Книга
Рецепт свадебного пудинга

Ей вручают редкую магию, деньги, дом, родню (ковер и телевизор). Не пробыв в новом мире и недели, она осваивает основной вид деятельности Мэри Сью – учит местных писать стоя: поваров – готовить, экономку – экономить, горничных – убираться, хозяина дома – хозяйствовать в доме. Местные, разинув рот и развесив уши, покорно учатся, попутно восхищаясь тем, насколько она умна и талантлива. Сама же она не учится вообще ничему и не развивается ровно никак. Попав в новый мир, Марина не делает ни единой попытки изучить особенности той же местной кулинарии, поэкспериментировать с местными продуктами или рецептами. Нет, она просто экспортирует латте и салат «Цезарь», ведь учиться не надо, надо поражать воображение аборигенов (и утомлять читателей бесконечными менюшками и почерпнутыми с какого-то сайта рецептами). Открытие собственного бизнеса? Легко! Впрочем, и вам на Маринином месте было бы легко. Деньги на покупку здания кафе ей просто подарили, само здание порекомендовали, сотрудников привели пред ясные очи чуть ли не за руку, да еще и с налогами на бизнес в мире, куда ее занесло, полная лафа. Налаживание семейной жизни? И снова легко! Чего ж тут трудного, когда за тобой по собственному почину бегает целый герцог, записочки игривые пишет, самоцветы дарит и беспрекословно позволяет жрать себе мозг маленькой ложечкой. Серьезно, романтика в этой книге – это что-то крайне на любителя. Чего стоит только одна сцена, когда Марина, срочно переместившись к тяжело раненому, а, возможно, и умирающему возлюбленному, начинает молча психовать на тему того, что пытающаяся спасти его жизнь целительница как-то уж слишком нежно держит его за руку. Если это адекватная реакция взрослой женщины, то я – балерина ((

С детективной состовляющей все еще хуже. Убийца – садовник (в смысле – персонаж, которого вы точно не заподозрите слишком рано просто потому, что его две трети книги нет в сюжете). План этого убийцы настолько идиотичен и так изобилует взаимоисключающими абзацами, что под занавес даже автор сдается и вместо того, чтобы пытаться объяснить необъяснимое, констатирует, что главный антагонист давным давно рехнулся и действовал, подчиняясь случайным вывертам больной фантазии.

А еще все вышеизложенное очень плохо написано. Не в смысле орфографии/пунктуации, с ними все более или менее норм. Но авторский язык – это нечто. В основном он бедный и скучный, с обилием повторов (даешь три слова «девушка» на четыре предложения!) и неловких речевых конструкций вроде «трогательно торчащей шеи». В тех же местах, где автор пытается это дело как-то разнообразить, вворачивая жаргонизмы или неологизмы, получается только хуже. За плечами героини, сыплющей словечками сроде «стремно», «морозиться», «отпадный» и т.д., не чувствуется никакой Плешки и тем паче никакого Оксфорда. А пассажам типа «женщина была… зрелая взрослой женской манкостью» остро требуется переводчик с альтернативного русского на базовый.