конце концов, у нас действительно нет маскарадных костюмов. А в Риме в это время страшная скука. После аудиенции с Папой, к которой я очень долго готовился, я не знаю, чем заняться. Во Францию мы отъезжаем лишь через семь дней. Я думаю, это прекрасный повод немного повеселиться. Ты согласна со мной, душа моя?

– Согласна, – ответила Мария Федоровна.

***

Веселье во дворце Мальтийского Консула уже было в полном разгаре, когда Мажордом церемониальным жезлом ударил в пол и громко произнес:

– Граф и Графиня Северные!

Это вызвало всеобщее недоумение: как правило, на маскарадах не представляли гостей, пропадала интрига. После представления Мажордома возникло небольшое замешательство. Все приглашенные притихли и подошли к дверям, через которые была хорошо видна белая мраморная лестница, по которой должны были подняться на второй этаж вновь прибывшие гости.

Павел Петрович и Мария Федоровна стали медленно подниматься наверх, ловя на себе любопытные взгляды людей, одетых в маскарадные костюмы и маски.

Заметив эту неловкость и посчитав, что с таким пристрастием рассматривать новых гостей из загадочной России не совсем этично (тем более на Павле Петровиче и Марии Федоровне были одеты обычные, а не маскарадные платья, и только маленькие черные маски чуть прикрывали их лица), Мажордом опять стукнул церемониальным жезлом и громко произнес:

– Синьоры и Сеньориты, прошу всех в зал. Я объявляю «Игру в фанты».

Гости направились в зал играть в фанты, а будущий Император и Императрица поднялись на второй этаж. Когда они оказались наверху, к ним сразу же подошел Консул Мальтийского ордена Джулио Литта. На нем был красный маскарадный плащ, а лицо закрывала красная маска средневекового доктора с длинным чумным носом. Подойдя к Павлу Петровичу, он сразу снял маску, учтиво поклонился и произнес по-французски:

– Сир, я рад вас приветствовать в своем скромном жилище.

Консул специально назвал Павла «Сир» – Король, тем самым пытаясь подчеркнуть его очень высокий статус и расположить к себе.

Услышав обращение «Сир», Павел Петрович улыбнулся и одобрительно кивнул. Граф и Графиня Северные прошествовали в зал и присоединились к общему веселью.

Когда маскарад подходил к концу, Джулио подошел к Павлу и предложил ему пройти на террасу своего небольшого дворца, чтобы полюбоваться видами вечернего Рима. Будущий Император с радостью принял предложение Консула, и они уединились на открытом воздухе. Джулио начал показывать достопримечательности Рима, которые были видны с террасы, и незаметно перешел к рассказу об истории Мальтийского ордена и о героических подвигах, совершенных его рыцарями. Павел Петрович с самого детства грезил рыцарством, восхищаясь смелостью и благородством этих людей, и в отрочестве перечитал почти все рыцарские романы, которые были в дворцовой библиотеке. Поэтому с большим интересом слушал Консула. Потом они перешли к вопросам Европейской политики.

В завершении беседы Джулио сказал, что он и Великий Магистр Мальтийского ордена Эммануэль де Роган надеются найти в лице России надежного союзника, и, как залог их будущей дружбы, преподнес Павлу Петровичу золотую шкатулку с перстнем Первого Великого Магистра Мальтийского ордена Пьера де Обюсьена.

Павел Петрович был очень растроган, с трепетом принял этот подарок и заверил Консула в будущем Священном союзе между Россией и Мальтийским орденом, но посетить остров пока отказался.

Через два дня Граф и Графиня Северные отправились во Францию, а Эрик де Марко – на Мальту с письмом Римского Консула к Великому Магистру, и через два дня он был уже на месте.

В послании было следующее: «…Я выполнил твою просьбу и познакомился с Наследником русского престола Павлом. Надеюсь, мне удалось расположить его к себе и к Священному делу нашего ордена. Павел произвел на меня очень хорошее впечатление, он умен, образован, знает европейские языки, воспитан, как и подобает будущему Монарху. Несмотря на свою молодость, он уже имеет свое суждение о будущем европейской политики. Твой подарок, перстень Первого Магистра нашего ордена Пьера де Обюсьена, он принял с трепетом и даже чуть не прослезился. Павел дал мне понять, что он будет всячески поддерживать дружбу ордена и России».

