Когда фокусник отдёрнул бархатный плащ, Хельга обнаружила, что они стоят на дороге перед высокими, покрытыми желтоватой материей, фургонами. Это был тот самый балаган, что выступал накануне на площади Китежа. Сами артисты окружили её и фокусника, и теперь с интересом изучали.
Хельга вспомнила, что обещала служить фокуснику, пока не выполнит три его условия: рассмешить, удивить и заставить плакать. Если бы не угроза жизни, вряд ли бы она согласилась на подобное. Теперь придется уезжать, иначе эти фанатики из Китежа найдут её и все припомнят.
– Зачем она нам? – спросил слепой метатель ножей, который оказался совсем не слепым, потому как смотрел на чужестранку из Китежа во все глаза.
– Спрячьте её, пока мы не отъедем подальше от города, – приказал иллюзионист.
Хельга осмотрелась. Нет, ей это всё не показалось, она стояла посреди пыльной дороги, в отдалении от столицы скивов – Китежа. Башни города, стоявшего на острове посреди Ярозера, виднелись вдалеке, на фоне голубого, чистого от облаков неба. Выглядела она как нищенка или леди бомж. В грязном платье, пропахшем потом и тухлыми овощами, которыми в неё стреляли жители Китежа, когда ее везли на площадь.
Матерчатая пола ближайшего фургона приоткрылась, и из-за неё показалось татуированное лицо женщины.
– Заходи, шулам, – пригласила она и выкинула через край фургона лесенку – пока поедешь с нами, а там посмотрим.
Хельга вспомнила, что женщину звали Агнессой и именно она ещё совсем недавно сделала этническую татуировку на плече Храбра.
– Спасибо, – поблагодарила беглянка и съёжилась. Не очень-то хотелось забираться в неизвестно чей фургон, из которого веяло запахом залежавшегося тряпья.
– Переоденешься, шулам. В сундуке, кажется, завалялось одно из платьев, которые носит твой народ.