Читать онлайн
Воскресное утро. Решающий выбор
Воскресное утро
Решающий выбор
Серия «Военная фантастика»
Выпуск 132
© Михаил Алексеев, 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
* * *
23 сентября 1941 года.
Штаб 1-й Ударной армии. Александрино
Командующий 1-й Ударной армией Герой Советского Союза генерал-лейтенант Оганян надевал парадный мундир, который он все же заказал и сшил в этом времени. Не хотелось ему отставать от своего товарища – уже генерал-майора Красавина, у которого мундир уже был. Тоже, кстати, Героя Советского Союза. После окончания Белорусской оборонительной операции на оба Особых корпуса – и воздушный, и общевойсковой – пролился наградной дождь.
Так вот – через полтора часа на аэродроме «Двоевка» должны были состояться праздничный парад и митинг по случаю выпуска молодых пилотов. Сто пятьдесят лейтенантов ВВС – летчиков реактивной авиации – становились в строй воюющей страны. И он был приглашен на это мероприятие.
Штаб формируемой армии располагался в имении князей Волконских, расположенном в тридцати километрах севернее Вязьмы, неподалеку от разъезда Касня. Из истории Иосиф Бакратович помнил, что именно здесь располагался штаб Западного фронта генерал-лейтенанта Конева осенью 1941 года той истории, закончившейся «Вяземским котлом». Но сейчас война идет другим путем и враг далеко отсюда.
Уже в дороге, глядя через стекло подаренного ему Сталиным ЗиС-101 на среднерусскую природу, Оганян перебирал в памяти все события, произошедшие с ним и его товарищами в этой необычной истории с момента окончания боев, в которых участвовали оба Особых корпуса РГК.
Ставка Верховного Главнокомандования, пополнив армии Западного фронта резервами и усилив фронт в целом еще 29-й и 3-й армиями, сочла необходимым и возможным вывести в тыл оба Особых, 5-й, 6-й механизированные и 6-й кавалерийский корпуса.
Причины для воздушного и общевойскового Особых корпусов были разными.
Реактивные истребители, активно использовавшиеся в течение месяца, требовали не полевого технического обслуживания, а регламентных работ в условиях базового аэродрома. Полки 43-й авиадивизии Захарова остались на фронте, кроме того, с аэродрома «Двоевка» под Минск был переброшен 16-й иап ПВО на самолетах МиГ-3. Ввиду подавляющего численного перевеса и при наличии действующих РЛС этого было достаточно для поддержания превосходства в воздухе. И вот теперь советские ВВС могли выставить на фронт три полка реактивной авиации.
Также было принято решение о формировании 1-й Ударной армии в составе 5-го и 6-го механизированных, 6-го кавалерийского корпусов. Еще в состав армии была передана тяжелая танковая дивизия в составе двух полков КВ-1 и одного полка КВ-2. В дальнейшем планировалось заменить эти танки самоходками СУ-152.
Особый корпус остался в резерве РГК. В этой истории не состоялось расформирование мехкорпусов и перехода на бригадную структуру. Корпуса состояли из дивизий.
Менялись штаты дивизий. Все мотострелковые дивизии стали шестиполкового состава: три мотострелковых, танковый, артиллерийский, зенитный полки и подразделения усиления и обеспечения. Бывшие 108-я и Пограничная стрелковые дивизии переводились на новые штаты как мотострелковые. Первая Особая дивизия переформировывалась полностью. Полковник Гольцев вместе с присвоением звания Героя получил погоны генерал-майора и сменил на этом посту Оганяна, став командиром Особого корпуса РГК. Штат 134-го полка почти не изменился, только в танковый батальон 134-го полка добавили роту Т-55, сделав батальон четырехротным. То же самое сделали с 23-м МСП, в нем танковый батальон должен был получить на вооружение Т-34. Сформировали новый артполк. Зенитный дивизион полка на «шилках» не тронули. Более того, добавили самоходную батарею спаренных авиационных 23-миллиметровых, теперь уже зенитных, пушек ВЯ, на базе бывших легких танков Т-40. Командиром этой дивизии, тоже с получением генеральских погон, стал Катуков. 805-й артполк выводился из мотострелковой дивизии, и на основе его формировалась артиллерийская дивизия прорыва РГК в составе трех полков: полка «акаций», полка РСЗО в составе дивизионов «градов» и «катюш» и полка гаубиц МЛ-20. Командиром дивизии был назначен Герой Советского Союза генерал-майор Морозов.