Эммануэль положил прочитанное письмо, полученное из Рима, на краешек бюро и тихо проговорил:

– Похоже, начало положено.

-7-

После того, как Руководители «Центра «Z» согласились с предложением профессора Холина для разгадки тайны Михайловского замка и спасения Русева младшего в конец восемнадцатого века отправить сталкера, необходимо было решить еще одну проблему – назначить дату телепортации, от этого во многом зависел успех будущей миссии. Для этого было собрано еще одно совещание, в конце которого профессор Холин сказал:

– Коллеги, благодарю вас за проделанную работу, точную дату телепортации я сообщу вам завтра.

Когда все разошлись, профессор устроился в удобном кожаном кресле, просмотрел всю доступную информацию о строительстве и проектировании Михайловского замка и погрузился в размышления: «Итак, замок стоили четыре года, его заложили в тысяча семьсот девяносто седьмом году, а закончили весной тысяча восемьсот первого года, несчастный Император Павел Первый прожил в нем всего лишь сорок дней и был убит заговорщиками. Работы над проектом начались еще в одна тысяча семьсот восемьдесят четвертом году, когда будущий Император был еще Великим Князем, Павлу принадлежат и первые эскизы его планировки. В ноябре тысяча восьмисотого замок был освящен, но отделочные работы продолжались. Скорее всего, подземный «Восьмигранный зал» под внутренним двором замка начали строить одновременно с фундаментом. И не исключено, что к лету тысяча восьмисотого года он был уже полностью готов, а если мое предположение верно, и это действительно портал времени, то вероятно уже и испытан. Михаил Русев пропал с двадцать первого на двадцать второе июня, в самую короткую ночь в году, когда портал неожиданно заработал. А если отправить нашего сталкера (скорее всего им будет Максим, у него уже был опыт общения с Императорскими особами) в июнь тысяча восьмисотого года? Да, пожалуй, это будет оптимальная временная точка для телепортации».

***

Максим отдыхал в своем небольшом домике на берегу Финского залива. Наступил вечер, он поужинал, допил кофе, приготовленный домашним роботом Хосе, устроился в удобном кресле и включил голографический экран. Ему предстояла очередная командировка во времена эпохи «Возрождения», и он, чтобы погрузиться в атмосферу той эпохи (хотя для выполнения порученной ему миссии это ничего не давало), решил посмотреть на репродукции картин, написанных в то время.

– Леонардо да Винчи, – громко сказал Максим, – на экран, репродукции.

На экране появилась «Мона Лиза», потом «Дама с горностаем». И в этот момент на небольшом устройстве, которое было прикреплено к стене комнаты загорелась маленькая зеленая точка, и вскоре появилось голографическое изображение Директора «Центра» профессора Холина.

– Добрый вечер, Максим, – сказал профессор.

– Добрый вечер, Георгий Борисович.

– Прошу прощения, что побеспокоил вас в столь поздний час, – сказал профессор.

– Пустяки.

– Максим, завтра в десять утра жду вас у себя.

– Хорошо, – ответил Максим.

Голограмма пропала.

***

На следующий день ровно в десять Максим вошел в кабинет профессора.

– Доброе утро Максим, очень рад вас видеть, – сказал Холин. – Присаживайтесь.

– Спасибо, – сказал Максим и сел в удобное кожаное кресло, оно моментально просканировало все параметры его тела и приняло наиболее удобную форму.

– Я знаю, что сейчас вы готовитесь к экспедиции в эпоху «Возрождения»? – спросил Холин.

– Да, – ответил Максим.

– Леонардо, Микеланджело, Рафаэль, безусловно, это все очень интересно, но эту экспедицию пока придется отложить.

– Почему?

– У нас возникла небольшая проблема, я не буду вам ничего говорить, посмотрите сами, а потом я все прокомментирую.

