В добрые старые советские времена, когда крах капитализма был неизбежен, а в советской стране не было секса, в той далекой сказке жили-были люди только двух сортов: неверующие, которых большинство, и верующие, которые скоро должны были вымереть или перевоспитаться. Когда сказка кончилась, капитализм и секс пришли, куда надо и не надо, оказалось, что и верующих очень много разных сортов, и неверующих тоже. Религиозная область заблистала своей цветущей сложностью. Оказалось, что она очень не проста. Во-первых, нашлось много разновидностей религиозной практики, во-вторых, блеснуло разнообразием и обилие около-религиозных мировоззрений.
Постараемся рассмотреть здесь те вопросы, которые ставят и решают люди, не принимающие христианскую веру и историческую христианскую церковь. Вопросы эти ставились автору в прямом и порой напряженном диалоге. Уровень дискуссии далеко перерастал, как атеистическую литературу прошлого, так и христианскую апологетику времен социалистической сказки. Новое время требует от христиан и новых усилий по защите и отстаиванию своей веры.
Но нужна ли вообще вере защита с позиции разума? Ведь есть немало людей, которые привыкли разносить в разные стороны веру и знание, науку и религию и даже не желают искать между ними точки пересечения. Да еще и приводят себе в оправдание топором обрубленную цитату из Тертуллиана: «верую, потому что абсурдно». В оригинале, у древнего христианского автора эта цитата не звучит апологией абсурда. Смысл ее в том, что в мире, один раз за его историю, может произойти какое-то чудо, абсурдное с точки зрения неверующих людей. Например, рождение от Девы, воплощение Бога или его смерть и воскресение. И такие положения принимаются верою. Вот мысль автора, верная и не глупая. Но для веры в какие-то чудесные события или идеи должны быть весьма серьезные основания. Допуская возможность каких-то чудесных, необъяснимых событий, человек все-таки должен избегать обманов и мистификаций. Всякий из нас имеет право столь же афористично парировать цитирующих Тертуллиана:
– Но не всякому абсурду верю!
Для тех, кто с этим согласен, и предлагается все дальнейшее наше изложение.
Само слово «апология», внесенное в заглавие книги, предполагает обращение к доводам разума в защиту христианской веры. Однако соотношение между верой и разумом остается весьма сложным. Мы живем и продолжаем жить в том мире, о котором знаем очень мало. Особенно о главных основаниях нашей жизни: откуда мы взялись и зачем? И уместен ли здесь вообще вопрос: зачем? Множество положений по ходу нашего дальнейшего изложения так и останутся в мире неведомого. На множество вопросов не будет ответа: знаю. Волей-неволей прозвучит ответ: верю.
В области религии вере принадлежит решительное господство. Верою мы принимаем гораздо больше положений, чем определенно можем понять разумом. И, казалось бы, осознав этот факт, верующий обретает в нем повод к унынию. Но это преждевременно. Атеист знает столько же, объем совокупного человеческого знания является общим, особенно в век Интернета, и атеист, со своей стороны, точно так же стоит на громадном объеме веры. У него те же самые вопросы, где знание отсутствует, а ответ дается верою. Просто у атеиста другие ответы на те же самые вопросы.
С самого начала было бы целесообразно очертить примерно круг того, что мы о нашем мире знаем. Где кончаются силы нашего разума, и где начинается область веры. В этой области мы вынуждены строить предположения. Эти предположения могут быть более или менее разумными. Но разрешить их с помощью знания уже невозможно.
Итак, мы знаем, что разум у нас есть. Мы все-таки мыслим, причем абстрактно, следовательно, существуем, как люди, а не как животно-растительные организмы. Разум позволяет нам приблизительно познавать окружающий мир. Реальный окружающий мир. Реально его познавать, хотя и не точно. Это самое первое наше знание. Если и это не есть знание, если мы неразумны, если мы познаем только собственные иллюзии, или нет вокруг нас реального мира, то разговор заканчивается уже здесь. Не веря в реальность своего разума, или веря в его иллюзорность, мы отказываемся от того, что отличает нас, как людей. Очевидно, в эту область идти нет смысла.
