Я оттягиваю его голову чуть назад за волосы и смотрю замутненным взором, а из губ сам по себе вырывается громкий стон.
– Нет, не так, лисичка. Кричи же…
Он делает резкое движение, заставляя выгнуться в спине и громко вскрикнуть.
– Смотри только на меня, слышишь? И кричи, зови на помощь, громко, – продолжает прикусывать мою кожу, и я кричу, стараясь не показать истинных чувств.
– Пожалуйста, – эта мольба обращена вовсе не к людям, а точнее – нелюдям, за дверью.
– Потерпи немного, и проси остановиться, – и он старается быть более осторожным.
– Нет, – хрип, – не надо, – стон, – пожалуйста, не мучай меня, – громкий вскрик, – не останавливайся… – уже совсем тихо.
Он сжимает сильнее, и я начинаю царапаться и кусаться, извиваюсь, кричу в голос уже не по указке.
– Так нужно, слышишь? Прости, – шепчет он мне, а потом громко, совсем по-звериному рычит.
Затем зубами рвет своё запястье. И меня колотит, когда он размазывает свою кровь по моему лицу, плечам, телу, но совсем не от страха или отвращения. Я хочу ещё больше… Его…