Одна из московских злоб дня – «пертурбации» в Художественно-общедоступном театре.
– Дело рушится!
Это «известие о смерти сильно преувеличено».
– В деле раскол[2]. Это ближе к истине.
В деле образовалась маленькая трещина.
Так по художественной, прекрасной, чудной работы вазе вьется, словно прилипший, волосок.
Едва заметная на глаз трещина.
И художественное произведение обречено уже на гибель.
Трещина увеличится, – это вопрос только времени.
Из Художественного театра, возмутившись, ушли Станиславский 2-й степени – г. Санин и несколько артистов[3].