Таким образом, Особый корпус стал иметь в своем составе четыре мотострелковые дивизии и в качестве усиления артиллерийскую дивизию РГК. Но самые большие изменения произошли в кадровом составе. Во всех частях произошли массовые перемещения командного состава. Офицеры из полков потомков перемещались в другие части корпуса, их места занимали люди из других дивизий корпуса. Существовало жесткое ограничение – командиры из 1979 года не выходили из структуры Особого корпуса. На самом верху пока было решено поступить так. Большинству солдат и сержантов из 1979-го с образованием выше десятилетки было предложено использовать свои знания по специальности. Некоторые были демобилизованы. Кто не захотел покидать части, получили офицерские звания и были отправлены на курсы ускоренной подготовки командного состава, образованные тут же, при корпусе. Меньше всего изменений произошло у танкистов и зенитчиков. Заменить экипажи Т-72-х и ракетных зенитных установок было невозможно. Пока невозможно. Танкисты, например, все имели по две медали, а некоторые и ордена, командиры всех экипажей получили звания младших лейтенантов, механики-водители и наводчики поголовно стали сержантами и старшинами. Но заменить их было некем.
Не произошло изменений только у зенитчиков Маринина. Сам Маринин также стал Героем и получил звание генерал-майора, но усилить его полк пока не смогли: технику, которой был вооружен полк, скопировать было невозможно. Но работа в этом направлении велась интенсивная. 597-й отдельный разведбат стал корпусным разведбатальоном. Но основная часть личного состава была переведена в общевойсковой Центр переподготовки. Разведбат пополнили за счет разведбатов дивизий Особого корпуса и вместо забранных у них десяти Т-55-х передали ему все десять БМД 743-го воздушно-десантного батальона.
Большая часть личного состава 743-го батальона была использована в качестве инструкторов межведомственного Центра по подготовке подразделений осназа под командованием полковника Старинова. Герой Советского Союза полковник Жуков стал заместителем Старинова и отвечал за переподготовку командного состава воздушно-десантных войск. Вместо этих отдельных батальонов в 1-й Гвардейской особой МСД сформировали новый мотострелковый полк.
Бывший командир танкового батальона Т-72 Абрамов – тоже Герой Советского Союза – стал полковником. Он и ряд его офицеров образовали курсы переподготовки командиров танковых частей. Такие же курсы были организованы и для мотострелков и артиллеристов. Все эти курсы располагались вокруг Вязьмы, образуя единый общевойсковой Центр переподготовки командного состава Красной Армии. Полигон Центра располагался под Дорогобужем.
Шла замена техники и оружия и в других корпусах.
Кроме этого, на вооружение армии передавались все первые партии нового стрелкового оружия. Месяц кипела работа на всех подходящих для разгрузки техники станциях и полустанках железнодорожного узла Вязьма. Техника, пополнение, боеприпасы поступали круглосуточно. Так же круглосуточно это все развозилось и разъезжалось по частям. И тут же его начинали изучать и использовать на полигонах.
И это было всего лишь начало!
Через полтора часа Иосиф Бакратович принял участие в торжественном вручении погон молодым летчикам. Кроме него, в этом приняли участие все командиры частей из 1979 года, а также командующий ВВС СССР генерал-полковник Жигарев и командир 43-й авиадивизии генерал-майор Захаров.
Маленький плац Центра еле вместил всех желающих принять участие в этом мероприятии. После прохождения торжественным маршем, молодых офицеров пригласили на праздничный обед. Вечером перед ДК «Сокол» состоялся бал. Оганян с легкой грустью смотрел на женщин и девушек, одетых по моде конца семидесятых. На фронте вспоминать о семье было некогда, а вот сейчас нахлынули воспоминания о тех, кто остался в том времени. Оставалось только надеяться, что родные смогут пережить его исчезновение. Да и не один он такой!
Закончился этот день посиделками в штабе Центра в узком кругу командиров частей из 1970-х и Жигарева с Захаровым.
23 сентября 1941 года.
