Читать онлайн
Связанные местью

Кора Рейли
Связанные местью

Печатается с разрешения литературных агентств Trident Media Group, LLC и Andrew Nurnberg.

Copyright ©2017 Cora Reilly

* * *

Пролог

ГРОУЛ

Настороженный взгляд. Приоткрытые губы. Раскрасневшиеся щеки. Бледная кожа. Она была похожа на фарфоровую куклу: большие голубые глаза, волосы цвета горького шоколада и кремово-белая кожа; хрупкая красота, то, к чему я не должен был прикасаться, потому что мои покрытые шрамами руки привыкли к грубости и жестокости. Пальцами обхватил ее запястье; ее пульс бился так отчаянно, словно птичка, попавшая в клетку. Она пыталась бороться, пыталась быть храброй, пыталась причинить мне боль, может быть, даже убить меня. Неужели она и впрямь надеялась, что у нее что-то выйдет?

Надежда… она делала людей глупыми, заставляла их верить во что-то за гранью реальности. Я же давно искоренил привычку питать надежды. Знал, на что я способен. Она надеялась, что сможет убить меня. Я же знал, что мне под силу убить ее. В этом не было сомнений.

Я провел рукой по мягкой коже ее шеи, слегка обхватив ее пальцами. Ее зрачки расширились, но я не стал давить, лишь едва касался. Ее пульс бился под моей грубой ладонью. Я был охотником, а она – моей добычей. Я был тем, кто пришел за своей наградой. Вот почему Фальконе отдал ее мне.

Мне нравилось все, что причиняет боль. Мне нравилось причинять боль другим. Я наклонился так, что мой нос почти коснулся нежного участка кожи у нее за ухом, и втянул в себя воздух. К цветочному аромату примешивался едва уловимый запах пота. Страх. Его я тоже почувствовал. Я не мог больше противиться своим желаниям. Да мне и не надо было теперь. Никогда больше. С ней больше никогда. Моя. Она принадлежала мне.

Я прижался губами к ее разгоряченной коже. Ее пульс трепетал под моими губами, когда я целовал ее в шею. Паника и ужас отбивали бешеный ритм у нее под кожей. И это привело меня в состояние крайнего возбуждения.

Ее взгляд встретился с моим. В нем промелькнул проблеск надежды… проклятой надежды. Глупышка… В ее взгляде читалась неприкрытая мольба о пощаде. Она не знала меня, не знала, что все человеческое во мне умерло давным-давно. Милосердие – последнее, о чем я думал в тот момент, когда своим взглядом клеймил ее тело.

Глава первая

КАРА

Когда я впервые встретила его, он был одет не так, как раньше. На нем был стильный черный костюм, скроенный таким образом, что в нем он становился похожим на одного из нашего круга. И несмотря на то, что слои дорогостоящей ткани скрывали его многочисленные татуировки, они не могли скрыть его истинной природы. Он был опасным и диким зверем. Тогда я и подумать не могла, что ближе, чем кто-либо другой, познакомлюсь монстром, который живет в его душе. Не предполагала… что это перевернет всю мою жизнь с ног на голову. Что это изменит меня до неузнаваемости.

* * *

– Поверить не могу, что они позволили тебе пойти с ними, – пробормотала Талия. Я отвернулась от зеркала, чтобы взглянуть на нее. Она сидела, скрестив ноги, на моем стуле, одетая в свои видавшие виды спортивные штаны, а ее длинные каштановые волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок. Ее растянутая выцветшая футболка с дырками и пятнами, привела бы нашу мать в ярость. Талия мрачно улыбнулась, проследив за моим взглядом. – Ты же в курсе, что мне особо не для кого здесь наряжаться.

– Существует разница между тем, чтобы не наряжаться, и тем, что делаешь ты, – сказала я с оттенком неодобрения в голосе. На самом деле я не злилась на сестру за то, что она носила видавшую виды одежду, но я знала, что ее единственной целью было разозлить маму. Причем таков был вероятный сценарий развития дальнейших событий, учитывая склонность нашей матери к перфекционизму и привычке все преувеличивать. Но чего я правда не хотела, так это того, чтобы ее настроение испортилось незадолго до начала бала. Потому что тогда я останусь в проигрыше. Угадайте, кого мама выбирала мишенью для своих колкостей? Уж конечно не папу. У мамы была склонность принимать все слишком близко к сердцу, когда Талия или я совершали, по ее мнению, промахи.