Холин включил голографический экран, на нем появилась запись визуализации образов, оставшихся в памяти охранника Емельянова в момент исчезновения Михаила Русева, смоделированная Львом Керном и его ассистентами. После просмотра профессор спросил Максима:

– Что вы по этому поводу думаете?

Максим на несколько секунд задумался, пытаясь проанализировать увиденное: светящиеся стены Михайловского замка, лучи, сходящиеся в центре двора, неожиданное исчезновение человека и, наконец, произнес:

– Мне кажется, что этот человек, – Максим имел в виду Михаила Русева, – попал в дыру времени. Я очень хорошо помню ваши лекции в «Школе сталкеров», на одной из них вы говорили, что на планете существуют аномальные зоны, через которые из одного пространственно-временного измерения можно попасть в другое.

– Вы были прилежным студентом, Максим, если так хорошо запомнили эту мою лекцию, – улыбнулся профессор. – Да, такие зоны существуют, но их природа, к сожалению, до сих пор не изучена. Но мне кажется, то, что произошло в Михайловском замке в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня, не природная аномалия, а творение рук человеческих. Я высказал гипотезу, что на территории замка под землей в конце восемнадцатого века было построено нечто, что может работать, как портал времени. Мы провели томографическое сканирование Михайловского замка и пространства рядом с ним. И вот, что было обнаружено.

Перед Максимом появилась голографическая модель огромного «Восьмигранного зала», который был обнаружен под внутренним двором замка.

– К сожалению, – продолжил профессор, – найти вход в это помещение нам не удалось, а провести археологические раскопки не представляется возможным, они могут разрушить структуру этого сооружения, и тогда, как оно работает – мы так и не узнаем. Мне кажется, разгадать тайну замка должен сталкер, который будет телепортирован в одна тысяча восьмисотый год, в то время, когда строительство Михайловского замка было почти закончено…

– Насколько я понимаю, эта миссия будет возложена на меня? – Максим перебил профессора.

– Да, Максим, на вас. Вам уже приходилось иметь дело с Императорскими особами, и вы с этим блестяще справились, – сказал профессор и улыбнулся.

– Спасибо, – сказал Максим и смущенно опустил глаза.

– Перед вами будут поставлены две задачи: первая – проникнуть в это подземное помещение под внутренним двором замка, – профессор лазерной указкой показал на голографическую модель восьмигранника. – И, если моя гипотеза верна, и это действительно портал времени, выяснить, как он работает. И вторая – попытаться найти следы человека, исчезнувшего в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня, – перед Максимом появилось голографическое изображение Михаила Русева. – Внимательно посмотрите на него, именно его вам и придется отыскать. Запомнили?

– Да, конечно, – ответил Максим.

– Я уверен, что решение первой задачи позволит вам без проблем решить и вторую. Вам понятно задание?

– Да, понятно, – ответил Максим.

– Когда вы сможете приступить к подготовке? – спросил профессор.

– Я думаю, длительная подготовка не потребуется, я практически готов. Единственное, с начала восемнадцатого века, со времени Петра Первого, где я уже побывал, за сто лет в русском разговорном языке произошли небольшие изменения, но я думаю, что с помощью профессора лингвистики Громова с этой проблемой я смогу справиться максимум за пять дней.

– То есть, через семь дней вы точно будете готовы телепортироваться в тысяча восьмисотый год? – спросил профессор.

– Да, – уверенно ответил Максим.

***

Через шесть дней аттестационная комиссия подтвердила готовность Максима к телепортации в начало девятнадцатого века, и утром следующего дня он уже был в Стартовом комплексе. Его, как всегда, встретил инженер Томский, они прошли в бокс, там Максим мог переодеться. Инженер выдал ему одноразовый черный, эластично прилегающий к телу костюм, и вышел. Максим разделся, повесил свою униформу в шкафчик, надел одноразовый костюм, нажал на кнопку переговорного устройства и сказал:

– Я готов.

Через минуту вошел Томский.

– Пошли – сказал он.

Они вышли из бокса и направились к «машине времени». У подъемника, который должен был поднять Томского и Максима на площадку у центральной оси, стоял профессор медицины Вершинин. Маленьким приборчиком он просканировал Максима от ступней до головы.