А если наш разум существует, и окружающий мир он способен понять, то в область нашего знания должен быть включен тот факт, что наш мир устроен очень разумно. Причем в целом разумность мира соответствует разумности нашего разума. Наша математика, зачастую опережающая физику и кажущаяся нам только игрой воображения, как оказывается дальше по ходу развития науки, вполне применима к описанию окружающего нас мира. Хотя, конечно, тоже приблизительно. Наша вселенная оказывается построенной «математично». В ней действуют универсальные законы, четко согласованные друг с другом. Мир подобран по фундаментальным постоянным очень точно. Он настроен одним Разумом, много высшим человеческого, но этот Сверхразум вполне адекватен нашему малому разуму. Законы мышления у Инженера мира и у нашего инженера – одни и те же! Это одна и та же математика. Просто человек познал математику слабее, чем тот, кто ее создал. И это неудивительно, так и должно быть. Написавший на нашем мире целый учебник математики, конечно, знает предмет лучше любых своих учеников.
Законы природы универсальны. Строительные кирпичики нашего мира – атомные, субатомные частицы, тоже одинаковы повсюду. Конечно, мы не можем знать о границах нашей Вселенной, мы не можем измерить заряд электрона в другой галактике прямым опытом. Но все наблюдаемое в космосе говорит о том, что законы природы во всей вселенной одинаковы. Физика и химия в этой вселенной одна. Кроме того, и вся жизнь на нашей планете устроена на основе одних и тех же живых строительных молекул. Генетический код жизни, точнее, алфавит и синтаксис генетической информации, один. Один язык наследственности, если уж совсем просто сказать. На уровне молекул от вируса до человека все живое едино – и в частности по этой причине существует круговорот биологической материи на земле. Грубо говоря: хищники едят червей, черви разлагают трупы хищников. Планета не завалена умершими останками растений и животных – по этой самой причине. Из этого должен вытекать единственный и очевидный вывод: биология земли сделана одним Разумом, причем тот же разум создал и основу для нее во всей вселенной.
Еще одно научное знание стало достаточно убедительным и достоверным в XX веке. Наш мир не является вечным, он однажды возник и не рассчитан на вечное существование. Похоже, сейчас в этом никто уже не сомневается. Возможно, было время, когда нашей вселенной не было. Вероятнее, впрочем, что само время возникло вместе с нашим миром.
Один разум и один план одного таинственного Математика создали в этом мире его физику на основе математики, химию на основе физики, биологию на основе химии. На верхушке как-то оказался человек, способный понять изначальную математику этого мира. И круг замкнулся.
Один разум и один план – это на нашем сегодняшнем уровне науки уже знание.
Но не спешите. Это не значит, что мы доказали бытие библейского Творца, бытие Того Бога, как Он представлен в Библии. До этого еще очень далеко. Забегая вперед, скажем, что Библейский Бог-Творец – это предмет веры, а не знания. И по этой причине никому не удается дать исчерпывающее доказательство Библейского Бога; ряд апологетических работ в Его защиту растет параллельно ряду работ, опровергающих Его, и такая картина сохранится, видимо, надолго.
Пока перед нами только разумно устроенный наш мир. Но не решена (и вряд ли разрешима наукой) еще куча вопросов. И они не скрыты от людей, эти вопросы часто ставятся и озвучиваются.
Может быть, разумность устройства природы в ней самой? Пантеисты и, возможно, некоторые атеисты именно так и считают. Поэтому свою богиню Природу пишут с большой буквы. С их точки зрения Природа разумна сама в себе. Нет стороннего источника разума по отношению к этой Природе. Нет личного носителя разума, кроме ограниченного в своем знании человека. Нет такой концентрации разума в одном «объекте» или «субъекте», который обладал бы всем знанием о мире. Природа – богиня собирательная, персонифицировать ее нельзя (следовательно, и помолиться ей невозможно), но она рассредоточена в мириадах объектов, хранящих общую разумность.