– Я лишь хочу донести свою точку зрения, – сказала Талия, слегка пожимая плечами.

Я вздохнула.

– Нет, ты ведешь себя мелочно и по-детски.

– Вообще-то, я и есть ребенок, причем слишком маленький для светского раута в особняке Фальконе, – повторила Талия, подражая тону матери.

– Это мероприятие для взрослых. Большинству пришедших туда будет больше восемнадцати лет. Мама права. Тебе не с кем было бы поговорить, и кому-то пришлось бы присматривать за тобой весь вечер.

– Мне пятнадцать, а не шесть. А ты всего на четыре года старше меня, так что не веди себя как взрослая, – возмущенно сказала она, поднимаясь со стула. Пошатываясь, она направилась в мою сторону и посмотрела мне прямо в глаза, в ее взгляде читался вызов. – Это наверное, ты сказала маме не брать меня туда, потому что знала, что тебе придется присматривать за мной. Ты боялась, что я опозорю тебя перед твоими такими идеальными подругами.

Я нахмурилась.

– Ты ведешь себя нелепо.

Но чувство вины вспыхнуло во мне из-за слов Талии. Я не уговаривала маму заставить Талию остаться дома, но и не очень упорно настаивала на том, чтобы моя сестра присоединилась к нам. Талия была права. Я боялась, что вынуждена буду застрять с ней на весь вечер. Мои подруги терпели ее, когда мы встречались у нас дома, но сам факт, что им пришлось бы ошиваться на официальном приеме в компании с девушкой на четыре года младше их, не привел бы их в восторг. Вечеринка у Фальконе всегда означала шанс встретить подходящую пару, а необходимость нянчиться с сестрой своей подруги фактически сводил такой шанс на нет. Мне же хотелось, чтобы этот вечер стал особенным.

Должно быть какая-то из этих мыслей слишком явно отразилась на моем лице, потому что Талия усмехнулась.

– Я так и знала. Она развернулась на каблуках и вышла из комнаты, хлопнув дверью так сильно, что я не могла не поморщиться.

Я вздохнула, затем повернулась к своему отражению, в последний раз проверяя макияж и прическу. Мне довелось просмотреть немало обучающих видео бьюти-блогеров, чтобы убедиться, что я правильно сделала дымчатый макияж глаз. Все должно было быть идеально. Мать была суровым критиком, но Триш с Анастасией были еще хуже. Они бы наверняка заметили, если бы я подобрала не тот тон теней для век к своему платью или если бы моя рука дрогнула, когда я наводила стрелки. Именно их пристальное внимание к моей персоне всегда служило мощным стимулом подходить к своему образу со всей тщательностью. Они были причиной того, почему я всегда была в тонусе. Для чего же еще нужны друзья.

Мое платье было темно-зеленым, а тени для век всего на несколько тонов светлее. Идеально. В последний раз проверила маникюр на наличие трещин, но ногти тоже выглядели безупречно. Они были покрыты нежным темно-зеленым лаком. Я несколько раз разгладила подол платья, чтобы он идеально облегал мои колени, затем снова пригладила волосы и убедилась, что ни одна заколка не выпала.

– Кара, ты готова? Нам нужно выезжать, – прокричала мама снизу.

Я посмотрела на свое отражение и снова разгладила невидимые складки на платье, окинула взглядом колготки, затем, наконец, заставила себя поспешить из комнаты, пока мама вконец не потеряла терпение. Я могла бы часами проверять свой наряд на возможные огрехи, если бы у меня было время.