Висбаден
Людвиг Август Теодор Бек смотрел на Висбаден с горы Нероберг. Он любил подниматься на гору, смотреть на знакомый с детства город, бродить у «Греческой капеллы», любуясь ее своеобразной, нетипичной для немецкой культуры, архитектурой. И вроде не первый раз он все это видел, но каждый раз это доставляло ему удовольствие. Причем удовольствие он получал и от того, что видел, как вырос и похорошел его родной город, и от того, что по прошествии лет стал видеть в его облике те мелочи и особенности, которые не замечал в детстве и юности. Тогда он, как и все в его возрасте, стремился быстрее вырасти и выйти в этот большой мир, который сулил столько возможностей и событий, славу и приключения. И никак иначе! Ведь все в юности думают именно так. Сорокалетних уже считают стариками, а жизнь практически бесконечной. А она, эта жизнь, пролетает со скоростью курьерского поезда. Кажется, только недавно был фаненюнкером, потом воевал на Западном фронте, потом любовь, рождение дочери и смерть жены, крах Империи, генеральские погоны, пост начальника Генерального штаба сухопутных войск, несогласие с политикой Гитлера, отставка. И вот теперь уже три года он никуда не торопится. У него появилось время рассмотреть то, что он пропустил в юности.
После почетной отставки с вручением погон генерал-полковника Людвиг Бек вернулся в город, в котором родился и вырос. Купил себе небольшой домик. Много ли нужно одинокому мужчине на склоне лет? Нанял кухарку и дворника. Это были пришлые, чужие для него люди. Единственным близким человеком в его доме был водитель. Генерал-полковника и младшего чина связывала, как это ни странно, дружба. С точки зрения прусской военной аристократии это было противоестественно. Однако ведь и его фамилия не имела приставки «фон». И как он должен был относиться к человеку, который был рядом с ним с далекого 1918 года, став в тот год водителем его персонального автомобиля, и прослужившего с ним двадцать лет?
Нельзя сказать, что эти три года прошли бессмысленно. Нет, он не сидел сложа руки, покачиваясь в кресле-качалке и глядя на проходящий остаток жизни. Он работал. Он, используя свои знания и практический опыт, писал военно-теоретические работы. Писал в стол, потому что никому эти работы были не нужны. Но не это было главным его разочарованием в конце жизни. Все эти три года его оппонент в споре о путях развития страны и ее вооруженных сил – Адольф Гитлер – доказывал, что генерал был не прав. Страна за страной на западе сдавались под всесокрушающими ударами вермахта и люфтваффе. Потом была Польша. Польская кампания не удивила его ничем. Вермахт и Войско Польское, во-первых, были противниками в разных весовых категориях, и, во-вторых, немецкое оперативное искусство превосходило польские возможности едва ли не на порядок. Что говорить о Польше, если даже Франция, страна, против которой сам отставной генерал воевал когда-то долгих четыре года, была разгромлена за полтора месяца и в том же вагоне, в котором было подписано перемирие 1918 года, подписала акт о капитуляции. И – Людвиг Бек признавал это – все было проведено блестяще. Глубоко в душе это удручало его. Ведь среди имен победителей его имени не было. Его уделом оставалось анализировать операции и кампании, основываясь на информации, которую ему периодически доставляли оставшиеся на службе товарищи из Генерального штаба сухопутных войск.
И вот теперь Советская Россия. Приграничные сражения с большевиками показали, что наконец-то вермахт получил достойного противника. Людвиг Бек не знал всех подробностей, информация из Генштаба была скупой и всегда сильно запаздывала, газеты, заполненные патриотическим бредом, давали информации еще меньше. Однако даже из них отставной генерал черпал информацию, передвигая флажки у себя дома на крупной карте Евразии, на основе упоминания городов, за которые шли сражения. Кроме этого, пришлось воспользоваться радиопередачами из-за границы, в основном из Лондона, так как русского языка генерал не знал. Радио он слушал, когда прислуга уходила домой. Не доверял он власти, помня о ее делах в начале тридцатых.
На основе этой противоречивой и обрывчатой информации он сделал вывод, что задачи вермахта в приграничных сражениях оказались невыполненными. Войска «красных» понесли тяжелые потери – в этом не было сомнения. Однако, по информации из ГШ, далось это неожиданно большой кровью. Потери немецких войск в России не шли ни в какое сравнение с потерями на Западном фронте. За некоторые города приходилось платить кровью большей, чем за страны в Европе.
Потом англичане в течение двух недель сообщили две сенсационные новости: русскими был взят в плен командующий Третьей танковой группой генерал-полковник Герман Гот. Еще через две недели о том, что на Восточном фронте, в боях южнее Минска, погиб командующий Второй танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан. Германские газеты об этом не обмолвились ни словам. Позже источники из ГШ подтвердили эту информацию.