Дождь – рука осени. Дождь стучал по стеклу, барабанил по жестянке подоконника. Холодно на улице, слякотно и промозгло.
– Избушка, избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом…
Голос у Кристины низкий, но совсем не грубый. Контральто – мягкое, выразительное и полетное. Голос ее звучал тихо, но заполнял пространство, как объемный стереозвук. Ее невозможно было не услышать.
Кристину приятно было слушать, но куда больше хотелось любоваться ею. Валентин оторвал взгляд от окна и с замиранием сердца повернулся к ней.
Надежды юношей питают. И надежды эти у Валентина были самые смелые, но Кристина своей дерзостью превзошла их. Волосы распущены, шелковый халат на голое тело, поясок развязан, полы разведены…
Кристина подавляла своей красотой. Ни у кого не было таких картинных глаз, как у нее. Волосы, черты лица, фигура – эталон безупречности. Но… Валентина потрясла ее смелость. А когда она движением плеч скинула к ногам халат, ошеломленно раскрыл рот. Полуобнаженная натура в ореоле совершенства. Шокирующее откровение. Роскошные волосы до плеч, прелестное лицо, великолепная фигура, идеальной чистоты матовая кожа, тонкая черная полоска внизу живота… Все замечательно. Но Кристина слепила своей красотой, не опьяняя. Не хватало ей хмельного тепла. Валентин смотрел на нее во все глаза, не в силах сказать и слова от восхищения, но при этом он не чувствовал в себе желания ворваться в эту некогда неприступную крепость, столь внезапно сдавшуюся ему на милость.
Кристина раскрыла перед ним все свои тайны, но при этом умудрялась смотреть на него с загадочной улыбкой беспорочной женщины. Она поняла, что Валентин лишился дара речи, и это ее почему-то забавляло и умиляло.
– Не ожидал?
Она вплотную подошла к нему, руками оплела его шею.
– Я тоже от себя этого не ожидала…