– Все в норме, – сказал профессор и направился в «Центр управления стартом». Там уже ждали генерал Бочаров, профессор лингвистики Громов и профессор Холин, техники и инженеры.

Томский и Максим на подъемнике добрались до площадки, где их ждал еще один подъемник, с его помощью они поднялись до середины оси, до места, где находился серебряный обруч диаметром почти два метра. В нем Томский тросиками зафиксировал руки и ноги Максима, потом проделал обратный путь и направился в «Центр управления стартом».

– Максим, – по трансляции из «Центра управления» сказал профессор Холин. – До временного старта осталось десять минут. Я запускаю внешнюю раму времени.

– Понял вас, запускаете внешнюю раму времени, – ответил Максим.

Внешняя рама времени начала медленно вращаться вокруг своей оси. Через десять минут она достигла необходимой временной скорости.

– Максим, временная рама достигла заданной скорости вращения, мы запускаем внутреннюю раму, – сказал по трансляции профессор Холин.

– Понял вас, запускаете внутреннюю раму, – ответил Максим.

Внутренняя рама достигла расчетной скорости, после ее запуска прошло четыре минуты пятьдесят семь секунд, раз, два, три… Тело Макса попало в коридор времени.

-8-

Узнав о разграблении Мальты войсками Наполеона и казни Французского Короля Людовика Шестнадцатого, Великий Магистр полностью уверовал в божественную силу маленького серебристого кубика, обладателем которого он стал. Но его не покидало непреодолимое желание, используя его возможности, увидеть Спасителя, того, кому он посвятил почти всю свою жизнь, упасть перед ним на колени, поцеловать его руку и попросить благословения. И хотя на дворе стояла вторая половина восемнадцатого века, Великий Магистр боялся, что за это его могут обвинить в ереси и колдовстве. Но после долгих сомнений он все-таки решился исполнить задуманное.

Поздно вечером он отпустил своего секретаря Джузеппе, заперся в Ореховом кабинете, зажег свечи и задернул плотные шторы на окнах, затем достал из ларца серебристый кубик и проделал с ним те же манипуляции, что и раньше. Через несколько секунд перед ним возникла полупрозрачная фигура в белом плаще рыцаря Мальтийского ордена с красным крестом на спине.

Эммануэль набрался смелости и обратился к фантому:

– Ты говорил, что можешь перемещать душу и плоть своего владельца и в прошлое, и в будущее?

– Да.

– Возможно, это и грех… – Великий Магистр мучительно подбирал слова и после небольшой паузы продолжил. – Я хотел бы увидеть Спасителя, встать перед ним на колени, поцеловать ему руку и получить благословение.

– Ты хочешь попасть в Святой город и увидеть Христа? – спросила полупрозрачная фигура в белом плаще.

– Да, – с замиранием сердца ответил Эммануэль.

– Конечно, это возможно, он и сам иногда прибегал к моей помощи, но ты человек, рожденный на Земле, а не посланец с другой планеты. И для перемещения твоего духа и плоти ты должен попасть в «Восьмигранный Зал Вечности», он находится под Сокровищницей вашего ордена в форте Святого Ангела. «Зал Вечности» вырубили в скале по приказу Первого Великого Магистра Пьера де Обюсьена. Там же должны храниться и точные чертежи этого зала.

Фигура подошла к бюро, взяла гусиное перо, обмакнула его в чернильнице и стала что-то писать на листке бумаги, через несколько секунд произнесла своим странным голосом:

– Здесь то, что ты должен сделать. Когда будешь на месте, пригласи меня.

Фантом пропал, пирамидки опять собрались в серебристый кубик, и он плавно опустился на подушечку из красного бархата, лежащую рядом с ларцом.