Мама стояла в дверях, впуская в дом прохладный осенний воздух, когда я сошла вниз. Она посмотрела на свои золотые часы, а потом надела свою великолепную шубу, которая стоила жизни многим горностаям. Даже несмотря на то, что в ноябре в Лас-Вегасе было необычайно холодно, шуба была здесь совершенно не к месту, но поскольку мама купила шубу много лет назад в России и любила ее до безумия, она использовала любую возможность, чтобы надеть ее, даже если это было не по погоде.

Я подошла к ней, не обращая внимания на кислую мину Талии, которая стояла, прислонившись к перилам. Мне было ее искренне жаль, но я не хотела, чтобы кто-то или что-то испортило мне этот вечер. Отец и мать почти никогда не разрешали мне посещать вечеринки, а сегодняшний вечер был самым большим событием года в кругах, где вращалась моя семья. Все, кто стремился занять хоть сколько-нибудь высокое положение в Лас-Вегасе, пытались получить приглашение на праздник в честь Дня благодарения у Фальконе. И в этом году я была приглашена впервые. Триш и Анастасии посчастливилось присутствовать в прошлом году, и если бы отец не запретил мне, я бы тоже пошла. Я чувствовала себя маленькой и обделенной всякий раз, когда Триш и Анастасия говорили о вечеринке в предыдущие и последующие недели, что они делали без остановки, вероятно, потому, что это давало им возможность позлорадствовать.

– Передавай привет Триш и Анастасии, а Козимо поцелуй от меня, – приторно сладко протянула Талия.

Я покраснела. Козимо. Он тоже должен был быть приглашен. До этого я встречалась с ним всего дважды, и наше общение было более чем неловким.

– Талия, выбрось эти ужасные тряпки в мусорное ведро. Не желаю наткнуться на них где-нибудь в доме, когда мы вернемся, – приказала мама, не глядя на мою сестру.

Талия упрямо вздернула подбородок, но даже с другого конца комнаты я могла видеть намек на слезы в ее глазах. И снова чувство вины нахлынуло на меня, но я осталась стоять неподвижно рядом с входной дверью.

Мама заколебалась, как будто тоже поняла, как обидно было Талии.

– Может быть, в следующем году тебе разрешат поехать с нами. Она произнесла это так, как будто это не было ее решением исключить Талию из числа приглашенных на вечеринку. Хотя, честно говоря, я не была уверена, что Фальконе будут слишком счастливы, если люди начнут брать с собой своих младших детей, учитывая, что Фальконе не отличался терпением или любовью к семейным ценностям. Даже собственных детей он отправил в школу-интернат где-то в Англии, чтобы те не нервировали его. По крайней мере, если верить слухам. Дети Фальконе были в некотором роде запретной темой для обсуждения.

– Надень шубу, – велела мама. Мне пришлось подчиниться. Когда я выходила, то даже не оглянулась на Талию, которая, наверное, огорчилась из-за такого моего невнимания. Отец уже ждал на водительском сиденье черного «Мерседеса», стоящего на нашей подъездной дорожке. Прямо за ним была припаркована еще одна машина с нашими телохранителями. Мне было интересно, каково живется тем людям, которые не нуждаются в постоянной охране.

Мама распахнула шубу чуть шире. Я хотела сказать ей, что это Лас-Вегас, а не Россия. Но если она предпочитала получить тепловой удар, расхаживая в своей шубе, то это была ее проблема.

Мама опустилась на пассажирское сиденье, а я проскользнула на заднее сиденье машины. Я еще раз бегло осмотрела свои колготки на предмет затяжек, но все было безупречно. Безупречны, как всегда.

Я подумала, что компании-производители колготок должны размещать на своей упаковке предупреждение типа «Предназначены только для нахождения в положении стоя, движение запрещено», учитывая, как легко было обзавестись затяжкой. Для этого всего-то и нужно было, что ходить. Вот почему я на всякий случай сунула в сумочку две пары новых колготок.

– Пристегнитесь, – произнес отец. Мать наклонилась и промокнула его лысую голову от пота салфеткой. Я не могла припомнить, были ли у отца когда-нибудь волосы.

– Кара, – произнес отец с ноткой раздражения в голосе.

Я быстро пристегнулась, и он выехал с нашей подъездной дорожки.

