Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы.
И каждый не одну играет роль.Уильям Шекспир
Набитый донельзя автобус, как это бывает в часы пик, проскользил юзом до остановки, и, когда дверцы, сдерживаемые сплотившимися телами, наконец отворились, Лена не сошла – ее буквально вынесло потоком нетерпеливых пассажиров. Сразу стало свободно и легко. Оттого что позади длинный рабочий день, душный переезд в переполненном «Икарусе» и впереди, метрах в пятидесяти, родная девятиэтажка.
Лена поправила на голове сбившуюся песцовую шапку, что никак не удавалось сделать в автобусе, вдохнула морозный воздух, пахнувший почему-то молоком, и быстро зашагала по дорожке, проложенной среди редких голых березок и рябин.
Снег падал косо, из-за чего казалось, что их дом не стоит на месте, а движется вбок и вверх. Почти все окна горели уютным желтым светом, и здание походило на корабль, пробирающийся сквозь непогоду по студеному северному морю.
Лена не заметила, что убыстряет шаги. Непроизвольно отыскала два окна на шестом этаже. Потухшие, как глазницы покойного.
«Может, он в спальне?» – тешила себя надеждой Лена, забегая в подъезд и машинально набирая номер кода входной двери. Окно из спальни выходило на другую сторону дома.
Вот так последнее время каждый день она обманывала себя надеждой, что Глеб вернулся в положенный час и ждет ее, как было прежде, в первые годы ее замужества.
Лифт поднимался медленно-медленно, мучительно долго не открывались автоматические двери.
Лена уже приготовила ключи, вставила один из них в верхний замок, импортный «аблоу».
Глеба не было.
Потому что, если кто-нибудь из них дома, «аблоу» поставлен на жучок.