Великий Магистр подошел к бюро и посмотрел на листок, на нем каллиграфическим почерком было написано:

– В Сокровищнице ты откроешь золотую шкатулку, в которой хранятся Священные кресты Великих Магистров ордена. Возьмешь крест Первого Великого Магистра Пьера де Обюсьена, подойдешь к противоположной от входа стене и увидишь на ней небольшое углубление, оно полностью повторяет форму креста Первого Великого Магистра, вставишь в нее крест, откроется потайная дверь, за ней будет вторая винтовая лестница, ведущая вниз. Ты спустишься и попадешь в «Восьмигранный Зал Вечности», зажжешь на колоннах все факелы и увидишь в центре площадку из белого мрамора с большим золотым Мальтийским крестом посередине, встанешь на нее и пригласишь меня.

Великий Магистр дважды перечитал текст, потом отошел в сторону, сел в кресло и начал размышлять вслух:

– «Восьмигранный Зал Вечности» … А может быть, все-таки не стоит больше испытывать судьбу и вернуть ларец в Сокровищницу? – Магистр посмотрел на серебристый кубик, лежащий на подушечке из красного бархата. – Но я хотел увидеть Спасителя, и в этом нет ничего греховного. Возможно, он откроет мне тайну, которая пока неизвестна людям. Вот только идти в этот «Зал Вечности» я должен не один, вот только с кем? А если это будет Казначей Палаццо, тем более что ключи от Сокровищницы хранятся только у него. Но сначала я должен взять с него Священную клятву, что он не расскажет никому то, что он увидит в «Восьмигранном зале Вечности».

***

Утром Эммануэль вызвал к себе секретаря Джузеппе и сказал:

– Немедленно разыщи Казначея Палаццо и передай, что сегодня после полудня я жду его с ключами от Сокровищницы в Соборе Святого Иоанна.

Джузеппе низко поклонился и вышел из кабинета.

За полчаса до полудня Эммануэль вытащил из ларца серебристый кубик, аккуратно завернул его в белый батистовый платок и положил в карман своего камзола, вышел из Орехового кабинета и направился к выходу из Дворца Великих Магистров, затем он сел в карету и поехал к Собору Святого Иоанна.

Когда часы на башне Городской Ратуши Валлетты пробили двенадцать, он был уже на месте. К нему сразу подошел Приор Собора и поинтересовался причиной его неожиданного визита.

– Я хотел в одиночестве поговорить с Богом, – ответил Великий Магистр.

Приор понимающе покачал головой и удалился.

Эммануэль сел на лавку напротив алтаря и в глубокой задумчивости просидел почти полчаса. Неожиданно в тишине собора он услышал торопливые шаги, Магистр обернулся и увидел Палаццо.

– Я немного опоздал, прости, – очень робко начал Казначей, подойдя к Эммануэлю. – Твой секретарь очень поздно сообщил мне, что ты хотел меня видеть именно здесь, в Соборе Святого Иоанна.

– Пустое, – немного отрешенно ответил Великий Магистр. – Присядь.

Палаццо сел, молча они просидели около десяти минут, рассматривая великолепный иконостас и, наконец, Великий Магистр очень загадочно произнес:

– Палаццо, ты умеешь хранить тайны? Ответь так, как будто бы тебя об этом спросил Господь.

– Прости, Великий, но за мои сорок лет, что я живу на этом свете, еще никто и никогда не посвящал меня ни в какие тайны. Поэтому я не знаю, умею я их хранить или нет, – немного растерянно ответил казначей.

– Ты откровенен со мной Палаццо, благодарю тебя, – произнес Великий Магистр и неожиданно встал. – Тогда поклянись перед ликами этих двенадцати Апостолов…

Двенадцать серебряных Апостолов все еще мирно стояли в Соборе Святого Иоанна, это чуть позже в одна тысяча семьсот девяносто восьмом году после разграбления Храма французскими солдатами они будут переплавлены в серебряные монеты, чтобы окупить Египетский поход Наполеона Бонапарта.

– … и перед ликом Господа, что то, что ты сегодня узнаешь и увидишь, ты унесешь с собой в могилу.

– Клянусь перед ликом Господа, перед двенадцатью Апостолами, что тайна, которую ты мне сегодня доверишь, умрет вместе со мной. Амен, – торжественно произнес Палаццо.

– Амен, – как бы скрепляя клятву, произнес Великий Магистр. – Идем.

Они вышли из Собора, сели в карету Великого Магистра и поехали к Форту Святого Ангела.

***