– У нас с Козимо сегодня днем состоялся короткий разговор, – сказал он как ни в чем не бывало.

– А? – вопросительно произнесла я. У меня внезапно скрутило живот от беспокойства. Что если Козимо передумал? Что если нет? Какой из этих двух вариантов заставил мой живот сжаться сильнее? Тем не менее я все же заставила свое лицо принять нейтральное выражение, когда заметила, что мама смотрит на меня через плечо.

– И что он сказал? – спросила я.

– Он предложил сыграть свадьбу следующим летом.

Я сглотнула.

– Так скоро?

Между бровями отца залегла небольшая морщинка, но мать заговорила первой.

– Тебе уже девятнадцать, Кара. Следующим летом тебе исполнится двадцать. Самое время стать женой и матерью.

У меня внезапно закружилась голова. Кое-как женой я себя еще представляла, но вот матерью определенно нет. Я была слишком молода для этого. Когда же у меня будет шанс побыть самой собой? Понять, кем я была на самом деле или кем бы я хотела стать?

– Козимо – порядочный человек, а порядочных людей сейчас не так-то легко встретить, – заговорил отец. – Он ответственный. Кроме того, он был финансовым консультантом Фальконе на протяжении почти пяти лет. Он очень умен.

– Знаю, – тихо произнесла я. Козимо был отличной партией при любом раскладе. И внешность имел приметную. Только вот рядом с ним я не чувствовала того особого волшебного трепета, о котором пишут в романах. А ведь это был мужчина, за которого мне предстояло выйти замуж. Может быть, этот трепет появится сегодня вечером? Разве вечеринки не были идеальным местом для того, чтобы влюбиться в кого-то по уши? Мне просто нужно было расслабиться.

* * *

Вскоре мы въехали на территорию городской усадьбы Фальконе и остановились у величественного дома, по виду напоминающего дворец. Перед ним красовался огромный фонтан с римскими статуями, которые извергали из себя струи воды синего, красного и белого цвета. Как говорил отец, статуи для Фальконе ваял скульптор из Италии. Да и стоил фонтан куда больше, чем отцовская машина. Это была лишь одна из множества причин, по которым мне не нравился Фальконе. Судя по тому, что отец рассказывал мне об этом человеке, он был ужасным хвастуном и постоянно кичился своим богатством. Отчасти я была рада, что мы с моей семьей на его стороне. Никто не хотел иметь Фальконе в числе своих врагов.

Куда ни глянь, везде были припаркованы дорогие машины. Оценивая их численность, я задавалась вопросом, как все гости поместятся в доме так, чтобы не толпиться, наступая друг другу на пятки. Несколько лакеев бросились к нашей машине, как только она остановилась, и открыли нам дверцы. На лестнице лежала красная ковровая дорожка. Это была настолько показушная деталь интерьера, что мне стало смешно. Я покачала головой, но быстро осеклась под пристальным взглядом матери. Они с отцом велели меня идти между ними, а наши телохранители шли, как и полагается, позади нас. У двери нас поджидал еще один слуга с профессионально натянутой улыбкой. Ни Фальконе, ни его жена не вышли, чтобы встретить нас лично. А, собственно, почему, удивилась я.

Прихожая была больше всех тех прихожих, которые мне когда-либо довелось видеть. Мириады хрустальных фигурок всех форм и размеров были расставлены у стен и на буфетах, а несколько огромных портретов Фальконе и его жены украшали высокие стены.

– Будь вежливой, – прошептала мама себе под нос, когда нас повели к двойным дверям, ведущим в бальный зал с хрустальными люстрами и столами для VIP-гостей, окаймлявшими танцпол. Вдоль одной из стен тянулся длинный стол, уставленный тарелками с канапешками, грудами лангустинов и омаров, мисками с колотым льдом, где лежали самые большие устрицы, которые я когда-либо видела, жестяными баночками с осетровой икрой и всевозможными блюдами, которые я могла себе только вообразить. Наш провожатый извинился, как только мы вошли в бальный зал, и помчался к следующим гостям.