Есть такая точка зрения. Материализм в чистом виде и похожий на него пантеизм. Знание ли это? Нет, это тоже свое религиозное убеждение, своя вера.
Можно ли эту веру прямо опровергнуть, неким «ударом в лоб», применив достоверное знание? Едва ли. Мы уже вышли за границу знания в область веры.
Есть косвенная проверка справедливости такого воззрения. Это проверка мира на динамику. Мир развивается, он меняется. Если стороннего, трансцендентного разума нет, если весь разум природы в ней самой (имманентен), то такой природный разум должен напоминать самоустанавливающуюся программу, которая разворачивает сама себя, не нуждаясь в сторонней причине. Это вроде как подключить модем или принтер к компьютеру, а дальше он уже сам себя распакует и установит.
Саморазворачиваемость мира – вот было бы неплохое свидетельство в пользу материализма и пантеизма. Разворачивать – по-латыни значит эволюционировать. Эволюция – саморазвертывание. Если это свойство природного разума, то это было бы серьезным свидетельством против наличия у мира стороннего Творца. Поэтому, конечно, за идею эволюции материалисты стоят насмерть. Иными словами, в неживой природе должны быть заложены такие невидимые, скрытые возможности, которые при любых благоприятных условиях заставляли бы материю усложняться и прогрессивно развиваться ко все более и более развитым, структурированным формам, от неживого – к живому, от простого живого – к более сложному, наконец к человеку, существу, наделенному разумом. Человек в картинке восходящего мироздания является первым существом, способным понять основы мироздания, провести этим своим познанием некую обратную связь ко всем этажам материи. А, следовательно, он становится таким существом, которое (теоретически) может собрать воедино и персонифицировать весь рассеянный разум Природы. А значит, он получает власть над этой богиней, ибо, как привык он говорить, восхваляя сам себя: знание – сила. Высшим богом становится сам человек, властитель, покоритель природы и т. д.
И все это возможно, если разум Природы включает такую штуку, как эволюция, причем всеобщая, восходящая, прогрессивная. А если нет?
Так вот, вторая часть нашего знания об окружающем мире сводится к тому, что у веры в эволюцию существуют очень серьезные проблемы. Решительным и прямым доказательством эволюции могло бы служить только прямое наблюдение. Нужен наблюдатель, который видел бы возникновение жизни на земле, как бы она ни возникла и способный понятно нам донести свои наблюдения. Поскольку такого наблюдателя, очевидно, не существует, то и вопрос эволюции ни положительно, ни отрицательно не решится никогда. Извините, наша наука не видела ничего, что происходило здесь даже пару тысяч лет назад, не говоря о больших сроках.
И все-таки, наш мир гармонично включает в себя законы термодинамики, которые вместе как будто не разрешают материи усложнять и структурировать себя саму. Между тем простейшая живая клетка настолько сложна, что даже очень высокий человеческий разум, наделенный неплохой нанотехнологией, до сих пор не в силах создать даже крохотный фрагмент живой клетки совсем из неживой материи. При этом единицей жизни считают клетку, а не вирус. Только клетка способна к самовоспроизведению. Но при этом упускают из внимания, что первая и единственная клетка, которая каким-то образом возникнет, обречена в окружающем ее мертвом мире на немедленную смерть. Более того, практически все многоклеточные организмы связаны многочисленными симбиотическими связями с микроорганизмами. В человеке живут сотни видов разных необходимых ему бактерий, без которых он не сможет жить. И любой человек, накачанный хоть раз антибиотиками, это прекрасно знает на опыте. Создавая жизнь, нужно одновременно создать, как минимум, массу разных клеток, способных взаимодействовать друг с другом по принципу пищевых сетей. Чтобы, грубо говоря, одни амебы поедали других. А создать одновременно множество живых организмов в их взаимной связи – это еще менее вероятно, чем создать только один.