Три года назад
Мне хотелось кричать, но я делала свое дело молча. Ни звука не покидало пределов комнаты. Беззвучно, как в кино, ломалась мебель, рвалось белье, беззвучно кромсались на куски платья, бились вазы, статуэтки и куклы, и осколки стекла и фарфора кружились в воздухе, как лепестки цветущей вишни, замедленные гасящим звуки заклинанием.
Сила пела в груди, звенела струной. И с садистким удовольствием, изящным дирижерским жестом, я направляла ее вовне, разрушая все вокруг себя.
В абсолютной тишине дерганье дверной ручки прозвучало почти оглушительно. А когда дверь распахнулась, вспарывая эту тишину, все разом ускорилось и будто взорвалось.
Раздался женский вскрик.
Я медленно обернулась. Руки дрожали, в животе неприятно тянуло. Щеку жгло.
Я провела по ней рукой и на рукаве остался длинный красный след.
– Боже, Лали! – всхлипнула мама. – Что тут стряслось?
Я не смотрела на нее. А только на того, кто стоял за ее спиной. И было очень тяжело удерживать тупо-нейтральное выражение лица и не растягивать губы в злорадной ухмылке.
– Простите… – мой голос звучал тихо-тихо. – Я… я сама не поняла, как это случилось… сила вышла из-под контроля и… я так испугалась!