Одиночная камера четыре на два с половиной метра. Стол, табурет, топчан. Вся мебель привинчена к полу. Маленькое квадратное окно с решеткой, через которое виден кусочек московского неба.
Максим ходит по камере взад-вперед. Семь шагов в одну сторону, семь – в другую. С трапа самолета из Шереметьево его сразу увезли в Лефортово. Обвинение против него состряпали удивительно быстро: дезертирство плюс незаконное присвоение государственных средств. Первое чувство, которое испытал Максим, было удивление: это какая-то ошибка, меня с кем-то спутали. Однако в ходе зачитывания постановления об аресте, когда он увидел суровые лица судьи, следователя и прокурора и когда понял, что это не случайная ошибка, наступил шок. Это какой-то абсурд! Какое хищение государственных средств?!
После оглашения постановления о заключении под стражу судья, пожилая женщина с застывшим и суровым лицом, задала ему только два вопроса:
– Ваше состояние здоровья в настоящий период?
– Нормальное.
– Есть ли у вас заявления и жалобы по поводу постановления?
– То, что вы сейчас зачитали, – это полная галиматья.
– Обвиняемый, я вас предупреждаю, что подобные заявления в соответствии с уголовным кодексом квалифицируются как клевета в отношении правосудия, что может добавить к вашему сроку еще два года, – холодно заметила судья.
– Есть ли замечания у защиты? – повернулась она к худосочному мужчине-адвокату в очках.
– Никак нет, ваша честь.