Книга
Бессонница

книга достойная вашего внимания!

Когда вы начнёте читать её, вам будет непривычно читать, наблюдать, как парень их России учится в Чикаго. вся эта незнакомая жизнь будет казаться вам непривычно. неправильной. но ср временем это пройдёт

После такой книги хочется сказать автору умоляюще, как говорил Мастер Ивану Бездомному: – Не пишите больше!

Конечно, это не Сэлинджер, возразит лояльный читатель, но чувствуется экспрессия! Добавлю. Это и не Санаев с его Раздолбаем – там хотя бы всё нашенское и парню сочувствуешь, сопереживаешь…

Не будем сравнивать, рассмотрим факты. Экспрессии такого типа, которую предлагает читателям Евгений Рудашевский в «Бессоннице», и так навалом. После выхода в печать всех бумажных городов, алясок, виноватых звёзд и многочисленных катерин от героев образца «Джон Грин, 2000» начинает подташнивать. Что откровенно раздражает: слово «глупо» в тексте повторяется с частотой метрополитеновского «осторожно, двери…». Спишем на то, что, мол, стилистика потребовала. Это, вероятно, помогает глубже вникнуть в характер героя и проч., и проч. А что с героем? Да вот…и ничего.

Он отлит с той же джонгриновской формы, что и Кью Джейкобсен («Бумажные города»), Майлз Холтер («В поисках Аляски») и Колин Одинец («Многочисленные Катерины»), как и второстепенные герои. Они похожи, как крекеры из одной пачки. Даже пошленькие и мерзостные сцены – как под копирку. Понятно, конечно, что у подростков гормоны рулят, но зачем же превращать их в моральных уродов? Грин тоже этим «страдает». Зачем-то и Рудашевскому понадобилось прибегнуть к размахиванию чьими-то грязными трусами. Это что, господа писатели, для правдоподобия? Иначе не поверят? Словно лишний раз надо во всеуслышание заявить, что жизнь – это ….не конфетки.

О похожести героев. И память у этих ребят хорошая, и задатки писательские налицо, и умные цитаты у них в голове погромыхивают и высыпаются периодически, и взгляд на всё очень свой, очень особенный (неясно – чем, но предполагается, что добрый читатель должен прийти к такому выводу и сам решить – чем).

Поразительное дело с учебой. Предполагаешь, что Дэн будет постигать азы уголовного права или что там еще должен учить будущий юрист. А Дэн? Что он делает герой на первом курсе юридического? Правильно! Читает великие американские романы, рассуждает об основах теории литературы, периодически съезжая на философию, впечатляется понятием текста… Почему-то не ударяется в семиотику и учения Хайдеггера, Ролана Барта и Хейзинги, хотя там тоже есть, в чём покопаться. Добивает, что он еще и пишет эссе про Гогена. Взял бы хоть Шишкина или Кандинского, обнаружил бы чувство юмора. Но у него с этим плохо, у несчастного парня.

Действий и поступков в жизни героя так мало, словно он после окончания школы решил подражать модус вивенди форамениферы, если у тех вообще можно его сформулировать. На дважды случайно открытых страницах (попытка обнаружить следы активной деятельности героя) герой лежал с одной и той же девушкой и смотрел на нее. Что он там хотел увидеть?..

Ищет смысл жизни он странными способами, но, видимо, автору виднее. Рассуждения героя так депрессивны и унылы, что странно, что он дотянул до 219-й страницы, а не покончил с собой на пятнадцатой. Впрочем, на 220 он ушел в официанты, а потом в газету. Действительно, юрфак был не его. Опять же, где о Гогене почитать, как не в рубрике газетки, куда бывшие официанты без образования принимаются? Это в наше-то время, когда и в супермаркет без опыта работы могут не взять. Доказательство, что Америка – страна больших возможностей.

Самое чудовищное в этой книге не то, что герой занудствует и требует от читателя быть соучастником своего непрошибаемого занудства. Самое ужасное, что он из Москвы. То есть русский. А говорит штампами из американских фильмов и ведет себя, как американский тинейджер из американских книжек и сериалов. От этого становится еще тоскливее.

Разбавляет текст своеобразный плей-лист, т.е. отдельные упоминания того или иного музыкального трека. С невидимой неоновой подсветкой: мол, это важно! Но отвлекаться на музыку уже сил нет, и когда наконец-то соплежевание заканчивается жизнеутверждающим «уеду в Питер и могу быть кем угодно», подходит к концу и каменное терпение читателя. Запоздало приходит в голову мысль: лучше бы Дэн застрелился от большой не(любви) – хоть какая-то яркая концовка, или пожертвовал свои почки нуждающимся. Но мстить герою поздно. Ему отомстил за нас автор тем, что написал о нем такую вот книгу.

ощущение, что это какой-то американский автор, непривычно читать о жизни в американском колледже у русского автора. но герой русский парень, зарутавшийся в своих желаниях, суждениях, страхах. но никто, кроме тебя самого, тебе не поможет – это факт.

Русский Холден.

Не знаю, может я бесчувственное бревно, но самая главная сюжетная линия мне показалась очень надуманной. А вот про дружбу и про любовь очень интересно было читать.

Но все-таки книжки про природу у Рудашевского мне больше нравятся.